— Всё зависит от того, открылся ли у тебя Дар. Если нет, то в обычный колледж, чтобы ты мог получить полное среднее образование. А после него уже по способностям. Если есть Дар, и ты захочешь его развивать, то в специальную академию. Кстати, он у тебя открылся?
Я не стал отвечать на этот вопрос. Хоть я был уверен почти на сто процентов, что дар у меня открылся, но говорить об этом почему-то не хотел. Дядя усмехнулся.
— Не хочешь говорить, и не надо. Оно даже и правильно. Чем меньше о тебе будут знать другие, тем больше шансов прожить подольше. Я бы тебе даже рекомендовал никому не говорить про Дар, если он всё же открылся или откроется. Как минимум в ближайшее время не говори.
— Но почему?
— Долго объяснять, просто поверь.
— Хорошо, поверю, — согласился я. — Только знать бы ещё, как определить, открылся ли он. Если открылся, я должен видеть ауру?
— Чтобы её видеть, нужно не просто получить Дар, но и активировать его. А пока ты этого не сделал, ни ты не видишь других одарённых, ни они не могут определить тебя.
— А как активировать?
— Так у тебя же нет дара? — усмехнулся дядя.
— Просто интересно стало, — нисколько не смутившись, ответил я на «подколку». — Я действительно пока не могу разобрать, открылся или нет.
После этого ещё некоторое время ехали молча, но потом дядя решил продолжить разговор и сказал:
— Чуть не забыл, я должен забрать у тебя амулет рода.
Я достал из-за пазухи амулет, со злостью сорвал его с шеи и протянул дяде. Он взял и сказал:
— Таковы правила, тут уж злись не злись, но ты больше не член рода.
— Плевать, — огрызнулся я.
— Вижу, что не плевать, — сказал дядя. — Я понимаю, ты иначе представлял своё шестнадцатилетие. Мне очень жаль, что так получилось, но ты должен понять свою семью и своих родителей. Они возлагали на тебя большие надежды.
— Разве я хоть в чём-то виноват? — спросил я, искренне не понимая такой постановки вопроса.
— Считается, что да. Я ведь не говорю, что ты сделал это всё специально, но по какой-то причине Сила решила, что ты не должен быть эльфом.
— Недостоин?
— Не должен, — поправил меня дядя. — Это разное.
— Мне от этого не легче, — огрызнулся я.
— Роман! — голос дяди неожиданно стал очень серьёзным и каким-то официальным. — Если ты дашь слово никогда не причинять зла мне и моему роду, я сделаю тебе одолжение.
— Как я могу причинить Вам зло? — удивился я.
— У нас не так много времени.
Намёк я понял и сразу же сказал:
— Я даю слово никогда не причинять зла ни вам, ни Вашей семье, ни Вашему роду! Клянусь честью…
Я чуть было не произнёс «честью эльфа», но осекся. Дядя это явно заметил.
— И дай слово сохранить наш разговор втайне.
— Даю слово! — ответил я.
— А теперь слушай меня внимательно! Тебе будет очень трудно, особенно в первое время. Я допускаю, что ты получил Дар. Должен был получить по всем раскладам. Если этот так, то твои шансы выжить примерно пятьдесят на пятьдесят. И лучше ты это сразу знай и готовься к худшему.
— А если нет Дара, то какие шансы выжить? Ещё меньше?
— Почти сто процентов.
— Но почему? — удивился я.
— Потому что бездарный ты никому не интересен и ни для кого не опасен. А вот одарённый, да ещё, если с сильным Даром, да без поддержки рода — лакомый кусочек для многих. Из такого можно слепить всё, что годно. Именно поэтому я тебе и говорю: не спеши никому рассказывать про Дар!
— Да уж, — только и смог я сказать.
— Слушай дальше! — продолжил дядя. — У тебя есть двоюродный дедушка! Максим Романович Седов-Белозерский. Он родной брат твоего деда Константина. Младший.
— Но мне никогда про него не говорили, — я продолжил удивляться.
— Ну а кто будет рассказывать, что у самого князя Седова-Белозерского, одного из влиятельнейших эльфов России, есть родной брат человек?
— Выходит, я не первая выбраковка в роду?
— Как минимум вторая, — подтвердил мою догадку дядя.
И тут я вспомнил реакцию деда на моё появление. Когда он увидел мою зелёную ауру, он совершенно не удивился. Расстроился, и это было заметно. Но удивления на его лице я не заметил. Тогда я не придал этому особого значения, но зато теперь всё встало на свои места.
— Если сможешь, разыщи его, — продолжил давать наставления дядя. — Думаю, он окажет тебе поддержку. Но сразу скажу: найти его будет непросто. Поговаривали, что он был всю жизнь связан то ли с военными, то ли ещё серьёзнее. Но в любом случае знай, что он есть! Лишней такая информация не будет.
Дядя замолчал, полез во внутренний карман пиджака, достал оттуда пачку купюр и протянул мне.
— Держи! Карту дать не могу, сам понимаешь почему. Но за пределами Петербурга наличность очень даже в ходу. Здесь десять тысяч.
— Я не могу взять у Вас деньги, — сказал я. — Тем более такую большую сумму.
— Можешь, — возразил дядя. — Да и не такая уж она и большая. Впрочем, тебе на мелкие расходы надолго хватит. А крупных у тебя пока не предвидится. Обучение и проживание тебе обеспечит государство, плюс твой отец будет ежемесячно перечислять деньги на специальный счёт, который тебе откроют. Это определено законом.
Последнюю минуту дядя управлял машиной одной левой рукой, так как в правой держал деньги и безуспешно пытался их мне всучить. Мы в это время двигались по Московскому проспекту и уже подъезжали к Фонтанке, как с Загородного проспекта нам наперерез вылетела машина. Как дядя умудрился одной рукой вывернуть руль и не допустить столкновения, я так и не понял, но после этого он сразу же сменил тон.
— Бери уже! — прикрикнул дядя. — Долго я ещё одной рукой управлять машиной буду?
Я поспешил взять деньги и сказал:
— Благодарю! Но я не понимаю, зачем Вы мне помогаете? Не похоже, чтобы Вам было меня жалко.
— Жалость — удел слабых! — отрезал дядя. — Я помогаю тебе, чтобы избежать проблем в будущем.
— Но каких?
— Как я уже сказал, если у тебя откроется Дар, шансов, что ты выживешь, немного. Но если это случится, ты будешь мстить. Своей семье, роду, клану, знакомым твоей семьи, их союзным кланам. Много кому.
— Не думаю, — возразил я.
— Это ты сейчас не думаешь. Поверь, я знаю, о чём говорю. Так вот, когда ты примешься мстить, то вспомнишь, как я тебе помог.
— Не бойтесь, я не забуду, что я дал слово.
Дядя рассмеялся.
— С чего ты взял, что я боюсь? Я тебя не боюсь и буду готов дать отпор, но зачем тратить на это силы и ресурсы, когда можно заранее договориться?
Дядя снова рассмеялся, а у меня возникло стойкое ощущение, что он что-то недоговорил. Вряд ли он опасался моей возможной мести. Явно была ещё какая-то причина, по которой он решил мне помочь. Но какая? Этого я не знал, а дядя её раскрывать не хотел.
В процессе разговора мы доехали до Садовой, свернули на неё и вскоре остановились. Дядя припарковал машину, велел мне сразу брать вещи и открыл багажник. Мы вышли из салона, я взял чемодан и сумку, и мы направились в сторону Гороховой улицы. Дойдя до неё, вошли в первый же двор, где и увидели вывеску гласящую, что в этом доме находится офис омбудсмена по правам подростков.
— Прибыли! — констатировал очевидный факт дядя и неожиданно хлопнул меня по плечу. — Не бойся! Не ты первый, не ты последний! А страху я тебе с запасом нагнал, чтобы ты глупостей не наделал.
— Хорошо нагнали, — с некоторой обидой сказал я.
— Запомни правило трёх «не»! Оно поможет тебе выжить. Не выделяйся, не расслабляйся и не болтай лишнего! Будешь его соблюдать — шансы выжить увеличатся значительно.
Дядя улыбнулся, подмигнул мне, а потому его лицо резко стало очень серьёзным, и он перешёл почти на шёпот:
— Никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывай про Дар, если он откроется, пока не решишь его развивать. А если решишь, то трать на развитие все свои силы и всё время. Это впоследствии окупится сторицей. И никому никогда не показывай свою истинную силу! Не лезь в драку, если не готов идти до конца! А если всё же полез, то уже не отступай несмотря ни на что! Сила не прощает слабых!
Я стоял и кивал, давая понять, что всё запоминаю.
— Собственно, не я должен был тебе это всё говорить, но больше некому, — сказал дядя и неожиданно крепко меня обнял, а потом, не выпуская из объятий, добавил: — Держись, племянник! Ты справишься! Ты сильный! Удачи!
Дядя Володя отпустил меня, подмигнул и быстро пошёл к выходу из двора. Я смотрел ему вслед и думал, что за это объятие и пожелание удачи я и без всякого обещания никогда не смог бы причинить ему вреда. Он оказался единственным из всей родни, кто отнёсся ко мне с душой.
И я снова подумал, что дядя мне всё это рассказал вовсе не ради того, чтобы получить нелепое обещание. Что-то было ещё. Я дождался, пока он выйдет из двора, после чего подошёл к обшарпанной металлической двери и нажал на кнопку звонка.
Через две минуты я уже сидел в кабинете омбудсмена. Им оказалась милая миниатюрная женщина примерно тридцати лет. Одетая в строгий деловой костюм, она тем не менее не казалась суровой государственной служащей. Возможно, потому что почти всё время улыбалась. В этом было даже что-то сексуальное: строгий костюм на идеальной фигуре, открытая улыбка и красивые глаза с какой-то странной непонятной искоркой. Судя по всему, она была человеком.
«Интересно, все женщины у людей такие?» — подумал я, не без удовольствия разглядывая омбудсмена.
Женщина заметила, как я на неё смотрю, но её это не смутило. Она внимательно рассмотрела моё свидетельство о рождении и, одарив меня очередной улыбкой, сказала:
— Роман Николаевич Седов-Белозерский, значит?
— Князь Седов-Белозерский, — поправил я, сам не понимая зачем, возможно, захотелось выглядеть максимально важным в глазах красивой госслужащей.
— Видите ли, Роман, — женщина опять улыбнулась. — Принятое в Санкт-Петербургской губернии положение о титулах не распространяется на представителей федеральных органов и ведомств. В их отношении оно носит лишь рекомендательный характер. А я сотрудник федерального ведомства и нахожусь на своём рабочем месте. Поэтому в моём кабинете Вы просто Роман Седов-Белозерский. Впрочем, нам с Вами этот момент сейчас предстоит исправить.