Выяснив адрес реабилитационного центра, мы отправились в путь. По дороге я сравнивал работу полицейских Вологодской губернии с полицейскими Петербурга, и выводы были не в пользу вологжан.
Добрались примерно за полтора часа и к окончанию пути почувствовали, что сильно устали. Видимо, сказывался стресс. В центре нас встретил заместитель директора, который тут же заявил:
— По правилам с вами должен побеседовать директор центра, ответить на все ваши вопросы и объяснить, чего вам здесь ждать и как долго вы здесь пробудете. Но Мирон Савельевич позавчера отбыл в столицу, в командировку. Завтра с утра он будет на работе и примет вас. Моя же задача в его отсутствие — лишь разместить вас и объяснить, куда идти на ужин.
Нас с Милой это очень даже устроило. Меньше всего в тот момент хотелось с кем-то беседовать. Желание было только одно — лечь на кровать и проспать до ужина, а может, и сразу до утра.
— Чуть не забыл! — воскликнул заместитель директора. — Полчаса назад ваши вещи привезли! Пойдёмте, они в приёмной у секретаря!
Это было неожиданно и приятно и добавило плюсов полицейским Вологодской губернии.
Спальные комнаты для девушек и для парней находились на разных этажах, после того как мы забрали вещи, мне велели идти на второй этаж и искать двадцать седьмую комнату, а Миле на третий — в тридцать четвёртую. Мы договорились встретиться за ужином и разбрелись по своим этажам.
Нужную комнату я нашёл быстро, на втором этаже их было всего восемь: с двадцать первой по двадцать восьмую. И признаться, спальня меня удивила. Я полагал, что это будет комната на двух в крайнем случае на четырёх человек, но в большом помещении площадью не менее пятидесяти квадратных метров стояло десять кроватей. Почти все они были заняты моими новыми соседями. Ребят оказалось семеро, я прошёл на середину комнаты и поздоровался:
— Всем привет! Я Роман!
Ответили мне только двое. В принципе меня это не сильно расстроило, мало ли какие у ребят на это были причины. Возможно, пребывали в депрессии. Да и у меня желания ни с кем общаться не было, поздоровался я исключительно из вежливости. Хоть мне и предстояло провести какое-то время с этими ребятами, но заводить с кем-либо дружбу в перевалочном центре я не собирался.
Я огляделся в поисках свободной кровати — таких оказалось три. Одна стояла сразу у входа, и её расположение было крайне неудачным — дверь, если её открыть настежь, била по изголовью. Вторая находилась у входа в туалетную комнату, а третья у окна. Я направился к третьей. На ней лежала чья-то куртка, но судя по тому, что кровать была заправлена, на ней никто не спал.
Я подошёл к кровати, положил на неё сумку, поставил рядом чемодан и обратился ко всем присутствующим в комнате:
— Это место свободно? Кто-нибудь спит на этой кровати?
— Ты что слепой? — довольно грубо ответил мне парнишка, лежавший на соседней кровати. — Не видишь, что она занята?
— Я вижу лишь, что на ней лежит чья-то куртка, а я спросил, не спит ли на ней кто-нибудь.
— Ну вот моя куртка на ней и спит, — парнишка рассмеялся, встал с кровати и огляделся, желая рассмотреть, как на его шутку отреагировали окружающие.
Двое ребят, что сидели возле него, отреагировали очень бурно — рассмеялись во весь голос, правда, довольно натужно.
Судя по всему, этот шутник был здесь заводилой. Он вёл себя исключительно вызывающе, и не сомневался, что может себе это позволить. И на то были причины — парнишка был огромным. Он страдал от лишнего веса и был на голову выше меня, притом что я был для своего возраста довольно крупным.
Ребята, выдавившие из себя смех, видимо, были чем-то вроде его свиты. Я тоже через силу улыбнулся, показывая, что оценил шутку и миролюбиво сказал:
— А твоя куртка не может поспать на вешалке? Я был бы очень признателен ей за это, ну, и тебе тоже.
Не хотелось сразу по приезде на новое место идти на конфликт, и я рассчитывал, что удастся это всё перевести в шутку. А вот здоровяк, судя по всему, был вовсе не против конфликта.
— Моя куртка привыкла спать на кроватке возле меня, — сказал парнишка, нагло ухмыляясь. — Я ей на ночь рассказываю сказки.
Двое из свиты опять расхохотались, я ценой невероятных усилий тоже смог улыбнуться.
— И вообще, эта часть комнаты для орков! — неожиданно заявил здоровяк.
Парнишка, видимо, прибыл из Московской губернии, и, несмотря на то, что был отбраковкой, всё равно продолжал считать себя орком. Такое бывало — не все могли сразу принять такие серьёзные изменения и осознать свой новый статус.
— Так что поищи себе место в другой половине комнаты! — сказал здоровяк. — Можешь кинуть свои кости на кроватку возле туалета! Хорошее место — тебе подойдёт!
Парнишка рассмеялся, свита его поддержала. Оставшиеся ребята с интересом наблюдали, чем это всё закончится.
Мне очень не хотелось конфликтовать, но как выйти из этой ситуации без конфликта я не представлял. Послушать здоровяка и пойти спать к туалету я не мог. Нет, если бы изначально в комнате были только мета у входа и у туалета, я бы выбрал одно из них. В конце концов можно было немного оттащить кровать от туалета в сторону. Но место было. И какой-то толстяк, продолжающий считать себя орком, не давал мне его занять.
— Я уже понял, что ты шутник, но шутка затянулась. Давай ты уберёшь свою куртку, и мы закончим этот разговор, — предпринял я ещё одну попытку решить вопрос миром.
Здоровяк подошёл ко мне вплотную и посмотрел на меня сверху вниз.
— Ничего ты не понял! — рявкнул толстяк так, что аж слюни полетели в разные стороны. — На этой кровати спит моя куртка! А ты будешь спать у туалета!
Выбракованный орк схватил мою сумку и отнёс её к туалету. Один парнишка из его свиты подхватил мой чемодан и поспешил за заводилой. Здоровяк сначала хотел поставить сумку на кровать, но передумал и швырнул её на пол, прямо у входа в туалет. Его друг не рискнул проделать подобный трюк с чемоданом и просто поставил его возле кровати.
К этому времени к туалету подошёл и я. Толстяк оглядел меня с ног до головы гордым взглядом победителя, ухмыльнулся и не спеша пошёл на своё место. Я смотрел ему вслед и морально готовил себя к тому, что моё пребывание в этом реабилитационном центре начнётся с хорошей драки. А ведь так хотелось просто прийти, лечь на кровать и проспать до ужина.
«Опять не срослось», — подумал я и крепко сжал кулаки.
Глава 8
Вся комната ожидала продолжения шоу. Ребята гадали: попробую ли я что-то ответить здоровяку или молча начну располагаться у туалета — и то и другое было для соседей по комнате развлечением.
Внутри меня всё клокотало от ярости, мне захотелось пойти и сильно избить этого парня. Несмотря на его габариты, труда бы мне это не составило — сколько я себя помнил, я тренировался рукопашному бою и выносливости. Лучшие специалисты обучали меня, как и моего брата, как их всех мужчин в нашем роду.
С раннего детства отец внушал мне, что сильный Дар не может проявиться у слабых и хилых, и что, вообще, в нашей семье не должно быть слабаков. И я тренировался на износ, утешая себя тем, что если Дара всё-таки не будет, то хорошая физическая форма и умение драться, тем более, пригодится в жизни. И вот, похоже, настал этот момент.
Я очень хотел избить выбракованного орка. И это чувство меня удивило — я никогда ранее не испытывал ничего подобного, никогда ранее я ни на кого так не злился. Дрался я прежде исключительно на ринге: либо на тренировках со спарринг-партнёрами, либо на соревнованиях. И ни разу за пределами ринга. В Санкт-Петербургской губернии почти не было преступности, я учился в элитной гимназии и жил в родовом имении — у меня просто физически не было возможности с кем-нибудь подраться.
Приступ ярости я в себе погасил — голова должна была оставаться ясной. И сразу вспомнил совет дяди Володи следовать правилу трёх «не» — не выделяться, не расслабляться и не болтать лишнего. Но легко было советовать, а вот как было не выделиться в моей ситуации?
Я честно собирался соблюдать эти правила, я всего лишь хотел занять свободную кровать и лечь спать. И не хотел выделяться, и не хотел идти на конфликт. Но не получилось.
Глупый толстый бывший орк лишил меня такой возможности. После его выходки меня должны были запомнить в любом случае — либо как того, кто промолчал и лёг спать возле туалета, после того как его вещи бросили на пол, либо как того, кто устроил драку сразу по прибытии.
Выбор был невелик, но он был. Я вдохнул, спокойно поднял сумку, взял чемодан и направился к кровати возле окна. У всех ребят в комнате загорелись глаза — шоу продолжалось! Толстяк нахмурился и постарался сделать максимально страшное лицо.
Я спокойно подошёл к кровати у окна, снова положил на неё сумку и поставил рядом чемодан.
— Непонятливый попался, — с насмешкой сказал толстяк. — Эльф, наверное.
Здоровяк хотел сказать что-то ещё, но не успел, я подошёл к нему и сильно ударил кулаком в нос. Парнишка упал на пол и закричал, из разбитого носа обильно потекла кровь, видимо, я его сломал. Свита здоровяка даже не дёрнулась, чтобы вступиться за своего вожака. То ли в принципе были трусливыми, то ли на них произвело сильное впечатление зрелище лежащего на полу и скулящего здоровяка.
Подумав, что всё равно буду наказан администрацией за драку, я решил немного добавить глупому бывшему орку, чтобы ему уже наверняка хватило и чтобы у него больше никогда не возникло желания со мной связываться, ну и заодно у всех остальных.
Я подошёл к лежащему на полу здоровяку и сильно пнул его в живот. Бедняга согнулся калачиком и заскулил ещё громче. Стало понятно, что парень вообще не умеет драться. Видимо, он всегда нападал только на тех, кто слабее него и брал размерами и наглостью. И ещё было видно, что парень — трус. Скорее всего, за это он и попал в отбраковку. Трусость считалась у орков самым недостойным и позорным качеством.
— Считай, что я тебя простил, — сказал я скулящему здоровяку. — Но на второй раз могу покалечить. На третий убью.