Я сделал вид, что воспринял его слова, как что-то важное.
Мы связали пленнику руки за спиной при помощи провода, больше ничего под руку не попалось. Пока поднимали урода, он пришел в себя, но почти не сопротивлялся, только кряхтел и исторгал проклятья. Мы накинули ему повязку из наволочки на глаза, поставили на ноги и прислонили к горлу нож.
— Только дернись, — предупредил якудзу Принц. — У меня и так руки чешутся, а у моего друга тем более.
Урод только ухмыльнулся.
— Я останусь с Мико, — сказал Дате. — Встречу гостей, кто-то должен. Аники, не волнуйся, все будет нормально, тебе сейчас нельзя на неё смотреть, так что не поднимайся, дождись наших внизу. Быстрее, копы заявятся с минуты на минуту.
Мы с Принцем вытолкали пленника на лестницу и толчками заставили спускаться. Урод, как назло, еле волочил ноги и спотыкался, заставляя нас нервничать. Народ, что пялился на нас за стеклами игрового клуба, нас не беспокоил, как и случайные жильцы, что попадались на пути. Они знали, кто мы и чем занимаемся, и знали, что лучше не преграждать дорогу борёкудан.
Втроем вывалились во дворик под непрекращающийся дождь, я открыл багажник и мы запихали заложника внутрь, что оказалось несложно. Места оказалось много, и ублюдку там даже было привольно. Пока он пытался улечься, я посильнее огрел его крышкой багажника, чтобы не расслаблялся. Кажется, этого хватило, чтобы отправить его в сон.
— Иди к Дате, — приказал я, опираясь на крыло.
— Чего? — удивился Кэтцу.
Я обошел машину и открыл водительскую дверь.
— Иди к Дате, — повторил я стальным голосом.
— Рио…
— Кэтсу, ты не понял? Я должен это сделать. Другого варианта нет.
— Нет, — уперся Принц, — у нас приказ. Братик, я понимаю твои чувства, правда, но…
— Понимаешь? — перебил его я.
Я подошел к нему вплотную, заглядывая в душу, как только я умею. В диких пульсирующих зрачках он видел безумие, а ещё неистовую злобу, что прорывалась через кожу, кричала и выла, упрашивала меня снять поводок.
— Ты видел её… — прошептал я. — Ты видел Асуру там, на кровати.
— Она очень сильная, сильнее нас всех, — ответил он, дрожа от холода.
— Если они это сделали… Если они изнасиловали её, то она не будет с этим жить, настолько она сильная, — сказал я. — Унижение, это единственное, с чем она никогда не смирится. Ты понимаешь это?
Он посмотрел куда-то под ноги и опустил голову.
— Она была моей и только моей, — вырвалось из меня.
— Она и моя сестра тоже…
Аоки вдруг возник из ниоткуда и положил мне руку на плечо.
— У якудза есть татуировка, нож и честь, — сказал он, а я повторял слово в слово. — Без этой троицы жизнь хуже смерти. Не вынуждай меня сражаться с тобой за мою честь. Я убью его в любом случае, не стой на пути.
Кэтсу отступил на шаг, глядя на меня, как побитый щенок. Я развернулся и сел в машину, когда выезжал с парковки, он так и стоял под дождем, глядя вслед красным фонарям.
Пассажирское сиденье занял Ичибан, он курил в закрытое окно, задумчиво глядя на пробегающие вывески за стеклом.
— Ты чего приперся? — сквозь зубы спросил его я.
— В этом деле я тебя не брошу, — ответил он, не поворачиваясь. — Тут я с тобой, аники, больше некому.
— Почему?
— Потому что понимаю…
Лет 30, коротко стрижен, гладко выбрит. Лицо широкое, покатый лоб, глубоко посажены глаза. Шрам над левой губой, сломанный нос, квадратная челюсть. Типичная бандитская рожа, но с розовой рубашкой на теле.
Он открыл глаза, сначала медленно и лениво моргнул, потом быстрее и быстрее, пока мозг обрабатывал информацию. Осторожно огляделся, втянул голову в плечи, ему это все не нравилось.
Темная комната, похожая на номер дешевого отеля, из окна за его спиной падал свет фонаря, освещая бедную обстановку.
— Где мы? — спросил он сухим, басовитым голосом.
— Конспиративная квартира Ягами-кай, — ответил я из тени. — В самом деле это конспиративный дом, просто словосочетание не звучит. Меня тут держали после резни, которую учинил твой босс.
Он попытался пошевелиться, не вышло. Его тело было примотано толстым скотчем к стулу, руки к подлокотникам, ноги связаны. Пока наша группа жила здесь, со всеми бытовыми проблемами приходилось справляться самим. В кладовке хранилось все для уборки и ремонта, там я и взял изоленту. И ещё много разных полезных вещиц.
Я сидел в кресле, в темном углу, лишь пленник проснулся, как я принялся раскладывать на комоде инструменты из шкафчика. Необходимо все тщательно рассчитать. Тут, как на тренировке, — если прорабатываешь одну группу, то лучше чередовать растяжение и сжатие, чтобы не перегрузить мышцу. Иначе быстро получишь окисление и пойдешь домой. Поэтому тренировку, как и пытки, лучше спланировать заранее.
— Ну… — скривился якудза, наблюдая за моими действиями. — Чего делать будешь?
— Пытать тебя до смерти, — спокойно объяснил я.
— Хе…
— Я сказал что-то смешное?
— Я с 15 лет в клане, видел такое, что тебе и не снилось, мальчик. У тебя руки раньше отсохнут, чем ты меня запытаешь.
— Посмотрим…
— Я ни хрена не скажу, как ни старайся, яцу. Ни чертового слова.
— Начнем с простого, как тебя зовут? — задал я вопрос, не отрываясь от рутины.
— Удзаттэ! — выругался он.
— Я так и думал.
Я поднялся и заклеил ему рот, чтобы не отвлекал от дела.
— Я тебе кое-что расскажу, — произнес я, продолжая приготовления, — а ты послушай. Специальных агентов во многих странах учат поведению в плену, а именно под пытками. На западе практикуют различные методы противостояния боли, с замерами кортизола. В России разведчиков учат блокировать боль, преодолевать инстинкт самосохранения. У них там комплекс психофизических приемов разработан. А вот у нас, в Азии, принято не терпеть, но принимать мучения при помощи медитативных практик. Но знаешь что? Самый крутой и подготовленный агент, в руках умелого мастера, продержится максимум 16 часов. Это рекорд, большинство ломаются раньше. А тебя этому не учили, ты просто громила с улицы. Часов за 6 я могу заставить тебя поверить, что ты кошкодевочка в мини-юбке, и вести себя ты будешь соответственно.
Я осмотрел свой арсенал и потер руки.
— Начнем, пожалуй. Как говорится, — никто не спотыкается, лежа в постели. Так мой сенсей часто повторял…
Я начал с базовой подготовки пленного. Я продолжал рассказывать, что делаю, это было частью психологического давления. Итак, — работа плоскогубцами.
— Сейчас я оторву тебе ноготь, — предупредил я. — Знаю, что это не очень пугает. Но это нужно, чтобы сфокусировать боль на пальце, когда буду вырывать зуб. Видишь ли, если заняться только зубами, то ты быстро потеряешь сознание, а я этого не хочу.
Я зафиксировал дрожащую ладонь, зажал ноготь щипцами и дернул. Нет, не пошло. Ещё разок… Пленный замычал и задергал головой. Уже близко… И одно усилие! Вот! Я медленно стянул ноготь с указательного пальца, он слезал мягко, как носок. Я продемонстрировал рычащему якудза свой трофей и отлепил изоленту с его рта.
— Ублюдок, бу-курро…
Я ловко засунул инструмент в кричащий рот, ухватил за передний резец и начал водить пассатижи в разные стороны, будто гвоздь вытаскивал. Пришлось попотеть, зуб крепко сидел, раздавался характерный хруст, якудза орал от боли и мешал работать, но я не сдавался. Его боль доставляла мне удовольствие, объяснить которое я не способен.
— Аааааарх!!!
Я разжал клешни и достал пальцами длинный, окровавленный зуб, повертел и забросил в угол.
— Шука… — плевался розовыми слюнями бандит.
Дело пошло быстрее, как обычно, — стоит подковырнуть прыщ, как гной сам полезет.
Я размял шею и присел. Ноготь-зуб-ноготь-зуб…
Один раз он все-таки закатил глаза, но нашатырь был у меня под рукой и я не позволил ублюдку провалиться в блаженное забвение. Мне было важно, чтобы он не пропустил ни секунды мучений, чтобы испытал каждый приступ, каждый сигнал нерва.
Он сидел, опустив голову, его грудь блестела от кровавых слюней, с пальцев стекал густой сок. Я снял ноготь со среднего пальца на левой руке, с отвращением отбросил его и привычно встал, чтобы приступить к зубам, которые хорошенько поредели.
— Стой… — взмолился он. — Стой, пожалуйста, хватит…
Зубов ему ещё хватало, чтобы он мог понятно изъясняться. Пожалуй, стоит оставить как есть.
— Как тебя зовут? — повторил я вопрос.
— Эзуми. Эзуми Кагава, — ответил он тяжело дыша.
— Рано ты сдался, Эзуми. Ещё и часа не прошло, — заявил я, вытирая плоскогубцы ветошью.
— А теб… А тебя как зовут?
— Они называют меня Маленький Они`, — произнес я. — Слышал?
— Красный Они`. Я слышал… Рио Икари, сумасшедший демон Кабуки. Чего ты хочешь?
— Я уже сказал чего хочу.
— Но… ты не спрашиваешь.
— Вопросы не важны.
— Не понимаю…
— Ты поймешь.
— Нет, нет, нет, остановись, пока не поздно! Я… я не с ними… Я не такой, я из клана, из борёкудан!
— Угу, — кивал я, выбирая следующий инструмент. — Ненадолго.
Аоки протянул мне предмет и кивнул, словно старому другу.
Я продемонстрировал пленнику щетку по металлу с щетиной из проволоки. Моя улыбка говорила все за меня.
— Любишь массаж, Эзуми?
Я разрезал его модную рубашку на спине, обнажая иредзуми. Змея, облегающая череп от шеи до поясницы. Красивая картинка. Сейчас станет ещё красивее.
Он жутко закричал, когда я принялся его «мылить». После двух-трех движений кожа сползала полосами, татуировка омывалась тонкими струйками крови.
— Остановись! — в истерике просил он.
— Расскажи мне.
— Что? Я скажу что угодно!
Я остановил руку, давая ему отдышаться.
— Я хочу знать, что произошло в квартире. В подробностях.
— Прошу тебя…
Щетка коснулась обнаженного мяса.
— Хорошо, хорошо, я расскажу! — всхлипнул он.
— Все равно нужно передохнуть.