Николь вдруг уставилась на свои руки. Лак с ногтей облетел, руки были в грязи.
— Вот как было дело, — вздохнула она.
Боль в ноге немного утихла.
— Вы думаете, что этот Зееберг застрелил Алана?
— Ну, конечно, не он лично! Для этого у них есть свой человек, большой специалист по таким делам. — Она наклонилась вперед. — Видите ли, мсье: Алан и Аргуад были дружны много лет…
— Кто?
— О, Господи, Аргуад, тот алжирец из Ла Бокка!
— Ах, вот оно что. Извините. Ну, что же дальше?
— Однажды приходит Аргуад к Алану и говорит ему: Слушай, тут приходила одна итальянка, просила, чтобы я достал для нее динамит. Много динамита. Заплатит сто тысяч. С того дня Алан начал интересоваться этим делом.
— С того самого дня?
— С того самого дня. Он знал очень много людей, мой Алан. Ну, конечно, связанных с этим делом, вы понимаете. В общем, втирается к ним в доверие, а сам внимательно следит, что будет медсестра делать с этим динамитом. Поначалу она ничего с ним не делает. Этот Хельман приезжает в Канны совершенно убитый. За ним Алан тоже наблюдает. Висит у него на хвосте, когда тот мечется — то к Фабиану, то к Килвуду, то к этому педику Торвеллу, то к Тенедосу или к Саргантана. А Хельман все время ездит к этим людям.
— Только к ним?
— Что вы хотите сказать своим вопросом?
— Вы никого не забыли?
Она задумалась, потом отрицательно покачала головой.
— Как насчет Трабо? — спросил я.
— Ах, вы вот о ком, — сказала Николь. — Да, он тоже был деловым партнером Хельмана, но в этом деле он никак не замешан. Я знаю это совершенно точно! Вы сейчас поймете, почему. Значит, Хельман мечется. Приезжает и к вашей подружке, мадам Дельпьер, Она тоже не имеет никакого отношения к этому делу. Просто она писала его портрет. Ну вот, я уже говорила, что у Алана было много знакомых. Знал он и одного итальянца, а тот был знаком с дворецким у Тенедосов, с этим Витторио. Алан и Витторио как-то разговорились. Витторио ненавидит своих хозяев.
— Ясно, потому что Тенедос — миллиардер.
— Нет, — вскинулась Николь. — Вовсе не поэтому!
— А почему же?
— Потому что Тенедос — свинья! И не просто свинья, а свинья-убийца! Витторио очень остро чувствует, где право, а где бесправие, где добро, а где зло. Поэтому и сказал, что хочет помочь Алану. И не возьмет за это ни су. Ему бы только расправиться с Тенедосом, с этим хищником, который прячет холодильник за роялем в гостиной и ночью вместе со своей половиной достает оттуда икру и шампанское. Эта трусливая свинья боится своих слуг, — мол, Витторио их все время натравливает, и они когда-нибудь еще прикончат его, если он начнет бахвалиться своим богатством.
— А Витторио их натравливал?
— Да в этом никакой нужды не было! Вы даже не представляете себе, как они ненавидят своего хозяина! Но убивать Тенедоса они все равно не будут. Потому что Витторио и остальные слуги — не убийцы. Убийцы — те, другие.
— Ничего не понимаю, — признался я.
— А вы погодите. Я вам все объясню. Витторио спрятал в гостиной микрофон, а провод от него дотянул до своей комнаты. Когда Хельман приехал к Тенедосу и у них произошел разговор в гостиной, Витторио, сидя у себя в комнате, включил магнитофон. Этот самый. И на кассету все записывается, что они там говорят. — И она включила магнитофон. — Вы только послушайте, что это такое! Начала нет, потому что Витторио не вовремя включил магнитофон. Но и этого достаточно. — Она нажала на одну из клавиш. Послышался мужской голос…
— …уже дважды вам повторял, повторю и в третий раз: я ничего не знал про эти ваши проклятые сделки! Я все это уже выложил остальным, в особенности этому Килвуду. Не имел ни малейшего представления вплоть до того вечера, когда меня об этом прямо спросили в отеле «Франкфуртер Хоф». Тогда я в ту же ночь поехал в свой банк и просмотрел бумаги в валютном отделе. И тут я впервые, — понимаете, Тенедос, впервые узнал, что Килвуд от имени всех вас в сговоре с Зеебергом много лет за моей спиной совершал грязные спекуляции валютой на миллиардные суммы! От имени всех вас. Поэтому я и прилетел! А Зееберга, этого мерзавца, я телеграммой выставил вон из банка, только, к сожалению, не могу этого обнародовать.
— Это голос Хельмана, — прошептала Николь.
Комментарий был идиотский, мне и так все было ясно, но я только кивнул, не отрывая глаз от магнитофона. Потом раздался голос, который был мне знаком — голос Тенедоса. Ниже я передаю в записи диалог этих двух голосов так, как он прозвучал с пленки магнитофона:
Тенедос: То, чего вы требуете, невыполнимо! Вы не можете задним числом отменить трансферные операции с фунтом так, чтобы этого никто не заметил.
Хельман: Могу! Могу!! — В его голосе слышалась беспомощность отчаяния. Этот человек сам не верил в то, что говорил. — Я заново проведу все суммы по бухгалтерским книгам, а старые записи отнесу на другие счета… И в этом вы должны мне помочь! Я не допущу, чтобы ваша шайка запятнала мое доброе имя!
Тенедос: А я утверждаю, что никто вам не поверит, будто вы ничего не знали об этих операциях!
Хельман: Я приглашу лучших экспертов! У меня есть друзья среди банкиров по всему миру! Цвет банкирского бизнеса. Они засвидетельствуют, что бессовестный подлец в должности исполнительного директора, возглавляющий одновременно и самостоятельно валютный отдел банка такого масштаба, как мой, запросто может проделывать такие операции, не доводя их до сведения владельца банка!
Тенедос: Да не кричите вы так!
Хельман: Я буду кричать куда громче! Вы отказали мне в резервном фонде, чтобы я не мог покрыть ущерб от фунтовых кредитов. А ведь эту подножку подставил мне тот же мерзавец Зееберг — намеренно придержал фунты и не перевел их в Федеральный банк. Вы хотели меня разорить. Надеялись, что я, раскопав ваши махинации, с отчаяния пущу себе пулю в лоб. Тогда мой банк достался бы вам и этому пройдохе Зеебергу. Потому что сестру вы запросто сумеете объегорить. Я требую, чтобы вы все сообща помогли мне покрыть убытки. То же самое я сказал и Килвуду.
Тенедос: А что он ответил?
Хельман: Рассмеялся и заявил, что мне все же лучше покончить с собой.
Тенедос: Потому что ваши требования и впрямь только курам на смех.
Хельман: Да? Курам на смех? Посмотрим, кто из нас будет смеяться последним! В последний раз говорю вам, Тенедос: Я требую coverage на покрытие потерь в марках, возникших в результате ваших махинаций! Причем немедленно! От всех вас! Потому что Килвуд действовал по вашему поручению, когда давал указания Зеебергу.
Тенедос: Сорок миллионов наверняка не опрокинут такой банк, как ваш.
Хельман: Не сорок, а восемьдесят! Именно столько мне нужно, если я верну вам все фунты по старой цене, а все фунтовые кредиты переведу на вас. Восемьдесят миллионов мне не потянуть. И в будущем я, разумеется, не пойду ни на какие сделки с вами, даже самые мелкие! Пусть «Куд» ищет себе другого банкира.
Николь нажала на кнопку «стоп».
— Разговор и дальше продолжается некоторое время в таком же духе, — сказала она. — Хельман вопит, Тенедос говорит вокруг да около, выкручивается, не говорит ни «да» ни «нет». Во всяком случае, ясно одно — до этого дознался еще Алан: Хельман действительно ничего не знал об этих махинациях. И лучшее доказательство тому — как он взбесился. — Николь прокрутила кусок пленки и опять нажала на «стоп»: она искала и нашла начало второго разговора и сказала: «На следующий день после этого визита Хельмана, к Тенедосу пожаловал другой гость — Саргантана. Они беседовали в той же гостиной. И Витторио опять включил магнитофон. Первых фраз опять-таки нет». Она включила звук.
И я услышал следующий диалог:
Саргантана: …все по плану, дорогой. Хельман попался в нашу ловушку — да так, что лучше и придумать нельзя. Все следующие шаги мы уже обсудили заранее. Я повторю это еще раз только потому, что время поджимает. Мы не окончательно откажем Хельману в помощи. Пусть он сначала съездит на Корсику. А когда вернется, мы уже окончательно решим, как нам поступить, — так мы ему скажем.
Тенедос: Он не вернется…
Саргантана: Дай-то Бог. При условии — теперь каждый делает свою часть дела. Вы говорите, что поручили забрать динамит у медсестры абсолютно надежному человеку. Так ли он надежен?
Тенедос: Безусловно.
Саргантана: Могу только надеяться, что он вас не подведет. Я теперь могу только надеяться, что каждый из нас пользуется услугами абсолютно надежных людей, когда вносит свою долю в наше совместное дело.
— Совместное убийство, — не удержался я.
Николь только кивнула.
Тенедос: Мой специалист готовит взрывное устройство. Все, за исключением электропроводки. Это взял на себя Торвелл. Его человек установит электрическую часть и приведет устройство в состояние готовности. Поскольку всегда надо считаться с возможностью того, что кто-нибудь проболтается или хотя бы сделает такую попытку — это может быть и кто-то из нас, не обижайтесь, на карту поставлено слишком много — или кто-нибудь из тех людей, которых мы подключили, ведь они сплошь гангстеры, — поскольку, повторяю, такая возможность существует, Килвуд и вы взялись найти профессионала, который немедленно вступит в игру и уберет того, кто может стать опасным.
Саргантана: Мы нашли такого человека.
Тенедос: Кто это?
Саргантана: Этого я вам не скажу. Скажу только, что лучшего, чем он, не найти. На него не может пасть ни малейшего подозрения. Но его имени вы не узнаете. Ведь вы тоже не называете мне имени своего доверенного лица.
Тенедос: Ну и прекрасно. Держите про себя это дерьмовое имя. Лишь бы ваш профи делал, что ему говорят.
Саргантана: Этот сделает, можете не сомневаться.
Тенедос: Что с этими двумя французами, ради которых Хельман едет на Корсику?