Глаза у неё были как два блестящих блюдца, губы дрожали, кожа светилась белее снега. Казалось, девочка вот-вот просто рухнет без чувств и медикам придется её откачивать.
Так что я врал за двоих. Да, провожал девочку домой. Да, наткнулись на труп. Нет, больше никого не видели. Нет, женщина была уже мертва, когда мы её обнаружили. Нет, больше нечего добавить. Да, хочу домой, плак-плак.
После короткого допроса нас отвели к дороге, где ожидали полицейские машины. Мису-чан повезли домой, офицеры обязаны были известить родителей о произошедшем. В моем случае было проще, – я заявил, что матери все равно дома нет, ведь она на работе, и попросил организовать трансфер до продуктового магазина.
Офицер заявил, что к нам в школу могут пожаловать детективы, если посчитают нужным, а также о том, что мою маму в любом случае поставят в известность касательно произошедшего. Я особо не волновался по этому поводу.
Меня высадили у “Такки”, я вежливо попрощался и пообещал “дяде полицейскому” незамедлительно отправиться домой, сразу после того, как зайду в магазин.
Почти полночь, на улице холод собачий, а на ступеньках магазина стоит мой дружище Каори-чан. Парень продрог, нахохлился в своей дутой куртке и прятал руки в карманах. Но ждал. Целый час так простоял, не зная, приду я или нет, смотри-ка, что общественное мнение с людьми делает. Морда у Каори была опухшая от побоев, глаз заплыл. Одну руку он держал под углом в девяносто градусов, видимо, скрывая под курткой бондаж.
Когда он увидел, как я выхожу из полицейской машины, то остолбенел, совершенно не понимая что происходит.
– Каори-чан, ты дождался! – улыбнулся ему я. – Извини, как видишь, меня задержали.
Он не стал ничего спрашивать, лишь опасливо отступил к дверям магазина, чтобы быть на свету. Боялся.
– Я принес… – трясясь от озноба, он достал из кармана конверт и протянул мне. – Здесь все.
Он смотрел на меня с ненавистью и страхом одновременно, как эти чертовы маленькие лупатые собачки. Ему хотелось побыстрее все закончить, а я был не в настроении с ним играть.
– Положи туда, – показал я. – Вот твой телефон. Теперь пошел вон.
Он послушно положил конверт на оконный карниз и побрел прочь, вжав голову в плечи. Интересно, будет рассматривать свои фотографии, перед тем как их удалить? Я так старался.
Я выкурил половину сигареты, убедился, что на улице никого нет, после чего взял конверт и зашел внутрь. Не в моих правилах нарушать выполнение плана, – я хотел купить нормальной еды, и я её куплю. “Такка” был маленьким универсамом, – тут можно было приобрести все что душе угодно, – от свежих апельсинов до музыкального центра и одежды. Нагромождение товара дошло до того, что образовались узкие лабиринты для прохода посетителей.
Я вертел в руках банку с консервированным тунцом и думал, что буквально полчаса назад этими же ладонями прикончил человека. И я ничего не чувствую при этом, меня интересует лишь количество белка и углеводов в тунце, а также маринад, в котором он законсервирован. Великолепное состояние!
Наверное, Миса-чан сейчас плачет навзрыд, уткнувшись маме в плечо, пока я задумчиво разглядываю ряды с зубными щетками. Мне нужно пожестче или помягче?
Я закупил все, что планировал: простынь, новую подушку, щетку, куриное филе, пару банок с тунцом, с десяток упаковок лапши, соусы на любой вкус, а также новенький складной нож, который мог носить во внутреннем кармане пиджака. Упаковав все добро в два больших пакета, я абсолютно счастливый направился домой.
У меня и сдача осталась, – около 4000 йен! Совсем неплохо, Рио Икари! Особенно учитывая, что ты завтракал кошачьим кормом.
Я завалился в квартиру, ожидая, как буду сейчас счастливо пировать (весь этот абсурдный бред о том, что нельзя есть после шести вечера я не воспринимаю), и наткнулся на маму-сан собственной персоной. Она сидела у телевизора, на коленях у неё лежал Мордатый-сан, а рядом она поставила часы, чтобы отслеживать когда я приду. И взгляд у неё был крайне недобрый…
Ну что, великий убийца и захватчик школы… Пора получать от мамы выволочку?
***
– Я же сказал, что меня задержали в школе! – кричал я в ответ, одновременно поливая соусом на сковородку вок.
– С каких пор школьные занятия длятся до полуночи, Икари?! – продолжала вопить она.
– С тех пор как меня чуть не исключили из кружка журналистики за прогулы! Мне пришлось писать статью допоздна! И нужно было зайти в магазин за продуктами!
– Ты знаешь, что люди в нашем районе пропадают? Нашел время для ночных гуляний!
Я промолчал, перемешивая лапшу.
– Все это крайне подозрительно… – перешла она совсем на другой тон. – Ты пропадаешь допоздна, приносишь домой еду, вещи…
– Я же говорил, – устало повторил я. – Я выиграл конкурс, немного заработал из бюджета газеты. Пришлось задержаться в кружке, потом зашел в магазин…
– И с каких пор ты готовить научился?! – взвизгнула она.
Я подбросил лапшу на сковороде и накрыл её крышкой. Внутри закипал гнев, но не мой, а принадлежащий Рио Икари. Я ощущал его обиду на мать и желание высказаться, но я не был им. Поэтому я взял тарелки, расставил на столике и начал раскладывать еду.
– Знаешь, сейчас всему можно в интернете научиться, там чего только нет… – говорил я с милой улыбкой на лице. – Пожалуйста, угощайся.
Она не отрывала от меня взгляда, но я его игнорировал, – сел напротив и принялся уплетать курицу терияки. Она попробовала лапшу, потом взяла кусочек птицы и бросила коту.
– Кстати, Икари, ты что покормил Мяузерса дважды? – спросила она.
Мяузерс, да? И кто его так назвал… Только посмотришь и сразу видно – Мордатый-сан.
– Возможно… Я вчера очень устал, мог случайно насыпать… – пожал я плечами.
– Ты же знаешь, что у него диета, – зашипела она. – Я же просила! Да что с тобой происходит?
– Ничего…
– Нет, мне это все не нравится! Всю неделю ты ходишь, как воды в рот набрал, потом просишь у меня денег взаймы, потому что хочешь вручить кому-то подарок, а теперь это! Приходишь среди ночи с горой покупок, вместо того, чтобы матери долг отдать! Мне с утра на смену, а я не сплю из-за тебя, переживаю и знаю, что ты врешь, Икари! Я тебя насквозь вижу!
“Да, рентген налицо. Ты до такой степени близорука, что не замечаешь, как твоего сына заменил некто другой. Выпивка вышибла из тебя все мозги”, – думал я про себя, наматывая на палочку лапшу. А Миса-чан, наверное, сейчас лежит в кровати и пялится в потолок взглядом на тысячу ярдов, пока я тут развлекаюсь. Вкусная, кстати, лапша получилась…
– Нет, нет, так не пойдет Икари-кун! Я тебе не позволю водить меня за нос! Решил, что ты тут хозяин? Делаю что хочу и прихожу когда хочу?! Деньгами кичиться решил?! – распалялась она. – Отвечай, когда я спрашиваю!
Её раскрасневшееся от гнева лицо все говорило за неё, она сама себя завела и не собиралась сдерживаться. После последнего выкрика её ладонь устремилась ко мне, с целью залепить пощечину. Она замахнулась так привычно, что я сразу понял, что у них в семье это нормальная практика.
Тело среагировало за меня, я мгновенно перехватил её кисть в полете, вывернул, роняя мать на пол и тут же сел на неё сверху, прижимая к ковру лицом. Она лишь испуганно крякнула и замолчала в тупом изумлении.
Кот зашипел и молнией пронесся по квартире в мою комнату.
– Ещё раз поднимешь на меня руку, я её сломаю, – произнес я как можно спокойнее. Хотелось добавить обидное – “Сука!”, но я мягко сказал, – мамочка…
После чего я отпустил её, поднялся и взял свою тарелку.
– Я научился готовить, когда ты решила променять сына на бухло и Мяузерса, – добавил я также спокойно. – Пожалуй, закончу ужин у себя. Спокойной ночи.
С этими словами я прошел вслед за котом, опасливо разглядывая каждый угол. Где эта гадина прячется?
Пока я ел, за дверью слышал всхлипы женщины, которая считала себя моей матерью. Возможно, я должен был сделать какой-то вывод на основании её противных стенаний, но единственное, что я из этого вынес, – звукоизоляция у японцев ни к черту.
Котяра спрятался где-то под шкафом и у меня не было никакого желания его оттуда выковыривать, да и сил тоже. Я даже сам не понимал как сильно устал, пока не поел. Организм тут же потребовал меня занять горизонтальное положение, похоже, я вымотал тело Икари больше позволенного.
Я поменял белье, положил новую подушку и зарылся в неё лицом. Где-то за стенкой продолжала плакать мама, но мне это спать не мешало, пускай себе ревет.
***
Проснулся по будильнику. 6 утра, ура, счастье-позитив-цветочки…
Вот, казалось бы, про маньяков снято и написано столько контента, что не счесть, но ни в одном из них я не видел, чтобы он валялся в кровати и ленился вставать. А я сейчас именно это и делал. Глаза отказывались открываться, одеяло прекрасно защищало от ледяной стужи за его границами, все тело ныло и притворялось чужим. Появились эти прекрасные мыслишки, – поспать до обеда, забить на школу, к черту все и зачем оно нужно…
Я нехотя перевернулся с бока на спину. Больно. Приятная, тянущая боль от перегруженных мышц, – последствия вчерашней тренировки.
Нет, не сегодня дружочек. У меня теперь день рождения каждый день, будем вставать.
Приподнявшись на локтях, я оцепенел в немом ужасе. Сверху на одеяле, в районе колен спал кот!
Я осторожно выбрался из смертельной ловушки, чтобы не потревожить лохматого, и отправился в гостиную для разминки. Пока отрабатывал удары, думал о том, что мне рассказала Миса.
Сато-сан оказался тот ещё удалец, – умудрился и банду сколотить и в школе преуспеть, да ещё и зарабатывает при всем при этом. Больше всего меня интересовала его тяга к суицидникам, какая-то она была… ненормальная, что ли.
Но Сато не мог быть плагиатчиком, коего я и ищу. Насколько я понял, семпай был молод и работал в школе без малого третий год, в то время как убийства начались более десяти лет назад и продолжались по всей стране вплоть до этого момента. Получается, что у меня образовалось два противника на татами, – Сато и мой двойник. Только вот татами находилось в темной комнате и мы втроем друг друга в упор не замечали.