– Очень немного.
– Приятной учебы.
В отличие от Харриета Харон не стал заходить внутрь, но – я специально оглянулась – терпеливо дождался, пока я поднимусь по лестнице и скроюсь в здании.
Мир как будто постепенно расширяется. Сначала была крошечная платформа во тьме, потом – огромный поезд, несущийся в неизвестность. Потом вокзал, город-замок, колледж и министерство, подземелья, ведущие к Аиду, сам Аид с его красным небом, архив с историями миллиардов душ и ведущие из него на Землю порталы.
Самаэль упоминал о других городах, но отказался рассказывать подробнее, и я решила не думать о том, что не могу представить. Но теперь на постепенно открывающейся карте появилась еще одна точка – город правосудия Виртрум. Интуиция подсказывает, меня ждет экскурсия.
Сегодня в расписании значились пары Тордека и Риджа. Даже не знаю, что из этого вызывало меньше энтузиазма. Тордек меня пугает, а Ридж наверняка не упустит случая напомнить про свидание, на которое я зачем-то согласилась. А мне вот как-то не до свиданий сейчас.
– Страж Даркблум. – Тордек кивнул, когда я вошла. – Садитесь.
– А… где все?
Аудитория была пуста, хотя я пришла едва ли не к звонку.
– С этого дня у вас индивидуальная программа обучения из-за… – он на секунду замешкался, – специфики вашего напарника. Придется пройти ускоренный и немного измененный курс.
«Да ладно, – подумала я. – Так и скажите, что передумали запечатывать магию, потому что ни один из детей Вельзевула этого не делал».
Но язвить Тордеку было как-то не по себе, поэтому я молча села за первую парту и приготовилась опять совать руки в грязь.
– Для начала простой вопрос.
Магистр достал из-под парты горшок с одним из выросших лимонов.
– Можете вырастить что-то другое?
– Вы не представляете, сколько шуток я сейчас героически промолчала. Боюсь, что не могу. Извините.
Тордек вздохнул. И на всякий случай уточнил:
– А почему?
– Потому что я и лимоны-то неизвестно как вырастила. К тому же я не очень образованная. Я, кроме лимонов, ничего не знаю. Точнее, знаю, сосны там, пальмы, всякие цветы. Но думаю, чтобы вырастить что-то, надо иметь какой-никакой опыт, а я в своей жизни выращивала только лимон.
– Понятно. Вы слишком буквально это воспринимаете, и это мешает вам взять энергию под контроль. Будем учиться.
Вот такой вот магический мир. Ожидание: машешь волшебной палочкой, сражаешься с темным богом, становишься лучшим магом королевства. Реальность: занимаешься садоводством, иногда напиваешься в баре.
– Магия не имеет ничего общего с процессом выращивания растений. Это лишь форма, которую она приобретает. Понятная вам, страж. Но вы вполне можете освоить и другую, нужно лишь направить энергию.
– От чего зависят способности?
– У каждой души есть энергия…
– Нет, я знаю, что на Земле эта энергия питает все живое, а здесь разрушает. Я говорю о виде этих способностей. Дэваль может спуститься в Аид и вернуться, Селин – отправиться на Землю. Кто решает, какая способность будет у этого конкретного человека?
Тордек развел руками.
– Мы не знаем. Из-за влияния магии на наш мир мы ее почти не изучаем. Предполагается, что способности зависят от наследственности, склада характера и жизненного опыта. Господин Грейв – наследник Повелителя, кому, как не ему, иметь доступ во владения, созданные его отцом? Магистр Сонг – разумная и преданная девушка, разве можно доверить путь в немагический мир какой-то другой?
– А я?
– Вы – нетипичный случай. Полагаю, ваш дар исходит из вашей привязанности к Земле.
– Многие привязаны к Земле. Это же наш дом.
– О нет, – Тордек усмехнулся, и на его нечеловеческом лице это выглядело жутко, – вы даже не представляете, как быстро души перестают тосковать по немагическому миру. Он ведь не их дом. Лишь временное пристанище. Кто-то одержим Элизиумом, кто-то находит себя в этом мире. Тех, кто рвется обратно, единицы. Такая любовь к немагическому миру находит свое отражение в магии.
Или все проще. Самаэль говорил, у них почти не рождаются дети. А я, судя по всему, родилась. У смертной женщины и повелителя мира мертвых. Я привязана к Земле не эмоционально, я там родилась. Хотя в этом случае я должна повелевать силой природы, а не лимонами. В идеальном мире, где магия дает хоть какие-то бонусы кроме индивидуальных занятий с жуткого вида иномирянином.
– В моем мире, как и в Мортруме, мало красот, – вдруг произнес Тордек. – Представьте себе скалы на поверхности океана. Темно-серые, сырые, не видящие солнца. Они испещрены тоннелями, наполовину затопленными водой. А по тоннелям курсируют лодки, связывающие жителей скал меж собой. Мы селимся в подвесных домах и гибнем от двух вещей: утопления – если твое жилище сорвется вниз, в темные воды, и хищников, что поджидают нас в глубинах мира. Мой мир совсем не технологичен, мы не летаем к звездам, не связываемся друг с другом через невидимые сети. Но есть кое-что, что отличает нас от людей. Хотите знать, почему нас так мало в этом мире? Вы ведь наверняка не видели в Мортруме таких, как я.
Завороженная размеренной речью и взглядом огромных, лишенных век глаз, я кивнула.
– Тогда слушайте внимательно. В моем мире есть лишь одна природа – подводная. Но за одним исключением. Раз в год, в единственный день, когда тучи над миром расходятся и солнце касается вод, на поверхности расцветает невероятной красоты лазурный цветок. Чем-то он напоминает земную лилию, только в разы прекраснее и невероятнее. Его лепестки изо всех сил тянутся к солнцу, а когда тучи снова затягивают небо, цветок закрывается и опускается под воду. Создайте такой, и я расскажу главную тайну моего народа. Поверьте, она стоит того, чтобы ее узнать, ведь я не рассказывал ее даже вашему отцу.
С этими словами Тордек поднялся и закрыл папку с журналом, в котором до этого отметил мое присутствие.
– И это все?
– Простите?
– Это все занятие? Так быстро?
– А разве на общих занятиях я уделял вам больше времени? Я сказал все, что хотел, страж Даркблум, и даже немного больше. У вас есть задание к следующей практике. Не смею больше задерживать. Можете провести остаток времени, например, в столовой. Говорят, от похмелья хорош бульон. Ну или попрактикуйтесь в создании цветка. Кто знает, вдруг вам удастся узнать мою тайну еще до следующей лекции?
А потом он ушел, оставив меня в совершенной растерянности. Я, кажется, все еще мысленно была в тоннелях среди скал и бушующего океана, потому что даже не сразу сообразила, что Тордек говорил о моем отце. Похоже, никто уже не собирался скрывать истинное положение дел. А я все продолжала делать вид, будто не в курсе.
Пытаться создавать цветок, который никогда не видела, или пить мерзкий кофе в подвале, почему-то именуемом столовой?
Почти до следующего звонка я просидела в лаборатории для практических занятий, но сколько бы ни совала руку в грязь – а это был единственный способ вырастить что-то, который я знала, – ничего не получалось. Из-под ногтей остатки практики пришлось вымывать так долго, что я едва не опоздала на пару Риджа – влетела самая последняя и остановилась как вкопанная. У доски стояла девушка.
– Аида, – просиял блондин. – Рад, что ты пришла. Садись, я как раз знакомлю новенькую с группой. Стражи, проводники, это – Олив Меннинг, страж. Олив, твои одногруппники. Вот Аида Даркблум, например. Подающий надежды страж, между прочим, напарница Дэваля Грейва. Твой проводник должен был о нем рассказать.
Девушка повернулась ко мне и расплылась в не предвещающей ничего хорошего ухмылке.
– Здравствуй, Аида. Давно не виделись. Странно видеть тебя здесь, я думала, ты давно в аду. Что, место было занято твоим папашей?
– Олив! – Ридж поперхнулся воздухом. – У нас не принят такой тон общения с коллегами. Вы что, знакомы? Аида, проходи…
– Нет, – отрезала я. – Зашла сказать, что меня срочно вызвал Самаэль.
– Но у нас занятие. – Ридж смерил меня холодным взглядом, явно надеясь авторитетом призвать к порядку.
Но у меня и раньше было туго с авторитетами, а сейчас…
– Ну вот и займитесь чем-нибудь, – буркнула я, прежде чем выскочить из кабинета.
Дорога до министерства заняла вдвое меньше времени, чем обычно. Парочка стражей даже шарахнулась в сторону, с такой скоростью я влетела в холл. Перепрыгивая через три ступени, я добралась до знакомого круглого кабинета стражей, и, не обращая внимания на их вялые приветствия, вломилась в кабинет Самаэля.
– Какого черта?!
Сидящая напротив него Селин подскочила и одарила меня презрительным взглядом, но сегодня она опоздала – я уже исчерпала лимит впечатлительности.
– Кто тебе дал право сюда врываться и почему ты не в колледже? – возмутилась она.
– А я там была. Оказалось занято. И знаете кем? Олив Меннинг!
Воцарилась тишина. Ожидаемого эффекта заявление не произвело: никто не спешил ужасаться или удивляться, Селин с Самаэлем почти синхронно нахмурились, а затем переглянулись.
– А кто такая Олив Меннинг? – осторожно спросил Самаэль.
– А, ты даже не помнишь. А так удачно использовал ее имя, чтобы доказать, какое ужасное я существо.
– А… ты о той девочке, которую ты травила?
– Я травила?! Я защищалась!
– Это спорный вопрос.
Самаэль вздохнул.
– Селин, оставь нас, пожалуйста.
– Зачем? – фыркнула я. – Без нее явно не обошлось. Или что, в городе, где я выросла, появился второй убийца, отправляющий на тот свет девятнадцатилетних студенток?
– Аида!
– Что?!
В сердцах я пнула ни в чем не повинное кресло. Селин, обычно не упускающая случая бросить шпильку, поспешно ретировалась, явно посчитав меня за ненормальную. А может, понадеялась, что терпение Самаэля лопнет и он отправит меня в Аид.
– Садись, – сказал он.
– Не хочу, спасибо. Что Олив Меннинг делает в Мортруме? Ты сказал, мы не можем пересечься со своими знакомыми!
– Я сказал – с родными. Мир не бесконечен, Аида, ты вполне можешь встретить здесь однокурсников или соседей.