— Неплохой план, — потянулась она томно. — Иди уже, я еще поваляюсь.
Проходя в ванную, я не смог не заметить широкий тв на стене. Раньше его тут не было.
— Решила обновиться? — поинтересовался я, показывая на черный экран.
— Ну да, на сдачу от импланта купила у знакомого барыги. Запарилась его вешать, — довольно ответила она.
— А чего в офис не купила? — нахмурился я.
— Пусть Ягами-кай покупает, я что, меценат какой?
В отражении черного зеркала я заметил движение, приблизился к телевизору, якобы разглядеть покупку. В отражении за моей спиной стоял Аоки, и показывал мне пальцами, будто держит пульт.
— Я включу? — спросил я.
— Валяй.
Я взял пульт со столика и оживил плазму. Показывали дораму про полицейских. Нет, не то, я щелкнул, переключая каналы.
Футбольный матч, нет.
Магазин на диване, тоже не то.
Фокус двигал меня дальше. Я еще не знал, что ищу, но уже чувствовал вкус.
Передача о тиграх, интересно, но нет.
Готовим лосось на гриле, не годится.
Романтическая комедия, точно не мой вариант.
Новостной канал, стоп, это здесь.
Молодой японец в классическом костюме, на фоне синего экрана, привычно тараторил то, что показывал ему телесуфлер.
«Повредил три машины. И это не единственное подобное происшествие за ночь. В Эдогаве произошел похожий случай. Карути Мишкаяма, водитель транспортной компании, заснул за рулем, не справился с управлением и протаранил припаркованные автомобили. С повреждениями головы, водителя госпитализировали, сейчас его состояние оценивается как удовлетворительное. А теперь к другим новостям. Число самоубийств среди хикикомори увеличилось до шестнадцати человек за одну ночь. На данный момент это официально подтвержденные случаи суицида, неожиданно прошедшие волной по всей Японии. Все самоубийцы — молодые люди до 23-ти лет. Учитывая замкнутость хикикомори и их социальную дистанцию, определить масштабы бедствия на данный момент крайне сложная задача. Полиция начала расследование для выяснения причин данного инцидента, глава социальной защиты сделала заявление по этому поводу. Национальная комиссия общественной безопасности при кабинете министров объявила об экстренном собрании. Председатель готовится выступить с речью сегодня вечером. На данный момент нам мало что известно, поэтому мы продолжаем следить за развитием событий, и ждать новостей от полицейской службы и властей. Понятно только одно, — это глобальная трагедия огромного масштаба…»
Я медленно выдохнул и сел обратно на кровать. В ушах, вместе с шумом учащенного сердцебиения, стоял смех Аоки.
— Это как так? — Асура села рядом со мной и протянула сигарету. — Массовое самоубийство? С чего бы⁈
— Эффект Вертера, — произнес я, глядя в одну точку.
— Чего?
— Волна подражающих самоубийств, которое запускается одним, самым первым самоубийством. Этот суицид должен быть освещен, информация о нем распространена среди остальных, чтобы запустить эту цепочку. Обычно, эффект Вертера начинается после самоубийства знаменитой личности или важного человека. Это массовая волна, которую никто не может контролировать или остановить.
— Первый раз об этом слышу, — пожала она плечами. — Это как в лесу Аокигахара?
— Похоже, но нет. Это… как выброс дельфинов на пляж. Они следуют за лидером, считают это правильным. Монро, принцесса Диана, или… вот, — смерть Кобейна вызвала массовую волну суицида, а количество жертв так и не подсчитали, — сотни, а может, и тысячи поклонников последовали за ним.
— А это кто?
— Ах, да… это… такой музыкант, он классику писал.
— Не слушаю классику.
— Знаю.
(Так в этом мире есть Гарри Поттер, но нет Курта? Что это за реальность такая больная⁈ Дерьмо!)
— Все равно не понимаю. С чего бы им всем… Массово ведь никто не освещает одно самоубийство.
— Зарядом может послужить что угодно, — фильм, книга, трагический популярный персонаж в манге… предсмертная записка в блоге.
— Да ну… Насколько такая записка должна быть…
— Вдохновляющей, да. Это постараться надо, — кивнул я, глядя на Музу.
Та лишь всплеснула руками, показывая, что произошедшее не её вина.
Я тряхнул головой и направился в ванную, как изначально и планировал. Закрыл поплотнее за собой дверь, включил воду и уставился в зеркало.
Я попал в точку. В группу больных, уставших и забитых людей, которые только и ждали, что вдохновляющего клича. И они его получили. Сколько из них покончили с собой этой ночью? Боюсь, я никогда не узнаю. За ночь обнаружили 16 тел, это те, кто живет с родителями, а что с теми, кто прячется от любых контактов? Трупы будут находить ещё долго. Я стал причиной массового суицида.
Муза появилась в ванной, что моментально заполнилась кровью. Она вытянула ноги и откинулась на бортик, так что грудь слегка омывалась красными водами.
— Теперь ты понял, что натворил? — спросила она. — Нельзя было слушать Аоки. Это же манифест самоубийц, мать твою.
— Я не нарушил правило, — тихо ответил я. — Они сделали это сами, значит, попадали под него.
— Именно, — возник Ичибан за спиной, но вновь лишь в зеркале, — сами же говорили: «депрессия — болезнь пустышек». Раз они на это решились, следовательно, были готовы, некого тут винить.
— Это групповой геноцид, истребление, — зло сказала Муза. — Просто посмотри, в чем я плаваю. Нельзя допускать подобного до Жатвы, это непозволительно!
Она опустилась глубже по подбородок и забулькала, надувая розовые пузыри, потом заняла предыдущее положение и заговорила уже спокойней.
— Малыш, мы с тобой условились. Убийство групп людей, кампаний, сборищ… привлекает слишком много внимания. Ты обещал, что будешь осторожен. О нас в новостях говорят, и это на фоне того, что тебя и так ищет полиция.
— Я увидел возможность и воспользовался ей, — пробурчал я, умывая лицо. — Это должна была быть просто предсмертная записка.
— Меня-то не дури. Ты знал, к чему все идет, и что будут жертвы, но не думал, что так много. Теперь будем надеяться, что мы не накосячили, и не приблизили Серые Дни.
— Пока что я ощущаю лишь спокойствие, как после обычного убийства.
— Посмотрим… А знаешь, что ещё? Мы сделали это удаленно, через сеть. Ты теперь не серийный убийца, а киберманьяк какой-то. Это не наша ниша, милый. Это ближе к терроризму, а мы с тобой не террористы.
— Ну только иногда, — хмыкнул Аоки.
— Да, только иногда, — пожала плечами Муза, разбрызгивая кровь по стенам.
— Ты права, это все от голодовки, — кивнул я своему отражению. — Мы сидели на диете слишком долго, вот и сорвались.
— Знаю, знаю, — махнула она рукой, — да и чего тебя винить, сама такая же. Теперь сидим тихо, пока все не уляжется, питаемся косточками. Но зато у меня открылся литературный талант, кто бы мог подумать!
Ну вот, хоть что-то хорошее, — Муза не злится на меня за поголовное уничтожение хикки. Не знаю, кто был прав, — она или Аоки, но что сделано, то сделано. Я тщательно вымылся, вытер мокрое тело, подул на пальцы и проверил шкафчики на всякий случай. Таблеток нигде не было, почему-то мне полегчало.
Но неприятное чувство в груди осталось, царапалось там, будто я живого кота проглотил. Это Икари, его проделки.
Ему бы это не понравилось, опять будет пытаться достать меня своей чертовой совестью. И, возможно, не зря. Я впервые был готов с ним согласиться.
Воспоминания — Глава 3
Ви выдохнула и кивнула немому охраннику, он со скрипом открыл дверь в камеру. Она постояла на пороге ещё секунду, очень не хотелось входить.
«Ты профессионал, Ви, ты справишься», — повторила она себе, выдохнула и сделала шаг вперед.
Вот он, сидит в той же позе, в которой она его оставила, стеклянный взгляд изучает капли дождя на окне. Она воспользовалась моментом, чтобы ещё раз взглянуть на монстра со стороны. Тонкие черты, синие, будто прозрачные глаза, светлые, короткие, волосы. Свет прожектора отразился от стекла и упал ему на лицо, он даже не зажмурился. Так и сидел, в ореоле, идеальный, словно манекен на выставке.
Ви представила, как он с тем же спокойным выражением расчленял очередную жертву, и дрожь пробежала у журналистки между лопаток.
Его губы приоткрылись, синие радужки обратились в её сторону, зрачки расширились, как у кота, который заметил сосиску на столе.
— Извини, — неожиданно произнес он.
— Что? — переспросила она, присаживаясь в кресло.
— Я должен попросить прощения за то, что сказал. Видишь ли, я часто обижаю людей, когда говорю что думаю, а вру я плохо.
— Все в порядке.
— С другой стороны, люди всегда врут, ведь так? — задумался он. — Если бы все говорили правду, давно бы все поубивали друг друга.
— В этом ты, возможно, прав, — усмехнулась она. — Вот твой кофе.
— Сигарет купила?
— Что, втянулся?
— Стоит ли следить за здоровьем, когда до смерти пара часов? Но, нет, не втянулся. Я курю и пью кофе, чтобы выглядеть хоть немного обыденно, как ты. Думаю, это тебя успокаивает.
— Ты играешь роль человека? Прямо сейчас?
— Привычка, — пожал он плечами. — Так проще настроить коммуникацию.
Она прикурила и дала ему сигарету. Он взял её в губы, но не затягивался, а так и сидел с дымящимся окурком, с которого то и дело на стол падал пепел. К кофе он не притронулся.
Ви открыла один из дневников, пролистнула страницы, стараясь вновь войти в рабочий режим. Это было непросто, ветер за окном с грохотом бросал дождевые потоки в стекло, по камере проносились отблески молнии, волны шума мешали сосредоточиться. М. терпеливо ждал.
— Вот интересный пункт, который мы с тобой ещё не обсудили.
— Валяй, малыш.
— Как ты отдыхаешь?
— Отдыхаю? — он постарался выразить удивление.
— Ну да, ты же не можешь только и делать, что убивать. Ты ешь, спишь, тренируешься, учитывая твою форму. Есть же какие-то желания, предпочтения? Читателям будет интересно, как серийный убийца проводит свободное время.