Он потянулся к ней.
– Не стоит этого делать, – раздался голос.
В следующую секунду Дэвалю показалось, он ослышался. Потому что Аида просто не могла произнести то, что произнесла.
– Не смей… не сейчас… – выдохнула она так, словно знала, что собирается сказать ее отец.
– Она твоя сестра. Неужели он ничего вам не рассказал?
– Не рассказал, – глухо отозвалась Аида и отстранилась. – Надеялся, что я сама догадаюсь. И всячески на это намекал.
– А ты, как всегда, – усмехнулся Даркблум, – предпочла не замечать намеков.
– Я не люблю, когда со мной играют. Черт, папа, почему ты не ушел?!
Дэваль моргнул и нахмурился. Она пыталась выиграть время? Отвлечь его, чтобы дать темной душе шанс уйти? Вполне в стиле Аиды Даркблум. Но почему-то в это не верилось.
– Они пошлют его снова. И снова. И снова. До тех пор, пока он не сделает то, чего хочет его отец. Ты еще не поняла? Вельзевулу нужно, чтобы я исчез. И чтобы это сделал его сын.
– Зачем? – спросил Дэваль.
– Чтобы я знал, во что он превратит Аиду. Чтобы отомстить.
– За что?
– За ее мать. За Веронику.
– При чем здесь мама? – Аида отстранилась и плотнее закуталась в куртку – ее трясло.
Даркблум пожал плечами и прислонился к косяку. Он выглядел совершенно спокойно, хотя наверняка прекрасно понимал, какую именно участь сейчас сжимал Дэваль в кармане плаща.
– Когда-то Вельзевул был таким, как ты. Стражем, пусть и самым сильным, объединившим народ умирающего магического мира. И точно так же, как ты, он отправился на Землю, уж не знаю зачем. И встретил здесь Веронику. Мою жену. Твою маму, Аида.
– И что? – Ее голос звенел от напряжения.
Дэваль с удивлением понял, что впервые за много лет на его вопросы кто-то отвечает. Не отмахивается, не ищет отговорки или ложь, а отвечает – честно и без попыток увернуться.
В основном потому, что это похоже на исповедь приговоренного. Но и это больше, чем давал им отец.
– Вероника была яркой. Удивительной. Вельзевул влюбился, и у нее не было шансов. Он забрал ее с собой.
– Она была против? – спросила Аида.
– Не знаю. Я никогда не спрашивал, боясь услышать ответ.
– Почему она вернулась?
– Когда душа попадает в этот мир из Мортрума, она теряет память. Вы никогда не задумывались, что происходит с душой, которая попадает в магический мир, минуя обязательный этап смерти? Она сходит с ума. Медленно и неотвратимо. Энергия в ней уничтожает разум. Вельзевул понял это, хоть и не слишком быстро. И тогда он сделал единственную вещь, которую мог, – вернул Веронику на Землю. К сожалению, уже было поздно.
– Она сошла с ума?
– А еще была беременна Аидой.
Даркблум посмотрел на бледную дочь. Дэваль мог поклясться: единственное, что держит Аиду на ногах, – упрямство. Пусть она и догадывалась, почему Вельзевул так приблизил ее к себе, но подтверждение подозрений и знание, что ее мать мертва из-за стража, который не сумел справиться с желанием обладать смертной девушкой, добило в ней остатки стойкости.
– Вероника не смогла справиться, возвращение добило ее. И она покончила с собой, оставив нас с тобой вдвоем.
Он привлек Аиду к себе, обнял, погладив по волосам. Дэвалю подумалось, что это выглядело искренне. И он невольно задался вопросом: когда Самаэль называл Даркблума опасным и жестоким существом, отказываясь раскрыть подробности, был ли он честен? Может, вся жестокость отца Аиды заключалась в том, что он посмел любить девушку, приглянувшуюся Повелителю? И за это отправился в Аид?
– Я, конечно, оберегал тебя от этой правды, принцесса. Но лишь потому, что хотел вырастить счастливой. Ты моя дочь, и мне плевать, как там по крови. Я думал, мне хватит сил, чтобы уберечь тебя от них, спрятать. Прости, что подвел.
Он посмотрел на Дэваля. Редко кто мог выдержать его прямой взгляд, а Даркблум посмотрел и не дрогнул.
– Однажды ты станешь Повелителем. Так говорили.
– Все изменилось.
– С появлением Аиды – да. Но лучшим ты быть не перестанешь. Ты заменишь отца. Может, не формально, но у девочки, воспитанной смертным, не будет твоей силы и власти. Поэтому защити ее. Сейчас ты ненавидишь ее, но однажды вы останетесь вдвоем наедине с умирающим миром, в котором много сотен лет правил ваш отец, и у вас не будет никого, кроме друг друга. Поэтому защити ее, Дэваль Грейв, не королеву и не наследницу, а сестру. Стань ей братом, и она покажет, что такое любить кого-то всем сердцем.
Аида всхлипнула, до крови закусила губу и тут же стиснула зубы, чтобы короткая вспышка слабости не переросла в рыдания. Несколько минут назад она умоляла его, а сейчас бросила все силы на то, чтобы не сломаться.
– И уведи ты ее, – устало произнес Даркблум. – Ты ведь без труда меня найдешь. Спрятаться от стража невозможно. А ей незачем это видеть. Уведи и возвращайся.
Даркблум сам подтолкнул Аиду в объятия Дэваля, и он с трудом заставил себя взять ее за руку. Не от отвращения, скорее боясь, что не удержит. Не удержал маму, не удержит и сестру.
Она без сопротивления пошла за ним, лишь беспрестанно оглядываясь, но Даркблум уже скрылся в доме и – чуткий слух не подвел – сел в кресло в ожидании исполнения приговора. Похоже, и правда не собирался оттягивать неизбежное.
Они вышли на крыльцо. В руках глупая дрожащая девочка зачем-то сжимала коньки.
– Оставь здесь, – хрипло приказал Дэваль.
– Это просто коньки…
– Оставь здесь. Они увидят. И накажут.
– Хорошо.
Неуклюже, как будто движения давались с трудом, Аида опустила старые потрепанные коньки на крыльцо дома, в котором выросла. В котором остался ее отец.
– Идем.
Ему пришлось тащить ее за собой, крепко сжимая запястье. К порталу, туда, в парк с небольшим озером, на поверхности которого зимой маленькая Аида Даркблум впервые встала на коньки. Он помнил эту историю. Это озеро, нарисованное на обороте ее портрета, что сейчас надежно спрятан от любопытных глаз в его шкафу.
У портала, едва заметно мерцающего меж деревьев, Дэваль остановился. Взяв Аиду за плечи, встряхнул и заставил поднять голову.
– Однажды, когда я скажу, ты уйдешь. Раз и навсегда покинешь Мортрум. Вне зависимости от того, кого полюбишь и кого оставишь. Поняла? Одно мое слово в нужный момент – и ты вернешься в этот мир, навсегда забудешь о нашем.
– Что ты…
Не дав ей закончить, Дэваль схватил Аиду за руку и втянул в портал.
– Грейв! Даркблум! – услышал он голос Селин. – Вы последние! Есть результаты?
– Нет. Там никого нет. Похоже, это все. – Он кивнул на ряд кастодиометров, в которых поблескивали свежие камни.
После долгой паузы Селин кивнула.
– Отдохни. Завтра Самаэль ждет всех к себе.
Если Селин и заметила в облике Аиды что-то необычное, то не придала значения. А может, она, как и Дэваль, старалась на нее не смотреть. Только вот Селин ревновала, отчаянно ревновала мужа.
А он просто сходил по ней с ума. И в чем-то даже понимал отца, решившего выбрать наследницей именно Аиду.
Безумному принцу не место у Предела, защищающего от тьмы последний клочок некогда прекрасного мира.
Глава пятая
– Сделай, пожалуйста. Сделай! Заморозь Стикс!
– Нет, – в сотый раз с абсолютным спокойствием в голосе отозвался Самаэль. – Ты пьяна. Тебе нельзя на коньки. Даже в нашем мире можно получить травму.
– Я. Не. Пьяна.
Я попыталась встать и опрокинула бокалы, с удивлением обнаружив, что их скопилось приличное количество.
Даже не помню, какого вкуса была эссенция. И почему меня вообще впустили в бар без сопровождения.
– Идем домой. Тебе надо отдохнуть.
– Я не хочу, – глухо отозвалась я. – Не хочу!
Опустила голову на руки и шмыгнула носом – слез уже не осталось.
Сама не знаю, почему так расклеилась. Самаэль решил, будто на меня такое впечатление произвела необходимость заключать души в камни кастодиометров. А я и себе не могла объяснить, почему внутренности как будто прокрутили в блендере. Папа теперь на Земле, не в Аиде, и я должна радоваться, хоть и понятия не имею, что будет с ним дальше, потеряет он память и продолжит жить как обычный смертный или магия этого мира вскоре дотянется до его души. Но это не вечное заточение в камне и не ад, это куда больше, чем я могла для него желать. И все же…
– Почему мне так плохо?! – хныкнула я, не особо надеясь на ответ.
– Потому что ты выпила… раз, два, три… шесть бокалов эссенции. И тебе не плохо. Плохо тебе будет завтра. Идем домой, Аида!
– Не могу-у-у… не могу больше слушать этот шепот! Из каждого угла… загляни… подойди… открой дверь… поднимись. Не могу! Я сойду с ума… Не могу там остаться… не сегодня! Я здесь переночую… вот здесь…
Я с ногами залезла на неудобный, но мягкий барный диван и попыталась свернуться клубочком. Получилось лишь позорно упасть под стол, откуда меня выловил Самаэль и, не став церемониться, перекинул через плечо.
– Меня сейчас стошни-и-ит… – завыла я.
– Ничего, я все равно собирался стирать плащ. Сейчас выйдем на воздух, станет легче.
Не стало. К счастью, через несколько десятков шагов Самаэль поставил меня на землю и лишь поддерживал под локоть, чтобы я ненароком не свалилась в Стикс.
– Дэваль не должен был брать тебя с собой. Слишком быстро. Ты еще не смирилась.
При звуках его имени я поморщилась и застонала. Блендер заработал с новой силой.
– Не думай, что нам это дается легко. Но кто-то должен делать эту работу, иначе миры сгинут в хаосе. Мы должны сохранить Землю. Не позволить ей погибнуть, как позволили нашему миру.
Мой отец не угрожал миру. Он не собирался уничтожать Землю и не вредил ей, во всяком случае настолько, чтобы заслужить Аид. И уж точно не настолько, чтобы закончить свои дни в приборе, измеряющем души. Он всего лишь любил мою мать. Так сильно любил, что вырастил чужого ребенка как своего. Папа любил меня сильнее, чем некоторые любят родных детей. И получил ли он за это благодарность от Вельзевула?