– Знаю. Прости. Меня не было слишком долго.
– Сколько? Сколько прошло времени?
– Почти три месяца.
Он прижал к моим губам фляжку, и я сделала несколько жадных глотков, а потом снова уткнулась в его грудь.
– Мне так жаль. Мне так жаль, Дэв, прости меня! Прости за то, что заставила тебя его спасти! Что он тебе сделал? Тебе больно?
– Тихо. Не плачь. Со мной все в порядке. Я тебя отсюда вытащу. Мы уйдем прямо сейчас, поняла? Тебе надо переодеться. Сможешь?
Мне в руки сунули сверток, в котором я нашла джинсы, футболку и его куртку. Руки едва слушались, но я заставила себя переодеться. Следовало смутиться, отказаться делать это при Дэвале, но одна мысль о том, чтобы заставить его уйти и снова оказаться в одиночестве, вызывала тошноту.
– Идем, нам надо как можно скорее отсюда убраться. Сможешь идти?
Я кивнула.
– Да. Я в порядке.
«Я так сильно тебя люблю. Я ненавижу сама себя за это чувство, но я так сильно люблю тебя, что не знаю, как жить с этим чувством».
Некоторые слова просто отказываются быть произнесенными.
Мы вышли из дома и остановились – от легких, наполнившихся свежим воздухом, закружилась голова. Я крепко сжимала руку Дэваля, боясь, что если отпущу, то силы резко кончатся и я упаду.
У ворот мы увидели Селин.
Я дернулась было, но она вдруг произнесла:
– Вы долго.
– Она там три месяца просидела без воды, – буркнул Дэваль.
– Давайте быстрее. Самаэль может вернуться, и тогда сидеть будем все вместе.
– Что происходит? – спросила я. – Мне не разрешили выйти? Почему меня вытащили вы?
– Не здесь, – отрывисто бросил Дэваль. – Подожди.
Мы двинулись по улицам Мортрума сначала к центру, а затем свернули на запад, к архиву. Беспрепятственно прошли через горгулий на входе, не обративших на нас ровным счетом никакого внимания, и остановились лишь у одной из дверей архива.
– Что мы здесь делаем? – спросила я.
Селин посмотрела на часы.
– У вас три минуты, не больше. Я ждать всю ночь не собираюсь.
– О чем она?
Дэваль дождался, когда Селин отойдет, и повернулся ко мне. Но несмотря на это, я внезапно поняла, что он избегает смотреть мне в глаза. И порадовалась, что не сказала ничего лишнего. За три месяца многое могло измениться.
– Дэв, скажи что-нибудь. Потому что сил у меня не так уж и много. Поговори со мной, пожалуйста. Скажи, что все будет хорошо.
– Помнишь, – хрипло отозвался он, – о чем мы говорили, когда спасли твоего отца?
Я нахмурилась, восстанавливая в памяти события. Казалось, они произошли словно в другой жизни.
Однажды, когда я скажу, ты уйдешь. Раз и навсегда покинешь Мортрум. Вне зависимости от того, кого полюбишь и кого оставишь. Поняла? Одно мое слово в нужный момент – и ты вернешься в этот мир, навсегда забудешь о нашем.
И тут я поняла, для чего мы в архиве. Почему он привел меня сюда и зачем позвал Селин.
– Ты хочешь, чтобы я ушла?
– Да.
– Дэв… скажи, что ты так шутишь. Пожалуйста, скажи, что не ненавидишь меня.
– Я хочу, чтобы ты ушла.
– Но я все забуду. Я забуду тебя.
– Так будет лучше. Уходи. Сейчас.
– Ты всегда знал, что так будет. Давно все решил, да?
– Сдержи обещание, Аида! – Дэваль сорвался на рык, от которого я вздрогнула.
– Обними меня.
– Ты…
– Я уйду сейчас, обещаю. У нас есть еще минута. Обними, пожалуйста. Я хочу знать, что ты реальный. Что я не проснусь в темноте, под это жуткое «кап-кап» где-то вдалеке.
Осторожно, словно боясь сделать мне больно, Дэваль прижал меня к себе. На несколько секунд, закрыв глаза, провалившись в странную смесь воспоминаний и фантазий, я почувствовала себя почти счастливой. Слушая стук его сердца, считала удары.
– Ответь мне на вопрос.
Я отстранилась.
– Когда я уйду туда, на Землю, я потеряю память. Забуду обо всем, включая собственное имя. Я знаю. Наверное, это не так уж и плохо. Но… что будет с бессмертием? Оно останется? Или исчезнет вместе с воспоминаниями о вашем мире?
По тому, как Дэваль отвел глаза, я все поняла.
– Ты настолько не можешь быть рядом, что обрекаешь меня на бессмертие в мире смертных? На то, чтобы я смотрела, как умирают мои друзья и родные? Наблюдала за меняющимся миром без возможности стать его частью?
«Я так сильно люблю тебя, что сильнее всего на свете хочу навсегда забыть».
– Вот. – Я вложила в его руку серебряное перышко. – Это от мамы. Я все равно ее забуду. А ты, если когда-нибудь окажешься в темноте и станет очень страшно… возьми.
Повернувшись к двери, ведущей в портал, я замешкалась лишь на пару секунд, борясь с желанием передумать. Нарушить обещание, сказать, что я никуда и ни за что не уйду, что буду сражаться. Если понадобится, со всем Мортрумом. С Вельзевулом, Самаэлем, Лилит. С каждым, кто посмеет сказать, что в мире мертвых мне нет места.
Но я не обернулась. Шагнула в свет не оглядываясь, со всей решительностью, на которую была способна.
На Земле начинался рассвет.
Пахло землей после дождя и совсем немного выпечкой – рядом я узнала пекарню.
Краем глаза заметила, как следом за мной из портала вышла Селин, но не стала оборачиваться или задавать вопросы. Полной грудью вдохнула свежий воздух.
Ну, здравствуй, дом.
– Ему тоже больно, – подала голос Селин. – Я знаю Дэваля. Если он кого-то и любит, то тебя.
– Плевать. Через пару часов все закончится. В больницу привезут девушку с амнезией. Потом найдут ей социальное жилье. Работу. Через несколько лет смогу позволить себе съемную квартиру и чашку кофе в «Старбаксе» по утрам.
– Тебе необязательно оставаться одной.
– У меня никого нет.
– Уверена?
Постепенно, словно воспоминания уже успели затеряться в дальних уголках памяти, я начала узнавать улочку с одинаково милыми домиками. В одном из таких я выросла.
– Я ей не нужна, – покачала я головой. – Слишком много боли причинила.
– Не решай за других, что им нужно. В конце концов, через пару часов все действительно закончится. И ничто не помешает ей отправить тебя в социальное жилье.
Я сделала несколько неуверенных шагов по направлению к дому.
Повернулась, чтобы попросить Селин уйти, и увидела лишь пустую улицу. Портал в Мортрум закрылся, навсегда отрезав меня от мира мертвых. От его уютных улочек. Тайных баров. Несуразных горгулий. Замерзшей реки со следами лезвий одной невозможной несбывшейся принцессы.
Отверженного принца с океаном в глазах.
Вдох-выдох.
Я подняла руку и постучала.
Прошла целая вечность, прежде чем дверь открылась.
– Аида?!
– Привет, – улыбнулась я. – Можно мне вернуться, пожалуйста? Я так сильно хочу домой.