Пока завтракали, в зале вывесили состав пар на первый день соревнований. Тут первая пословица и сработала. Зверь прибежал на ловца. В самом первом поединке Константин Квасин — красный пояс встречается с американцем Майклом Суэйном, как объявили по громкоговорителю — трехкратным чемпионом США по… дзюдо. А ещё у товарища есть вполне достойный трофей, в прошлом 1983 году он завоевал бронзу Панамериканских игр.
Гонг звякнул и Майкл, он же Мишка, вышел и кланяться начал, вместо того, чтобы рукопожатиями обмениваться. И даже с изумлением посмотрел на протянутую Левиным ладонь.
Итак, вторая пословица: «Силен медведь, да не умен, — сам прет на рожон».
Мишка американский решил сходу пройти в ноги Квасину, набычил голову и рванул вперёд. Левин хотел поймать его за отворот куртки и чуть продёрнув вперёд запустить с колен через плечо, но не вышло. Титулы Майклу не зря давали. Всё точно и сила богатырская в товарище и резкость, как у настоящего медведя. Они же на лету лососей ловят. Не получилось ни у Мишки ни у Костика. Плюхнулись оба на бок и судья поднял их в стойку. Срыв захвата.
Левин тогда решил иноземца измотать. Схватил за рукава чуть великоватой Суэйну куртки и пригнув к ковру сал кружить его и раздёргивать. Хрена с два. В эту игру можно играть вдвоём, оказывается. Через пару минут кто больше устал не сильно понятно было. Американец всё же здоров был как тот самый медведь — гризли. На перерыв ушли с нулевым счётом и пот с Квасина лил не меньше, чем с супостата.
Владимир Ильич решился. Куда там Швайе. Вот чемпион в этом весе, если чуда не произойдёт. Чудо — ключевое слово. Пришло время и для третьей пословицы: «Волков ловят не гонкой, а уловкой».
— Чтобы ты обос…ся жидко прямо на ковре через минуту! Крекс, фекс, пекс.
Бам. Звякнул гонг, свистнул судья из Голландии и указал руками на центр ковра. Левин неспеша поднялся со стула, покрутил туда-сюда головой, якобы шею разминая. Понаклонялся из стороны в сторону, и только когда судья уже повторно свистнул, двинулся к американцу. И сразу практически не прерывая рукопожатия провёл подсечку, даже не выводя американца из равновесия. Не было цели завалить его. Цель была другой — показать активность. Вдруг проклятье не сработает, и вдруг вничью будет заканчиваться встреча, тогда будут одного из борцов наказывать предупреждением за пассивность. Тут эта попытка и зачтётся. Но неожиданно приём сработал. Американец к нему готов не был или уже процесс в животе пошёл и Мишке стало не до равновесия. Он свалился на колено и Левин уже руками дожал его до касания боком ковра.
— Один бал борцу с красным поясом. — Перед этим судья «кока» закричал и ладонь открытую вверх поднял — три балла показывая, но потом вспомнил, что это самбо, а не дзюдо.
Левин в партер не полез. Вдруг подействует проклятье. Он отскочил от американца и встал на своё место, как при начале схватки. И тут началось, Мишка шагнул к Квасину, потом согнулся, потом выпрямился. Можно было подумать, что сейчас опять забыл борец в каком они виде спорта тренируются. Но нет… Американец снова согнулся, схватился руками за живот, зычно испортил воздух и по ногам его их широких боксёрских трусов синих потекло чего-то коричневое на ковёр. Одинаковый цвет с ковром.
— А! — заорал Суэйн и плюхнулся на грязненький уже ковёр, суча ногами. А запах⁈ Запах сплетен о кино и телевидении.
Левин отступил к судейскому столику и от амбре подальше, и к новостям поближе. А к Майклу спешили сразу два врача. Один дежурный, что сидел за столиком белым рядом с судейским, а второй тоже в белом халате очевидно врач команды, так как под халатом был роскошный спортивный костюм американской сборной с орлом и буквами USA.
Глава 20
Событие пятьдесят шестое
Не будь жаден: две пары обуви на одни ноги не обуть.
С огромным трудом сдерживал Владимир Ильич улыбку. Зубы сжал и брови сдвинул. Смотрелось это эпически. Бросились к своему буржуинскому чуть позже и врачи с других ковров, потом из зала потянулись. Эти были в американской лётной форме, но всяко разно были не лётчиками, а врачами, и пульс щупали и глаза проверяли и… в поносе извозились. Майкл не захотел смирно лежать и дёргался, и вращался. Наконец, вчетвером положили Суэйна на носилки и утащили из зала. Судьи посовещались и объявили получасовой перерыв. Всем зрителям и борцам предложили выйти из зала. Будет произведена уборка.
Левин, осознав, что кончиться может не так, как он задумал, а совсем даже иначе, перестал улыбаться. Сейчас поднимут панику, как в Гольево или больнице, где он очнулся, и отменят к чёртовой матери соревнования. Да ещё карантин введут на три недели. Три недели провести в этой казарме на жаре без кондиционера и ванной комнаты, вот настоящая мечта любого советского человека о загранице.
— Ты хоть не вляпался в это? — подошёл к Левину, стоящему в сторонке от скучковавшейся сборной СССР, Виктор Астахов борец в весе до 57 кило — самый общительный в сборной.
— Нет. Отскочил сразу. Стою, дрожу. Сейчас отменят из-за этого засранца соревнование.
— Блин и не подумал об этом! — Виктор понёсся к тренерам, стоящим чуть в стороне. Те замахали руками, но вскоре просочились в закрытые двери Тренировочного Комплекса. Выяснят и лоббировать⁈
— Заходим. Соревнования продолжаются! — отпустило, только когда из динамика донёсся голос их тренера. Потом и на других языках то же самое прокричали.
Левин зашёл в зал принюхиваясь. Серьёзно пахло хлоркой и дезодорантами. Что-то тяжёлое — южное. Смесь получилась ядрёной, аж глаза защипало. Особенно сильно запах хлорки чувствовался у их третьего ковра. Всё было чисто, и вымыть успели, и протереть насухо. Ждать и стоять одному на ковре пришлось недолго. Минуту судьи пошептались на чуть повышенных и приняли решение. Объявили, что победил, в связи со снятием соперника, борец с красным поясом Константин Квасин СССР. И переходит он в следующий круг без штрафных балов.
Судья поднял руку Владимиру Ильичу и отпустил с ковра. Не так всё и плохо, на других коврах, а потом и на третьем, соревнования продолжились и Левин решил приступить к осуществлению своего плана. Ещё вчера он заметил, что рядом с Тренировочным Комплексом расположен небольшой спортивный магазинчик. За стеклянной витриной стоял манекен в роскошном белом костюме спортивном с трилистником Адидаса на груди и тремя красными полосками на брюках и рукавах. Красивая пафосная вещь. Плюсом белые адидасовские кроссовки типа кед. Человек любой, даже заграничный, сначала на костюм броский обратит внимание, и уже потом на его хозяина, что Левину и нужно. Да, денег нет, но у него есть два обручальных кольца по пять грамм, а десять грамм золота — это приличные должно быть деньги. Ломбарда рядом не наблюдалось, но магазинчик был небольшой, не сетевой супермаркет, и Владимир Ильич надеялся, что ему удастся договориться с продавцом или хозяином магазина о бартере — два кольца в обмен на спортивный костюм.
В магазине было прохладно, работал, пусть и довольно шумно, кондиционер. А ещё в магазине было совершенно пусто. Только открылся и толпы покупателей не спешили ещё расстаться с деньгами. За прилавком стоял д’Артаньян. Точнее — Боярский. Высокий испанец с горбинкой на носу и вьющимися чёрными волосами. Похож, каналья.
Левин подошёл к нему и выложил на прилавок два кольца.
— Я болгарин. У нас в стране из-за СССР нет в магазинах хорошей одежды, не согласится ли дон поменять на десять грамм золота вон тот белый спортивный костюм.
— О! — Боярский взял кольца с прилавка и взвесил на ладошке, потом куснул одно из колец. Чего ожидал⁈ Этот штамп из фильмов к современности не имеет никого отношения. В старину свинец покрывали амальгамой золота и выдавали свинцовые монеты за золотые. Свинец более мягкий метал и зубом можно оставить в нём вмятину или даже содрать тонкий слой золота. А сейчас? Неужели кто-то будет делать кольца из свинца?
— Не любишь Советы?
— Люблю красивую одежду, — разговаривали на испанском. При этом Левин специально коверкал язык. Самое удивительное, что этот д’Артаньян говорил на языке Сервантеса хуже Левина. Баск какой-нибудь?
— Идёт. Забирай костюм. Сам снимай с манекена. Он один. Я пока другой приготовлю. Синий. Может, тебе синий подойдёт? — баск ткнул себя для наглядности в футболку. Тоже адидасовская — голубая.
— Нет, белый красивей…
— А — хитрый! Забирай! — Боярский трусцой попилил к портьере или кулисам… или ширме, чёрт знает, как эта штука отделяющая, видимо, склад от магазинчика, называется.
Владимир Ильич себя дважды уговаривать не заставил. Подошёл к пластмассовому спортсмену и быстренько раздел его. На кроссовки облизнулся, но раз не договаривались, брать не стал, оставил рядом с голым товарищем. Продавец, как зашёл за ширму, так и не появлялся, и Левин решил его не дожидаться. Свернул белое чудо, сунул под мышку и вышел из магазинчика. Нужно было быстрее возвращаться в зал, а то можно было пропустить встречу.
— Эй, болгарин, забыл кроссовки! — гаркнули в спину.
Хорошие люди эти баски. Не жадные
Событие пятьдесят седьмое
Хитрость применяют, когда пролезть ума не хватает.
Владимир Ильич немного рисковал. Перерывы между схватками небольшие, схватка длится семь минут вместе с минутным перерывом между таймами, что ли. В любой момент могут вызвать его на следующую встречу, и там всего полторы минуты и не явившегося снимут, а ещё, даже если успеешь выскочить на ковёр в последний момент, то предупреждение заработаешь. Из-за этого от магазинчика назад в зал почти бежал. И не зря, только плюхнулся на мат рядом со своей сумкой, переводя дух, как его объявили. Сначала на испанском, потом на английском и последний раз на русском. Объявляла Олечка. Пришлось спешно переодеваться и чуть не бегом мчаться к ковру под недовольное шипение тренера. Оказалось, что в весе нечётное количество спортсменов, и раз Квасин высвободился первым, да ещё таким неправильным способом, то судейская коллегия посчитала, что нужно эту схватку с бесхозным итальянцем провести.