В некогда оживлённом научном городке чертовски безлюдно. Беспощадное июльское солнце ныряет под крону пальм и с удивлением обнаруживает: никого. В моём распоряжении Саддих Зафар и семеро низших чинов из Федеральной Полиции, как раз достаточно, чтоб организовать дежурство у мониторов. Любое подозрительное движение засекут видеокамеры и датчики. Люди нужны чтобы ловить мародёров, если такие безумцы отыщутся.
Поэтому мы не очень-то напрягаемся, больше следим за новостями.
«Президент Соединённых Штатов направил ультиматум…»
«Президент и верховный имам назвал дерзостью американскую инициативу, потребовав в ответ незамедлительного…»
«Россия выступила с осуждением заявления Африканской Федерации и объявила мобилизацию, однако отказалась от превентивного ракетного…»
Истекают последние часы перед войной. Набираю Камаллу, ибо свободного времени много — практически всё оно не занято ничем полезным. Жена в безопасности, но какой матери в радость донашивать и рожать в бункере, когда перспектива выйти к солнцу туманна, а муж болтается ровненько в центре мишени, куда смотрят десятки баллистических ракет?
Повинуясь внезапному порыву, вызываю Ольгу и тут же жалею об этом. Голос у неё холодный, как из динамиков первого андроида. Вспомнил только сейчас, накануне Армагеддона? Ты не нужен мне, такой отец. В оборотах речи прослеживаются инкины ноты. Весь мир должен этим женщинам, зато они никому ничего не должны.
— Движение, сэр!
Отрываюсь от экрана, отражающего цифры обратного отсчёта ракет. Мы в бункере, вокруг Баминги противоракетная оборона наземного и космического базирования, тем не менее, перспектива, что в тебя сейчас пульнут сотни мегатонн, угнетает не по-детски.
— Увеличение!
Мародёров двое, и это не обычные грабители. Первым номером скользит с какой-то кошачьей грацией явно женская фигурка в песочном комбинезоне, лицо частично укрыто платком. Мужчина прикрывает тыл. Крепкий, в комбинезоне с пустынным камуфляжем, на голове балаклава. Тёпленько, наверно, ему в этом чулке.
— Больше увеличение!
Компьютер даёт идентификацию женщины: Дженифер Янг! Что же тебя угораздило?
Решительно поднимаюсь со стула.
— Это не мародёры, но проверить нужно. Иду сам. Полковник Зафар и сержант Дванга — со мной. Абдулла — остаёшься за старшего.
В русской армии нужно добавить к приказу слова: «исполнять, мать вашу!» Как на клавиатуре — набираешь команду, завершающие её матюги эквиваленты нажатию на Enter, иначе не действует. Африканцы выдрессированы слушаться даже движения бровей.
Грохот трёх пар ботинок гулко катится по длинной лестнице, по поводу тревоги лифты выключены. Даже в тени зверствует такая жара, что вспотеет, наверно, и моё искусственное тело под пятнистой тканью форменной рубашки.
«Они в хранилище корпуса U. Открыли без взлома, знают код».
Выходит, Дженифер умудрилась сохранить влияние на Босса и после рождения ребёнка, говорят — на второго бэбика нацелилась. Такие действуют наверняка, вооружившись ключами и паролями. Но какого чёрта ей надо? Если только…
Меня прожигает догадка. Единственная ценная вещь в том хранилище — автономный терминал. О нём знают единицы. Давным-давно его подготовил Вождь на случай эвакуации из Баминги. Камалла просила отдать терминал в Пакистан взамен на моё освобождение, но куда там. Он — подлинный, действительно способен работать с Некросом напрямую, минуя центральный сервер.
— Тихо! — я осаживаю свою маленькую бригаду, и мы входим в корпус U осторожно, стараясь ступать берцами как можно тише.
«Чем-то закрыли камеру в хранилище, — бубнит капрал из бункера. — В прилегающих коридорах чисто».
Чисто? Сейчас наследим-натопчем.
Вход в хранилище расположен в торце длинного коридора. У самой двери Саддих вежливо придерживает меня, стремится первым вперёд, сберегая начальственную шкурку. Лестно, особенно если учесть, что большинство систем андроида дублировано. Чтобы его погубить, нужно расстрелять шесть управляющих центров или размолотить накопители. В общем, без фугаса размером с ведро лезть не советую.
Пропускаю вперёд, терзаясь дурными предчувствиями. У плохих предчувствий есть огромное преимущество перед хорошими, они сбываются чаще. Выстрелы из нескольких стволов сливаются в канонаду. Дванга падает навзничь, поймав что-то крупнокалиберное. Я отскакиваю и выхватываю пистолет из кобуры, с ним в позе ковбоя встречаю женщину, с которой однажды в Алжире провёл невинную ночь.
Но теперь мисс Янг даже близко не напоминает ни ту испуганную девочку, ни звезду средств массовой информации. Платок сдвинут, на меня яростно глядят… даже не глаза — бойницы. В левой руке пистолет-пулемёт, правая сжимает чемоданчик. Никогда не видел терминал, но могу поклясться: он это, родимый.
Продолжаю отступать, чтобы возлюбленная Президента попала в объектив камеры. Дежурный в бункере, вместо того, чтоб отправить подкрепление, панически вопит:
«Сзади вас, сэр! Четверо! Я не видел, как они пробрались!»
Бросаюсь в сторону, чтобы уйти с линии прицеливания и заодно открыть Дженифер. Пусть её люди боятся задеть госпожу… Не побоялись! Очередь вспарывает грудь телезвезды и заканчивается у переносицы. Мечта американских подростков заваливается на убиенного ей сержанта. Не успел с ней даже парой слов перекинуться на прощанье.
«Приближается вертолёт, сэр! Опознавательные знаки ООН».
«Наблюдать, не стрелять без команды».
Я занят приёмом новой делегации. Согласно моде последнего часа, гости в балаклавах. Впрочем, голос, доносящийся от самой сексапильной фигурки, я узнал бы из тысяч. Тем более — по-русски.
— Геннадий, чемоданчик, что вы ухватили — в нём то, о чём я думаю?
— Я никогда не знал всей глубины твоих мыслей, дарлинг. Как и ты моих.
Элеонора, похоже, готова стрелять и в меня. Гневная гримаса проступает даже через маску.
— Делаю тебе предложение. Один раз. Больше такое не повторится. Уходим вместе. У меня есть коридор эвакуации.
— По коридору летит птичка с цветочком ООН на брюшке? Прости, но я как раз задумал птичку сбить.
— На здоровье. Это её игры, — в короткое слово «её» вложена вся глубина презрения женщины, победившей другую женщину. Только они обычно не убивают, а наслаждаются мучениями повергнутых соперниц. — У меня надёжнее.
— Куда эвакуируемся?
— Спроси прямо: на кого я работаю, — от затянувшегося диспута Элеонора выходит из себя. Не понимает, что я умышленно тяну время. — Отвечаю. На МИ-5. Довольно? Идёшь? Быстрей! СВР тебе коридор не проложит!
Она не демонстрирует развёрнутое удостоверение спецслужбы с фотографией в форме, печатью и королевской росписью. Тем не менее, восемнадцатое чувство меня уверяет — на этот раз не врёт.
— Ну… пошли.
Прижав руку к микрофону, отдаю приказ Абдулле срочно прислать помощь к хранилищу — вдруг кто-то ещё жив. Уверяю его, мне помогать не нужно, сам выпутаюсь, когда решу вопрос государственной важности.
«Сколько до пуска?»
«Шесть минут двенадцать секунд».
И сколько-то минут лётного времени для ракет с подлодок в Атлантике. Как не хочется проводить следующие полчаса на открытом воздухе! Тем более — высоко в воздухе.
Мы не идём — бежим. В таком темпе через пару часов начну искать розетку для зарядки аккумуляторов. Могу пару дней и без розетки, но только при ограниченной подвижности.
Под корпусом обнаруживается тоннель. Вполне современный, но почему-то без датчиков и видеокамер. Чудно! В условиях тотального контроля такой баг… Просто не могу поверить. Явно не рассчитанный на пятерых, андроид, кстати, весит больше центнера, нас катит маленький электрокар. Пока Элеонора восстанавливает дыхание, начинаю долбать её вопросами.
— Для кого старалась Дженифер? Неужели — ЦРУ?
— Разведка военно-морского флота США. Хитро, да? Обычно они не используют женщин. Оскорбления в адрес американской администрации, охота за ней ЦРУшников — только часть дымовой завесы.
Догадываюсь, что Элеонора убеждена в отсутствии камер и прослушки в тоннеле. Не знает, что я сам — и подглядка, и прослушка, и даже дистанционный датчик запахов.
— Тогда почему МИ-5 сработала против союзников?
Болтаем по-английски, один из громил смотрит на меня через прорези балаклавы. В его глазах читается усмешка.
— Долго объяснять. Если кратко… — Элеонора тоже улыбается, но грустно. — Какие, к дьяволу, союзники. Ты историю Второй Мировой изучал?
— Так-сяк.
— Всё же попробую. Победителей в той войне много, а в реальном выигрыше только Штаты. Германия и Япония были для американцев главным военным противником, но реальным соперником — Британская Империя. Если отбросить мелочи, кто в кого стрелял и бросал бомбы, янки воевали против нас!
Мелочи?! Захотелось спихнуть её с повозки под колёса. Десятки миллионов «мелочей»! Каждый из них — человеческая душа, задолго до срока отправленная в вечную тьму.
— Для Штатов главное было — превратить весь мир в свободный рынок, заставить работать на себя. Для этого развалили все остальные империи, правда, советскую — только в девяносто первом. Считается, что война в Европе закончилась в мае сорок пятого? Нет, Европа капитулировала раньше, в сорок четвёртом, когда были подписаны Бреттон-Вудские валютные соглашения. Пусть денежная система менялась, принцип остался тот же: американцы контролируют основные финансовые потоки и правят человечеством, несогласные подвергаются санкциям или военной агрессии.
— Но вы им подыгрывали?
— Ничего не оставалось до поры до времени. И операция с терминалом готовилась с американцами. Хватит. Напишем историю заново.
Сюрреалистическая картина. Переполненная электрическая телега тащится по узкому бетонному тоннелю, наверху в ближайшие минуты разразится ядерный катаклизм, а живому покойнику его бывшая любовница читает политинформацию по мировому устройству.
— …Что роднит нас с Россией. Мы — бывшие сверхдержавы. Мы имеем возможность восстановить былое величие.