– Твой брат вызвал меня. Говорят, у вас появилась девочка, которая не должна была умереть. Надеюсь, это не она?
– Что это… – От шока я забыла, как разговаривать полными предложениями.
Тварь посмотрела на меня укоризненно.
– Что? – фыркнула она. – Показатель твоего интеллекта, милая. Взрослые люди не теряют дар речи при виде кого-то, кто от них отличается.
Отличается?! Отличается – это когда у «кого-то» другой цвет кожи или нет ноги, а не гигантская паучья задница!
– Это Ева, – повторил Дэваль. – Моя тетя. Она арахна. Это мертвая раса из глубин вселенной.
– Тетя? То есть… сестра мамы?
– Поразительные познания! – фыркнула Ева. – Что с тобой, мой мальчик, ты стал удивительно неразборчив в девушках на ночь. Не понимаю, в чем удовольствие каждую минуту следить, чтобы она не ляпнула что-то неуместное.
К этому моменту первый шок уже спал вместе с сонливостью и вернулась стервозность.
– Слушайте, женщина-паук, смените тон, а не то найду для вас женщину-тапку, понятно?
Кажется, представителю расы из глубин вселенной еще ни разу не хамила еда. А я рядом с этой Евой смотрелась как мошка, зачем-то подлетевшая к паучихе и не подозревающая, что часы ее сочтены.
– Так, спокойно! – Дэваль на всякий случай сел между нами, пока знакомство не переросло в дезинсекцию. – Аида, Ева – одна из приближенных Повелителя, проявляй к ней хотя бы почтение, если не можешь разобраться с дружелюбием. Ева! Это Аида Даркблум.
Выражение лица паучихи изменилось. До сих пор она смотрела на меня с недоуменной брезгливостью, но, услышав имя, удивленно подняла брови. Боги всех миров, как странно смотрелась шикарная брюнетка с половиной паучьего туловища!
– Теперь вопросов еще больше, – хмыкнула Ева. – Что Аида Даркблум делает в твоей постели?
– Сидит и действует мне на нервы вместе с неожиданно нагрянувшей родственницей. Ева, давай ты пока позавтракаешь, а мы переживем совместное утро. Сестричка отправится учиться, а я с удовольствием проведу с тобой весь день.
– Договорились, мой дорогой. Заскочу пока к твоему брату. Безумно по вам соскучилась!
– Главное, постучи сначала, а не то его сердечный приступ хватит, – буркнула я себе под нос.
В дверях Ева обернулась.
– У тебя вкусные кошмары, Аида. Вот тебе мой совет: запирай дверь, когда сегодня отправишься ко сну.
В спину ей полетела подушка. Кстати, запущенная не мной: Дэваль с утра не щадил даже самых близких. Ева звонко рассмеялась и исчезла в коридоре, цокая лапами. Меня передернуло.
– Что это было?! – спросила я.
– Одна из способностей Евы – поглощать энергию из снов. Она питается кошмарами. Наверное, зашла ко мне поздороваться, увидела тебя и не смогла удержаться. Самые вкусные кошмары всегда под утро. Я с ней поговорю, она больше не будет.
– Она же… насекомое! Наполовину! То есть… как это вообще возможно?
Дэваль пожал плечами. Его ссадины выглядели куда лучше, чем накануне, но наверняка все еще причиняли боль. Однако я не решилась предложить помощь. Почему-то подумала, что сейчас он ее в любом случае не примет.
– В нашей вселенной не один мир. Ты же видела Тордека.
– Да, и отреагировала примерно так же.
– Это уже вопросы не ко мне. Просто прими тот факт, что в мире существуют не только люди. Мир Евы давно погиб, она одна из последних.
– Печально. Но в каком смысле Ева – сестра твоей мамы? Нареченная? Такая близкая подруга, что почти сестра?
– Нет. Сестра – это как ты и я. Общие родители. Хотя бы один. Понимаешь?
– То есть твоя мама, Лилит, арахна?
– Ага. – Дэваль пожал плечами.
– А почему ты нет?
– Кровь отца сильнее.
– А как он… нет, это я знать не хочу. А ты вылупился из яйца?
– Я тебя сейчас из окна выброшу!
Я со смехом скатилась с кровати.
– Тогда все узнают, что я ночевала в твоей комнате.
– Да все и так знают, ты уснула прямо при Самаэле и Даре. Эти сволочи отказались уносить тебя отсюда.
– Так, погоди. Ева сказала, что ее вызвали из-за Олив? Что не так с Олив? Она не должна была умереть? Что делает твоя тетя помимо поедания странных снов?
Но Дэваль, не намеренный больше общаться, почти силком выставил меня из комнаты. В холодный коридор, туда, где пряталась непонятная арахна. Клянусь, я почти ожидала увидеть знакомые интерьеры, опутанные паутиной. Но дом был тих.
Однажды я привыкну к странностям этого мира. Но точно не сегодня и не к таким.
– Вкусные кошмары… – бурчала я, направляясь в свою ванную. – Главный мой кошмар – гигантский паук, подсматривающий эротические сны. Теперь вся эссенция будет пахнуть дихлофосом.
***
– Слышал, ты познакомилась с Евой, – сказал Самаэль, когда мы шли к колледжу.
Меня все еще конвоировали, куда бы я ни собралась. И я даже скучала по Харриету. С ним было как-то проще, от Самаэля прямо таки исходили волны недоверия, словно он опасался, что я в любую минуту с криком «Э-ге-гей!» брошусь в Стикс.
– Познакомилась – не то слово. «Поседела и начала заикаться» больше соответствует действительности.
– В интерпретации Евы это звучало как «невоспитанная девица, которую вы приютили, мне нахамила».
Я прикусила язык, чтобы не съязвить на тему «приютили».
– Да, я боюсь насекомых. Что поделать? У нас нет таких гигантских паукоженщин. Хорошо, что она хотя бы не бабочка. Те вообще мерзкие. Усики такие… брр-р!
– И все же тебе придется привыкнуть к Еве и реагировать менее остро. Хотя бы на людях. Потому что Ева немного задержится. И она часть семьи.
– Как вообще ее сестра сошлась с вашим отцом? Это же разные… даже не расы, виды! Они по всем законам биологии скрещиваться не должны! А еще самки пауков съедают самца после этого самого дела…
– Вообще, зачатие – не та тема, которую я обычно обсуждаю с отцом. Можешь при случае все свои вопросы задать Еве, любознательная моя. Ведь вас ждет увлекательное путешествие в Виртрум, на заседание по делу Харриета и Шарлотты. Ева будет тебя сопровождать.
– Почему она?!
– У всех в Мортруме есть работа. Эта – ее. Ева сопровождает на суды.
– Я думала, это из-за Олив. Она так сказала. Что Олив не должна была умереть.
– Да, и это тоже. Ева обладает властью над кошмарами. А смерть – самый страшный кошмар. Она заглянет в лабиринты разума Олив и выяснит, почему она умерла.
– Значит, Олив не должна была умереть. И что-то пошло не по плану в вашем идеальном королевстве мертвых душ.
– А еще это значит, что ты несправедливо обвинила меня в подлоге и намеренной попытке над тобой поиздеваться, сведя с давней соперницей. Не хочешь извиниться?
– Не очень.
Самаэль усмехнулся.
– Даже не сомневался.
Мы подошли к колледжу, где уже бурлила жизнь. Сколько я уже здесь? Дни слились в единый временной поток, разделенный лишь знаковыми событиями. Встреча с темной душой в баре и попадание в Аид казались такими далекими, а ведь все это – моя жизнь на протяжении последних… недель? Дней?
– Учись хорошо. Когда придешь в министерство, я тебе расскажу один секрет.
– Хороший? – Я с подозрением прищурилась.
Самаэль сделал вид, что задумался.
– Многообещающий.
– Ловлю на слове… – Я осеклась. – Блин! Тордек!
– А что с ним?
– Дал задание на дом. А я про него забыла.
– Да-а-а… нас ждет большое будущее, – вздохнул Самаэль.
– Так, до пары еще пятнадцать минут, пойду экстренно наколдую лимон и скажу, что ничего другого не получилось. Все, пока!
И я понеслась навстречу приветливо расступившимся горгульям.
Облом подкрался незаметно: в обычно пустой лаборатории меня уже ждал магистр Тордек. По виноватому виду и отсутствию аквариума с иномирским цветком он сразу все понял.
– Вы ведь даже не пытались, так?
– Много всего случилось. – Я виновато вздохнула.
– А когда было иначе? Что ж, тогда будете пытаться прямо сейчас. Прежде чем двинуться дальше, я хочу оценить границы ваших возможностей.
Подозреваю, границы в основном лимонные, но если магистр хочет надеяться, почему бы и нет? Даже в таком мире, как Мортрум, есть место светлому и многообещающему чувству.
– А можете придумать мне новую мотивацию? – спросила я.
– В каком смысле?
– Ну… вы обещали рассказать секрет своего мира, но, кажется, я догадалась. И теперь мне нужна новая интрига.
Я посмотрела на выражение лица Тордека и поспешно добавила:
– Я случайно.
– Поясните, пожалуйста. Что означает «догадалась»? Я не шутил, когда говорил, что ни одно существо в этом мире и в соседних не знает ничего о моем мире. Могу я услышать ваши догадки, страж Даркблум?
Сделав глубокий вдох и поколебавшись несколько секунд между вариантом «не позориться» и «вывалить весь приснившийся бред», я все же решила не сдаваться и позориться до конца.
– Ваш мир покрыт водой. Над ней возвышаются скалы, внутри которых выдолблены жилища. По тоннелям и между скалами курсируют лодки. Это – ваша жизнь, таких существ, как вы. Я не знаю, как вы называетесь, простите. В глубинах океана обитают балеопалы…
Лицо Тордека вытянулось. Название существ он на занятии не упоминал.
– Это огромные, похожие на земных китов существа. Опасные для вас, потому что стоит упасть в воду – и тебя тут же съедает этот монстр. Раз в год над вашим миром появляется солнце. Под его лучами на поверхности расцветают цветы, а с заходом солнца они растворяются в воде.
– Хорошо. Продолжайте.
– Вы сказали, что в Мортруме нет таких, как вы, и на это есть причина. Я думаю, причина в том, что вы бессмертны. Никто из вашего мира не умирает окончательно. Когда человек… ну, вы поняли, существо, подобное вам, погибает, оно превращается в балеопала, подводного монстра, и жизнь души продолжается. Затем, в тот единственный день, когда показывается солнце, жизнь балеопала подходит к концу. Он стремится к свету цветка, чтобы душа, заключенная в теле кита, вновь переродилась в качестве человека. Цикл повторяется снова и снова, до бесконечности. Поэтому таких, как вы, нет в Мортруме. Вы не умираете окончательно. Вы перерождаетесь в своем мире.