– Я слышал, прибыли еще двое, – сказал он. – Но они умерли.
– Да, гоблины как раз сейчас заняты погребением.
– Печально, когда обрывается чья-то жизнь, – посетовал Араон. – Наши тела настолько сложны, а сама жизнь столь многогранна, что смерть – это просто нелепица! Она разрушает чудо жизни, а это неправильно. Очень неправильно!
Страг невесело усмехнулся.
– Ничего не поделаешь.
Араон поднял на него взгляд. Карие, как кора молодого дерева, глаза уперлись в лицо поединщика.
– Я с этим борюсь! – произнес он с жаром, крепче прижимая к себе книгу. – Умею исцелять, но хочу пойти дальше! Я мечтаю добыть людям бессмертие!
– А оно нужно? – спросил Страг.
Целитель с жаром кивнул.
– Это ж столько возможностей себя реализовать, развиваться, узнавать новое!
Страг провел ладонью по волосам, почесал темечко.
– Может и так, – сказал он. – Но я вот зачем пришел.
Араон кивнул, внимательно слушая. Он бросил пару толстых веток в камин. Пламя взметнулось яркое, жадное. От движения целителя по стене метнулась его изогнутая тень, похожая на птицу, у которой одно крыло – огромное, во всю стену, а другое – совсем маленькое, его едва видно.
– Мы с другими Хранителями едем в твою деревню. Хотим посмотреть, насколько все плохо, – сказал поединщик. – Если дело дрянь, придется что-то делать. Может, попросим нашего мага. Пока что он единственный, кто может противостоять чуме.
При мыслях о родной деревне на лицо Араона набежала тень.
– Возьмите меня. Теперь знаю, как лечить эту заразу! Я буду полезен!
Страг взглянул с подозрением.
– Какого черта тогда пришел сюда, если сам мог себя вылечить?
Араон развел руками.
– Я умирал, – сказал он просто. – И не был уверен, какие еще травы добавить, чтоб исцелиться. А когда ты одной ногой на том свете, то разбираться в травах или еще в чем-то…короче, было не до того. Виллейн здесь поставил меня на ноги, и я смог найти то, что нужно в Поломанной роще.
Он улыбнулся.
– Как видишь, без Цитадели я бы давно был мертв.
Страг посмотрел в его лучистые карие глаза, на лицо в обрамлении светлых волос. Подумал, что этот парень слишком прост, и не обманет. Не ударит в спину. К тому же, от такого в походе будет польза, особенно, если еще и умеет лечить.
– Выступаем на рассвете, – обронил Страг. Черты его лица заострились, скулы натянули побледневшую от усталости кожу. – Осталось всего ничего. Отдохни перед дорогой.
Араон быстро кивнул, в глазах фанатичный огонь, мол, в поход хоть сейчас, а сон – ерунда. Мелочь.
Поединщик вышел, оставив парня одного, и вновь скривился от горьковатого запаха зелья. Хотелось лишь одного – добраться до кровати. К ногам будто привязали гири, а на шею – камень с бычью голову.
Страг поднялся к себе в комнату. Спал в ту ночь без сновидений. Как бревно.
Глава 17
Яркий розовый край солнца приподнялся над лесом, прогоняя остатки ночи. Будто покрывалом накрыл кроны деревьев, просвечивая шелестящие на ветерке листья, зажигая их золотистым огнем.
На стебельках травы дрожат капельки росы. На травинки резко опустилось огромное конское копыто, примяв стебли и сбросив прозрачные капли на землю.
Кони несут Страга и Гнура с Араоном через лес неторопливым шагом. В небе над верхушками деревьев парит Аэлло. С земли, если задрать голову, она выглядит завораживающе – летящая, раскинув большие серые крылья, девушка со светлыми волосами. Полы и манжеты белого платья полощутся на ветру.
Гнур зевает, поглядывает на тянущийся по сторонам лес. Конь под ним мерно ступает мощными ногами.
Рядом едет Страг. Угрюмый оттого, что пришлось пуститься в путь ни свет, ни заря. Тем не менее, бодр и собран. Зеленые глаза настороженно смотрят по сторонам. Замечают пробудившихся белок и птиц, уродливые древесные грибы, что торчат на деревьях, как бородавки. За спиной перевязь с секирой из прочных кожаных ремней. В левой руке небрежно крутит шарики, они поблескивают в лучах восхода, как самоцветы. Мышцы на руке, где их вращает, двигаются, как сытые удавы.
Араон едет последним. С улыбкой смотрит по сторонам, щурится, всматриваясь в кусты и растущую под копытами коня траву. Смотрит так, словно давно не видел всех красок этого мира.
Иногда останавливает коня, прыгает на землю, чтобы сорвать нужные травы или листья. Затем ловко назад в седло и догонять уже успевших отъехать спутников. Страг с Гнуром сразу предупредили, что не станут ждать каждый раз, как ему восхочется остановиться. Разве что появится надобность посидеть в кустах. Но о таких остановках надо объявлять громко и отчетливо. И желательно заранее.
Страг еще ведет и коня Аэлло. Девушка в самом начале пути выразила робкое, неуверенное желание тоже ехать верхом. Циркач помог сесть в седло, поддерживая, отчего гарпия довольно улыбалась, ощущая у себя на спине и бедрах его широкие ладони.
Но потом пришлось ехать самой. Девушка сидела как статуя, никак не могла расслабиться. А через несколько метров конь лихо перескочил через поваленное дерево, и Аэлло, помянув Строфадский вихрь, сверзилась на землю, ударившись плечом.
Араон тут же спешился, подошел. Но Аэлло уже поднялась без посторонней помощи и, морща носик, отряхивала с платья травинки. Вид старалась сохранять невозмутимый, но сама то и дело косилась на стоящего рядом коня. Его большие глаза, ноздри и гриву, которой то и дело мотает, отмахиваясь от мошкары.
– Вихрь меня побери, чтобы я еще хоть раз на него села! – вырвалось у нее. – Страшный зверюга! Вон какой большой…
– Надо было дать ему что-нибудь вкусное, – сказал Араон дружелюбно.
– Что, крови попить своей? – съязвила Аэлло. – Нет уж, мне проще лететь! В небе оно как-то спокойнее! Ветер не подведет!
– Зато с коня падать не так далеко, – хохотнул Гнур.
Гарпия сделала глубокий вдох. Едва удержалась, чтобы не выцарапать вредному гоблину глаза.
– Спасибо, просветил…
– Вообще, кони сахар да пряники любят, – сообщил Страг между прочим. – В следующий раз дай, прежде чем ехать.
Девушка холодно улыбнулась поединщику и, оттолкнувшись от земли, легко взмыла в небо.
***
Некоторое время ехали молча. Первым заговорил гоблин.
– Как, ты говорил, называется деревня? – спросил он, глядя на Араона.
– Ирбензе, – сказал целитель. – Я там родился и вырос.
– Дурацкое название, – поморщился Гнур. – Другое дело, наши, гоблинские имена… Возьми, к примеру, меня! Гнур! Отлично звучит! Или О'Кхган. Или – Лабардор. Гибалтар. Звучит ведь, а? А то – твое это Ирбензе…Тьфу, ни ума, ни фантазии.
Но Араон его не услышал. Он соскочил с коня и метнулся вправо к стоявшим поодаль деревьям. Опустившись на четвереньки, он принялся срывать какую-то траву с желтоватыми цветами.
Страг вдруг перестал крутить шарики, замер.
– Что такое? – спросил гоблин, недовольный, что его не дослушали и не восхитились мудрыми речами.
Араон уже вернулся. Смотрит настороженно, с вопросом в глазах.
Циркач убрал шары, спешился. Взгляд направлен в кусты, что раскинулись впереди справа возле поваленного дерева.
– Стойте здесь, – проговорил он негромко.
Лицо настороженное, смотрит так, будто за ветвями притаилась опасность. Левой рукой потянул секиру из перевязи.
Все смотрели, как поединщик настороженно движется вперед, не отрывая взгляд от кустов орешника в человеческий рост, как будто видит сквозь них.
Захлопали крылья, сверху грациозно опустилась Аэлло, придержала подол платья.
– Мальчики, чего стоим? – спросила с тревогой. – Что-нибудь стряслось?
Аэлло повела хорошеньким носиком, поморщилась. В воздухе разлит едва ощутимый запах гнили. Она в отвращении глянула в сторону кустов, откуда этот тошнотворный запах доносится.
Протянув руку, Страг отодвинул щедро усыпанные листьями ветви.
На небольшой полянке увидел два трупа. Один раскинул руки, кожа на лице и ладонях покрыта темными птянами. Второй лежит рядом. На него даже не надо смотреть – запах ясно дает понять, что началось разложение.
Мертвецы одеты, как крестьяне. Мужчина и женщина. Ткань яркая и качественная, видно, что стоит дорого. В руках кожаная дорожная сумка, которую мужчина крепко сжал и не выпускает. Взгляд у обоих остекленел, на шее видны крупные черно-синие бубоны.
Страг заметил, что муравьев нет, ползают вокруг по земле и травинкам, но приблизиться не рискуют. Только с жужжанием летают крупные зеленые мухи, ползают по лицу и груди умершего.
– Гвоздь мне в пятку, – пробормотал циркач. – Еще двое чумных.
Он машинально нащупал на груди Осколок, вспомнил, что его часть Талисмана каким-то образом защищает, не дает болезни перекинуться и сожрать, превратив вот в такое же жалкое и отталкивающее. Угловатый камешек под тканью рубахи впивается в ладонь, отчего-то разогрелся и теперь легонько жжет кожу на груди. Страг ощутил жжение и подушечками пальцев через ткань.
В памяти вдруг что-то ярко вспыхнуло… Такое жжение бывает лишь, когда…
Он бросился назад, проламываясь через кусты, туда, где остались спутники. Торопливо выметнулся на дорогу. Здесь все спокойно – гарпия о чем-то разговаривает с Араоном. Парень дружелюбно улыбается, кивает.
Гоблин восседает на коне и гладит по гриве, шепчет на ухо, а животное фыркает и отдергивает голову. Длинный хвост непрестанно дергается из стороны в сторону, отгоняя назойливых мух.
– Осколки! – выпалил Страг, секира сидит в руках как влитая, он настороженно смотрит по сторонам, но вокруг безмятежный, залитый утренним солнцем лес, где радостно поют птицы. – Нас трое вместе! Вы чувствуете?..
Гарпия посмотрел на него, брови вопросительно сдвинулись.
– А что с Осколками? – не сразу понял Гнур.
– Мой разогрелся, – подсказала Аэлло, чувствуя растущую тревогу.
– Проклятье, – проворчал Гнур, – мой тоже.
– Они слишком близко друг к другу! – проговорил Страг. – Где-то рядом....
Но договорить не успел. На дорогу, с треском ломая кусты и молодые деревья, выметнулось нечто огромное. По лесу прокатилось рычание, оглушительное, как гром в грозовом небе.