— Да, сказал, что делом заинтересовался председатель Мосгорисполкома товарищ Промыслов, — Онопко глянул на потолок, показывая, что это уже вполне себе уровень.
— Ничего. С первым гастрономом и более высокие защитники сначала фигурировали. Разберёмся. Слышал Соколова к вышке могут приговорить. Разберёмся. Продолжайте работать. К Трегубову без моего звонка не ходить. Если будет требовать, дайте мой номер. Пообщаемся. Есть новости по пироманке?
— У меня нет. Юрист первого класса Олег Симонов при повторном опросе свидетелей из очереди, выяснил, что во время перепалки с продавщицей девушка в жёлтой куртке сказала странную фразу: «Владимира Ильича на вас нет».
— И что в ней странного?
— Возможно, имелся в виду не Ленин? Восемнадцатилетняя девушка угрожать продавцу магазина Лениным не должна.
— А ведь действительно, если бы совсем пожилая бабушка такое сказала, а тут девчонка. Проверьте в близлежащих домах всех людей с таким именем и отчеством. Всё у вас?
— Так точно, товарищ генерал.
— Продолжаем, товарищ Афонин у вас какие успехи?
Сергей Андреевич Афонин попытался снова по привычке вскочить, но вспомнив вчерашнее замечание, удержался.
— Сначала по удостоверению. Капитан УВД Корнеев, чьим удостоверением воспользовался неизвестный, чтобы проникнуть в общежитие медучилища, оказывается, пропал около месяца назад. Ушел из дома на работу рано утром и больше его никто не видел. Фотографию с удостоверения увеличили и размножили. Сегодня обоих подадут во всесоюзный розыск. Оперативники с моего отдела с фотографией обходят девушек с медучилища, к кому-то ведь он шёл. Нужно, товарищ генерал, может, людей с семёрки, что наблюдают за студенткой Татьяной Исаевой тоже в курс поставить. Может гражданин этот снова прийти к общежитию провожать или встречать студентку…
— Понятно. Позвоню, ориентировку поставишь. Это всё хорошо, майор, скоро все преступление в СССР по дороге, так сказать, раскроем. Хотелось бы, однако, вернуться к нашим баранам. Это 9-е управление КГБ СССР, а не МУР. Есть что по пироманке?
— По общежитию швейной фабрики отработаны все фигурантки. У одной нет алиби, в кино была. У неё выходной, но под описание не подходит. Все шестеро сфотографированы на всякий случай и фотографии предоставлены на опознание свидетелям. По одной девушке, хоть у неё и есть алиби возникли сомнения. Устроили опознание личное. Результат отрицательный. Не она. Так что по этому общежитию можно работы сворачивать.
— Ну, раз так считаешь, значит свернём. Что по медучилищу? — Генерал написал на листке 'общежитие № 118 и перечеркнул толстой линией.
— Антонину Коршунова из комнаты 217 нашли в Подольске, свозили на опознание вместе с Драгункиной, про которую я сейчас рассказывал. Точно не она. И не опознали и бабка, у которой она живёт с родителями, уверяет, что девушка целый день сидела дома, готовилась к экзаменам. Родители вернулись около шести, дочь была дома. И соседи девушку во дворе не видели. Так что и эту можно вычёркивать.
— Остался хоть кто? — тяжело вздохнул Медведев.
— Так точно. Остались две девушки из 312 комнаты. Анна Абрамова — у неё похожая шапка и Екатерина Тишкова, у неё жёлтая куртка похожей расцветки.
— А это те самые полторы студентки. Что по ним?
— Екатерина Тишкова сегодня сдавала экзамены. В интересующее нас время была дома с подругой и младшим братом, который вернулся из школы. Живет в Красногорске. Опрошены соседи. В принципе можно вычёркивать. Соседи слышали громкую музыку и ругань в квартире. Это девушки с братом Тишковой ругались. Заставили его сделать музыку потише.
— Куртка?
— Вот тут и начинается… Тишкова утверждает, что оставила куртку на вешалке в общежитии, а домой поехала в шубе. Шуба есть, куртки при обыске не обнаружено.
— А в общежитие?
— Я искал позавчера. Её там нет. Как и шапки этой сиреневой.
— Теплее. И что с Анной Абрамовой? — заглянул в листок Медведев.
— Ничего хорошего, товарищ генерал. Абрамова детдомовская. Сирота. Ни родственников ни знакомых со слов подруг у неё нет. В комнате не живёт уже неделю. На экзамен сегодня не пришла. Фотографию показали кассирше и людям из очереди. Фотография маленькая и чёрно-белая. Да ещё и пионерского возраста. В галстуке. Так что уверенности она или нет у свидетелей нет. Из нескольких предложенных фотографий на неё не указал никто. Рост совпадает. Метр шестьдесят два. Тихоня забитая и нелюдимка. Психологи говорят, что по психологическому портрету в скандал с продавцом вступить не должна.
— И где она сейчас?
— Неизвестно. Молодого человека у неё не было или подругам, точнее одногруппницам о нём не известно. До медучилища закончила после восьми классов ПТУ по специальности швея. После сразу поступила в медучилище на стоматолога.
— Что в детдоме и том ПТУ? — Медведев мысленно потёр руки — вроде хоть какой-то свет забрезжил.
— Сейчас занимаемся.
— Медленно занимаетесь, майор. Ускорить. Чует мое сердце, что это она. И шапка и куртка и исчезла.
— Двое людей из моего отдела с самого утра выехали по адресам.
— Хорошо. Контролируйте, если нужна помощь, звоните подполковнику.
Что скажите нового, Пётр Тихонович? — перевёл взгляд на подполковника госбезопасности Сухого генерал Медведев.
— Шесть из оставшихся семи квартир проверены. Ничего интересного. А вот по Константину Квасину — сыну посла в Аргентине, не всё ясно.
— Поподробнее.
— Дома он не живёт почти полгода. Лишь изредка бывает.
— Сожительствует с кем?
— Не известно. Но зато другая информация имеется. Очень необычный молодой человек. Во-первых, он работает редактором в издательстве Прогресс. Вычитывает перед отправкой в печать книги на испанском языке. Он почти всю жизнь провёл с родителями в испаноговорящих странах. Испанский для него, можно сказать, родной.
— Это как⁈
— Константин Квасин родился в Гаване на Кубе. По их законодательству является гражданином Кубы.
— Интересно, разве в СССР существует институт двойного гражданства.
— Нет. Но он может уехать на Кубу и стать гражданином Кубы.
— Дальше.
— В Прогрессе он не в кабинете сидит, а берёт черновики домой и там вычитывает. Замечаний со стороны руководства к нему нет. Наоборот — хвалят.
— Пётр Тимофеевич, а зачем нам эта информация? — нахмурился Медведев.
— Потому что это далеко не всё. Кроме того или, во-вторых, Квасин работает штатным корреспондентом журнала Юность. Регулярно печатается у них в разделе «Зелёный портфель». Готовится к изданию книга его рассказов.
— Товарищ подполковник…
— Извините, товарищ генерал, прошу дослушать до конца.
— Даже так⁈ Ну, слушаю. Покороче.
— Квасин ведет рубрику в журнале по письмам читателей. Сама по себе рубрика интересная, но важно другое. Он часть писем систематизировал и отправил в несколько линейных отделов милиции. Там описывались преступления. В результате возбуждено семь уголовных дел и закрыто одиннадцать, которые считались висяками. Арестовано девять преступников.
— Вот это интересно, но при чём тут пироманка?
— Константин Квасин живёт в гостинице для приезжих учёных и командировочных в колхозе миллионере «Завет Ильича». Работает там дояром.
— Дояром. Писатель и выпускник МГИМО?
— То-то и оно. Кроме того он ведет там шахматный кружок, секцию самбо, кружок испанского языка и кружок английского.
— Хорошая у нас молодёжь.
— Сейчас Квасин в Рыбинске. Позавчера стал чемпионом общества «Урожай» и через несколько дней будет выступать на первенстве СССР по самбо. Потом на Чемпионате страны по дзюдо.
— Нда. Что тут сказать. Мне бы такого сына. Правда, чувствуется перебор. Но причём тут пироманка наша?
— Его в городе видели с невысокой девушкой в жёлтой куртке.
Глава 7
Событие семнадцатое
Чем медленнее идет поезд, тем шире просторы нашей Родины.
Тренер сборной Московской области Прохоров каким-то способом подсуетился, и на Чемпионат СССР по самбо команда спортобщества «Урожай» поехала под его руководством. Хотя вместе с Квасиным победителем на ЦС там только один москвич был — Елисеев Пётр — мухач в весе до 52 кг. Остальные победители были со всей страны, но в основном это были спортсмены со Средней Азии и Кавказа. Чемпионат должен состояться через пять дней и руководство общества решило не распускать победителей, а отправить их прямо из Куйбышева в Рыбинск. В принципе, решение правильное. Пока товарищ из Фрунзе доберётся до своего города в Киргизии из Куйбышева, пока добудет там билеты, и пока с пересадками доберётся до Рыбинска, там десять раз соревнования закончатся.
Естественно, самолета Куйбышев — Рыбинск не существует. Поезда прямого тоже. Левин думал, узнав такую новость, что их повезут через Москву, и он выкроет пару часов, чтобы добраться на такси до Красногорска, и назад к поезду успеет. Не спокойно было за Дюймовочку. Вроде бы и сделал, всё, что мог. Вроде бы обрубил все концы. Но наивным албанским юношей не был и понимал, что если раскрутится вся мощь КГБ и МВД, то Марьяну, точнее Анну Абрамову могут вычислить. Как, не очень понятно, но там тоже не дураки в органах и искать преступников — их работа.
Думал, хоть утешить жену, по головке погладить крашеной и успокаивающие слова в ушко пошептать, но тренер — Прохоров Владимир Иванович огорошил на собрании сборной «урожаевской», оказалось, что билетов через Москву достать не удалось. Всё раскуплено, и поедут они из Куйбышева сначала на Казань. Там пересадка до Ярославля, а уж оттуда электричкой до Рыбинска. Целое путешествие намечается. И вагоны плацкартные будут.
Про путешествие можно написать целую книгу. В нём было всё, от драки в тамбуре поезда, когда какие-то офицеры нажрались в хлам и стали приставать к девчушке, ехавшей в их вагоне, до отставших от поезда. Девушка попросила помощи или защиты, лучше, у Прохорова, а тот отправил разбираться двух тяжей. Сам-то из мухачей. Офицеров немного побили и спать уложили. Потом на од