— Вот видите, Фёдор Сергеевич, — сказал незнакомец. — Целёхонек и относительно бодр Ваш подопечный. Хоть сейчас может в академию на занятия бежать. Хотя я бы порекомендовал денёк-другой отдохнуть. Тело-то я подшаманил, но разуму нужно время, чтобы отойти от такого стресса.
— Что бы я без тебя делал, Елизар Тимофеевич, — ответил Зотов и, заметив, что я открыл глаза, обратился ко мне: — Ты уж извини, Роман, что так вышло. Не ожидали мы от Левашовых такой прыти и такой глупости.
— И я тоже не ожидал, — сказал я. — Стоило быть осторожнее. Спасибо, что спасли,
Я прекрасно помнил, как в моё тело вошли четыре пули — ощущения были крайне неприятные, а теперь я лежал, будто ничего не произошло, и ощущал себя совершенно здоровым. Инстинктивно я попытался нащупать на груди шрамы от пуль, но ничего не обнаружил. Заметив движения моей руки, Зотов и лекарь улыбнулись.
— Ищешь следы ранений? — спросил отец Арины. — Бесполезное занятие. Елизар Тимофеевич четвертованного умеет собрать так, что шрамов не будет. А уж пулевое отверстие для него — сущая ерунда.
— Ну с четвертованным всего раз было, — ответил лекарь. — И то нам повезло, что его жизненная искра не покинула. Мясо срастить ума много не надо. Искру не упустить — вот главная задача.
— Спасибо Вам большое, — сказал я лекарю. — И что раны заживили, и что искру не упустили.
— Так её ты сам не упустил, — улыбнулся Елизар Тимофеевич. — Я лишь тело чинил.
Одарив меня ещё одной улыбкой, лекарь обратился к Зотову:
— С Вашего позволения, я пойду Фёдор Сергеевич. Если что, любое время я к Вашим услугам.
— Благодарю, Елизар Тимофеевич! — ответил Зотов, пожал лекарю руку, и тот ушёл.
— Думаю, подобного больше не должно случиться, — сказал отец Арины, когда мы остались вдвоём. — Мы ясно дали понять Левашовым, что ты под нашей защитой. Ты ведь понял, что это они тебя похитили?
— Догадался.
— Но первое время лучше не покидай территорию академии. Всё должно успокоиться. Война не нужна ни нам, ни им, но первое время не исключены импульсивные поступки на эмоциях.
— Вы разнесли их дом, и они не начнут войну? — удивился я.
Зотов рассмеялся и сказал:
— У Левашова хватило ума держать тебя не дома, а на базе охранной фирмы, принадлежащей их семье. Формально это не их территория, и при штурме базы не погиб ни один член их семьи, так что началом войны это никак не назвать. Тем более мы действовали в своём праве — спасали незаконно похищенного друга нашего рода. Поэтому реши Левашов начать после этого инцидента войну, Суд Чести не признал бы её обоснованной.
— Простите, но я не знаю, что такое Суд Чести, — признался я.
— У людей это инструмент разрешения споров между аристократами, — пояснил Зотов. — В его состав входят представители двадцати трёх самых влиятельных человеческих родов России. В основном старейшие в роду. Суд Чести формально не имеет никакой силы, но его решения являются рекомендациями для каждого уважающего себя рода. Если Суд Чести признает, что в войне какая-либо сторона неправа, то её рискнут поддержать лишь самые верные союзники. Если Суд Чести решит, что представитель какой-либо семьи совершил поступок недостойный аристократа, то весь род провинившегося может пострадать. Вина, доказанная Судом Чести, может быть смыта лишь кровью, поэтому не многие спешат туда обращаться — иногда решения суда могут удивить, а назад ситуацию уже не отыграешь.
— Поэтому Вы уверены, что Левашовы туда не обратятся?
— Если они это сделают, мы попросим Суд Чести рассмотреть поступок младшего Левашова в отношении Арины. А в таких ситуациях обычно исход предугадать легко.
Зотов выдержал небольшую паузу и добавил:
— Но мы этого делать не будем. Сказать честно, твоё похищение, хоть и оказалось крайне неприятным событием, но пошло нам на пользу. Освободив тебя, мы ответили Левашовым на гнусный поступок Олега. Мы уничтожили их людей, не причинив вреда непосредственно членам семьи. Признаюсь, вышло всё очень удачно. Теперь мы ещё и разорвём помолвку на основании непорядочности младшего Левашова, чем окончательно отплатим ему за его поступок. И на этом можно будет считать конфликт исчерпанным. Надеюсь, у Левашовых хватит ума понять, что общественное порицание их наследника намного лучше приговора Суда Чести. Тем более репутации Олега уже особо ничем не испортить.
Мне захотелось спросить Зотова, зачем он тогда собирался отдавать дочь за такого человека, но понял, что это точно не моё дело. Спросить такое я мог разве что у Арины, если совсем уж будет интересно. Зотову я задал другой вопрос, который интересовал меня намного больше:
— Вы не знаете, зачем они пытались выпытать мои настоящие имя и фамилию?
— А разве Роман Андреев не настоящие? — наигранно удивился отец Арины.
— Вы же знаете, что нет.
— Знаю, конечно, — Зотов улыбнулся. — Думаю, Левашовы хотели выяснить, наследник какого рода создал им столько проблем. Мне бы тоже хотелось знать, кто ты такой, но думаю, ты и мне не скажешь.
Я не знал, что ответить на это. Отец Арины заметил моё смущение и сказал:
— Не переживай, я всё понимаю. И мне, пожалуй, пора. Скоро придёт Филипп и отвезёт тебя в академию. Но послушай Елизара Тимофеевича, хотя бы денёк полежи, отдохни. И ничего не бойся! Ты под защитой нашего рода. Случись что, мы будем драться за тебя, как за своего. И Левашовы теперь это знают.
— Благодарю! — ответил я.
Зотов по-отечески похлопал меня по плечу, улыбнулся и покинул комнату.
Примерно через полчаса открылась дверь, я приготовился увидеть Филиппа и ехать в академию, но в комнату вошла Арина.
— Привет! — сказала девушка. — Мне очень жаль, что так получилось, что из-за меня у тебя теперь столько проблем. Отец мне рассказал про похищение.
— Привет! — ответил я. — Ну вроде всё разрешилось, так что сильно не сожалей.
— Самочувствие как?
— Отличное. Этот Елизар Тимофеевич настоящий волшебник.
— Ну не волшебник, но одарённый третьего уровня. Очень сильный лекарь, один из лучших в столице.
Я кивнул, соглашаясь с этим мнением, и в воздухе повисла тишина. Нам с Ариной было не о чем разговаривать. У меня, конечно, имелись к ней вопросы, и очень много, но задавать их было бы бестактно. Но очень хотелось задать. Девушка заметила моё смущение, присела на край кровати и сказала:
— Я вижу, что ты хочешь что-то спросить. Не стесняйся, я постараюсь ответить.
— Меня очень интересует, зачем твой жених решил организовать твоё изнасилование. Но если это личное, то лучше не отвечай.
— Личного там немного, — ответила Арина. — Он очень хотел расстроить нашу помолвку. Так получилось, что родители договорились о нашем браке ещё когда мы били детьми. Тогда это казалось обоим родам отличной идеей. Но со временем многое поменялось. Левашовы вложили средства в некоторые сомнительные проекты и прогорели. Они сейчас на грани банкротства. А мой отец не собирался закрывать их долги, пусть нам и пришлось бы породниться. И тогда Левашовы нашли другой вариант — у Корецких старшая дочь Дарья почти моя ровесница, на два года младше. И денег у них очень много. Вот Левашовы и решили меня на Дарью поменять.
— А вы были против? — спросил я.
— Ну я была бы только за, но помолвка между наследниками двух аристократических родов такая штука, что просто так по согласию сторон её не отменишь. Для этого нужен веский повод, например, неверность одного из будущих супругов. Вот такой сценарий Олег и хотел разыграть. Надо сказать, организовал всё довольно хорошо, я даже удивлена, что с его способностями он такое провернул. Не окажись ты рядом, у него всё бы получилось.
— Но как ты оказалась в той капсуле? — задал я совсем уж некорректный вопрос.
— Это долгая история…
Договорить Арина не успела, в комнату вошёл Филипп с большим пакетом. Я понял, что продолжения истории не будет, но девушка, заметив моё разочарование, произнесла:
— Я потом тебе могу всё рассказать, если захочешь. Как-нибудь. Выздоравливай!
Арина встала с кровати и вышла из комнаты, Филип протянул мне пакет.
— Здесь одежда, — сказал он. — Ваша была вся в крови. Одевайтесь, пора ехать.
***
Изрядно уставший кесарь вот уже второй час в своём кабинете для приёмов вёл беседу с британским послом — бароном Ричардом Томлином. Встреча носила неофициальный характер. Посол Её Величества пытался объяснить российскому кесарю, что поддержка Россией Британии в её стремлении устроить на Балканах большую войну, принесёт российскому государству одни лишь дивиденды.
— Разве вы, русские, не хотите получить полный контроль над проливами? — спрашивал посол и в удивлении закатывал глаза. — Разве не хотите полностью забрать Константинополь?
— Мы не ходим забирать Константинополь ни полностью, ни частично, — ответил кесарь. — Наш ограниченный воинский контингент находится в Западном Константинополе исключительно с миротворческой миссией. Как только между Турцией и Грецией будет заключён мирный договор, мы выведем оттуда войска.
— А проливы?
— Де-факто они уже наши. Россия является гарантом нейтрального статуса проливов, и мы имеем право проводить по ним любые суда в любое время, в том числе и военные. В условиях мирного договора, который, надеюсь, Турция и Греция рано или поздно подпишут, нейтральный статус проливов — главный пункт. И никто, кроме России, не сможет обеспечить соблюдение этого нейтралитета. А если так, то зачем нам дополнительные проблемы?
— Но вы не получаете платы за проход через проливы торговых судов других государств, — возразил Томлин. — Никакой прибыли от этой сделки!
— Это вы, англичане, во всём видите сделки и стараетесь прибрать к рукам каждый кусок чужой земли, который может принести хоть копейку дохода. А нам нужен лишь беспрепятственный проход для наших судов.
— Лукавите, Ваше Сиятельство! — ухмыльнулся посол.
— Ни в коем случае! Превращать два государства, призвавшие нас выступить в роли миротворцев, в двух врагов — было бы большой ошибкой.