Только бы поскорее прикончить Теззерета, и Рал сможет прийти соратнице на помощь. Вдобавок если с Теззеретом будет покончено, горгулья, вполне вероятно, пустится в бегство, а тогда никакой помощи не понадобится.
Кроме того, не забывал Рал и о синекожей карлице, хотя та вскоре после начала битвы куда-то исчезла. Сама она особой угрозы собою не представляла, однако, вернувшись с каким-нибудь из хозяйских изобретений, теоретически вполне могла переломить ход столкновения, а полагаться на авось Рал вовсе не собирался.
Теззерет медленно попятился назад, отступая под натиском Рала. Внезапно он вскинул руки, и над песчаной ареной, по обе стороны от мага бурь, поднялись две металлические мачты, тут же начавшие неумолимо тянуть, выкачивать энергию из Аккумулятора.
«Спорный ход, спорный».
– Твоим машинам нужна энергия? – воскликнул Рал. – Что ж, давай поглядим, как у них с емкостью!
Раскинув руки в стороны, он пустил в мачты мощный, непрерывный ток электричества. Поначалу мачты поглощали энергию, как ни в чем не бывало, но вскоре затрещали, брызнули снопами искр, а Рал не отступал. Миг – и одна из мачт взорвалась. Другая вспыхнула пламенем, зашипела и скисла.
– И это лучшее, на что ты способен? – усмехнулся Рал.
– Они свое дело сделали. Ты ведь не хуже меня понимаешь, что запас твоего рюкзачка теперь на исходе.
– Ой, и правда, – по-прежнему улыбаясь, согласился Рал. – И что же мне теперь делать?
Разумеется, к этой минуте гроза была собрана и готова к делу. Уклоняясь от молнии, призванной Ралом с неба, Теззерет едва успел отскочить в сторону.
К несчастью, разряд застал врасплох и Странницу. Земля содрогнулась от грома, спутница Рала в самый неподходящий момент оглянулась, предводитель горгулий немедля взмахнул каменно-эфириевым кулаком, и Странница без чувств рухнула на песок. И, конечно же, прекратив все сознательные старания остаться на Аларе, немедля ушла из этого мира неизвестно куда.
Вот это было уже скверно, однако Рал ни секунды не сомневался: оправившись, она сразу вернется.
«А к тому времени я уж со всем разберусь».
– Круциева злоба, я уж думал, она никогда отсюда не уберется, – проговорил Теззерет, припав на колено и утирая губы живой, настоящей ладонью.
Рал приготовился отразить атаку горгульи.
– Ничего, я справлюсь с вами обоими, – сказал он.
Но вместо того чтоб напасть, крылатая тварь приземлилась вдали, возле края арены.
– Чтоб побеждать таких, как ты, Зарек, мне помощь не требуется.
– Правда? Да в одном ли мы с тобою бою?
– Нет.
«Заносчив, ублюдок, заносчив. Ладно, пусть же так, с ухмылкой, и погибает. Пора кончать».
Воздев руки к небу, Рал призвал на врага еще одну молнию, мощнее всех прежних.
В ответ Теззерет поднял эфириевую руку и, воспользовавшись ею, точно громоотводом, словно бы вобрал заряд в тело – весь, до последнего эрга.
Когда вспышка молнии померкла, а глаза снова привыкли к дневному свету, ошеломленный Рал увидел, что Теззерет все так же стоит на песке, дымясь, потрескивая искрами, однако целый и невредимый.
И тут грудь механика, радужно замерцав, распахнулась, будто мембрана, открыв перед Ралом жуткую бездну Межмирового Моста. Мост потянулся вперед, создавая в пространстве огромную округлую дыру. Перемена давления, хлопок воздуха – и Рала отбросило на несколько шагов назад, а рой метеоритов, устремившихся из портала наружу, сбил его с ног.
Рал забарахтался в песке, поспешно отполз назад, уворачиваясь от огромных камней, несущихся на него. Один, едва не угодивший в цель, он расколол молнией, но другой камень, поменьше, настиг его, с лету ударил в бок.
Теззерета он больше не видел – тот находился где-то по другую сторону портала, но явственно услышал его хохот. Хохот и крик:
– Зарек! Неужели ты вправду думал, что я не готов тебя встретить? Всякий раз, как мы бились с тобой, – всякий раз я делал вид, будто едва-едва, при последнем издыхании, сумел избежать твоего гнева, и тебе даже в голову не пришло, что за это время я раскушу твои фокусы? Ты же – что балаганный пони, обученный одному-единственному трюку, мальчишка! Да, чаще всего, против большинства, твой трюк работает, но против меня не пройдет. Отчего мы, по-твоему, бьемся под открытым небом? Да чтобы тебе хватило глупости сделать именно это! Призвать грозу и накачать меня ее энергией!
– Дерись же! – завопил Рал, не обращая внимания на боль в боку и уворачиваясь еще от одного огромного валуна, вылетевшего из портала и едва не раздавившего его в лепешку.
И тут Межмировой Мост попросту исчез, снова втянулся в сомкнувшуюся радужную дыру на груди стоявшего позади него Теззерета.
– Прекрасно, – ответил механик. – Драться так драться. Может, на кулачках? Или хочешь подкинуть мне еще энергии?
Надеясь, что Теззерет, как и та пара мачт, большего не выдержит, Рал выпустил по механику все, что у него оставалось, и в то же время призвал на него мощнейший разряд молнии из всех, какими когда-либо пробовал управлять. Чтобы оставить без руки Вековечного Бога Кефнета, понадобилось куда меньшее.
Вспышка вышла весьма впечатляющей.
И на сто процентов безрезультатной.
Отсверкали молнии, отгремел гром, а Теззерет по-прежнему оставался на ногах. Вокруг механика плясали в воздухе статические разряды, эфириевая рука дымилась, а посреди груди снова смыкался, мерцая радугой, проем Межмирового Моста: весь избыток энергии попросту безо всякого толку канул в другой мир.
– Ну что, излил душу? – спросил Теззерет, направляясь к Ралу. – Вот и славно. Вот теперь и попробуем на кулачках.
В юности Ралу приходилось нередко драться на улицах Равники. Иногда – с несколькими противниками разом. И до тех пор, пока он не научился контролировать собственные силы и сам не сделался грозой улиц, ему неизменно доставалось.
Вот и теперь ему задали трепку.
Разве что еще более жесткую. Теззерет на семь дюймов превосходил Рала в росте и фунтов на семьдесят в весе – плюс длина рук, одна из которых, эфириевая, увенчана металлическим кулаком, и минимум мягких, уязвимых мест, куда Рал мог бы ударить в ответ.
Не прошло и пары минут – минут, что, казалось, тянулись целую вечность, – как Рал, согнувшись вдвое, рухнул на песок. Из носа и рта текла кровь, оба глаза опухли, превратившись в узкие щелки, и без пары сломанных ребер уж точно не обошлось. Дышалось с великим трудом. Ничего не попишешь, надо уходить. Но стоило ему собрать волю в кулак и приготовиться покинуть Алару, Теззерет поднял руки кверху, сделал пару шагов назад и сказал:
– Погоди, погоди, не спеши с уходом. Я – пас. С меня довольно. Правду сказать, ты, Зарек, сам виноват. Да, до меня ты едва дотронулся, но разозлил не на шутку. Потому я, пожалуй, и перестарался. Извини, если малость увлекся.
Едва шевеля вспухшими губами, Рал точно назвал место, куда механик может засунуть свои извинения.
Теззерет снова расхохотался, а после вновь извинился – за смех. А после присел возле Рала и заговорил:
– Послушай, драке конец. Так давай же обсудим, что делать дальше.
Дотянувшись живой, настоящей рукой до правого плеча, он отсоединил эфириевую руку от тела, и ничего более страшного Рал, пожалуй, не повидал за всю эту ночь. От одного только звука, с которым металл отделился от плоти, к горлу подступила тошнота.
«А может, это просто кровь во рту».
Бросив эфириевую конечность на залитый кровью песок перед Ралом, Теззерет поднялся и отошел в сторону.
– Кржнтч! – крикнул он (если Рал верно его расслышал).
В ответ на зов к нему подбежала та самая карлица, гомункул, с еще одной эфириевой рукой – блестящей, с иголочки, наверняка начиненной новыми, доселе неведомыми миру технологическими ужасами.
– Вот, хозяин! – пискнуло крохотное создание, подняв руку над головой.
Вожак горгулий, приземлившийся рядом с карлицей, принял у Кржнтч руку и подсоединил ее к плечу господина с тем же обыденным равнодушием, с каким мог бы закрепить на оси несущий винт миззиевого авиона.
– Спасибо, Брокк, – поблагодарил его Теззерет. – Давненько мне не терпелось ее испытать. А эта, – кивнув на старую руку, сказал он Ралу, – теперь твоя. Мне она ни к чему, а ты сможешь предъявить ее в доказательство сегодняшней «победы». В доказательство моей гибели.
– Что? – пролепетал Рал.
Мысли в голове смешались настолько, что… Может быть, дело в сотрясении мозга? Да какое там «может быть» – сотрясение, определенно!
Теззерет вздохнул и заговорил – преувеличенно медленно, будто растолковывая маленькому несмышленышу нечто, чуточку слишком сложное для его понимания:
– Мне эта рука ни к чему. Три-четыре десятка мироходцев, отправленных по мою душу вместо тебя – тоже. Что, если не все они окажутся такими же неумехами, как ты?
Рал снова выругался, но Теззерет оставил его ругань без внимания.
– У меня, Зарек, имеются долгосрочные планы, и я не хотел бы отвлекаться от них по мелочам. Посему отправляйся на Равнику. Стань героем. Скажи там, что бой был нелегок, но в конечном счете ты одержал победу. И, разумеется, не стесняйся показать им эту руку и сообщить, что я мертв. Сделаешь так – и оба мы в выигрыше. А нет – повтори, куда я могу засунуть проявленное к тебе милосердие, и я убью тебя, не сходя с места, а после предложу ту же сделку следующему великому и славному герою, что подвернется мне под ноги.
Поставленный перед выбором – погибнуть или уйти, Рал с глухим стоном и болезненным хрипом, вырвавшимся из разом опустевшей груди, сомкнул пальцы вокруг запястья брошенной Теззеретом руки, а после, собрав остаток сил, отправился (вернее сказать, похромал) обратно на Равнику.
Глава пятьдесят девятая. Тейо Верада
Тейо изо всех сил старался не отвлекаться от геометрического построения, содрогавшегося под натиском облачка синего дыма внутри.
– Еще раз, – велел он Крысе.
Не видевшая и не слышавшая Крысы, Лилиана совершенно не понимала, что происходит, но знала: что-то она да упускает.