Сруб уходит глубоко под землю, там внизу вода и темнота, и лишь немного торчит над поверхностью.
Вытащив ведро, Страг оторвал привязанный там же ковшик, зачерпнул из ведра и поднес бледному, как смерть, Араону. Тот с благодарностью взял, но тут же часть пролил на себя, чертыхнулся и принялся умываться да полоскать рот.
Сделав несколько глотков, парень пришел в себя и вяло посмотрел по сторонам. Аэлло спустилась и стоит рядом, смотрит то на Страга, то на него.
– Ну что, – спросила девушка, наконец, с участием, – выживших много?
Страг покачал головой.
– Я видел от силы дюжину.
– Самое главное, что они есть, – сказал гоблин веско, для пущей важности вскинув кривой указательный палец.
Он, наконец, очистил лезвие и рукоять ятагана. На крашаре ни пятнышка, все блестит, как отполированное, хоть смотрись вместо зеркала. Крашар снова устроился на поясе в ножнах, рядом в специальную петлю гоблин сунул кинжал.
– С нами целитель! – добавил Гнур. – Он спасет всех выживших.
Он посмотрел на парнишку оценивающе.
– Так ведь, Араон? Смогешь?
Целитель развел руками.
– Тут, дай боги, чтоб выжила хотя бы треть или две. С чумой так легко не справиться. Но я сделаю, что смогу.
Гоблин огляделся. По физиономии видно, что не очень-то в восторге от этого места.
– Тебя чего аж перекосило? – спросила Аэлло, глядя на морду гоблина, на которой написана брезгливость.
– Да ты посмотри вокруг, – сказал Гнур и обвел взглядом дома. – Тут дело даже не в чуме. Дома сделаны плохо, непрактично, огороды маленькие. Другое дело – деревни гоблинов, где хозяйство в идеальном порядке. Огороды засеяны так, что с них можно спокойно прожить, не обращаясь к соседям и не покупая ничего на базаре. А тут видно, что виновата не чума, а сами люди, у которых руки не из того места растут.
Страг ничего не сказал. Араон открыл было рот, чтоб возразить, но не стал. Однако глаза вспыхнули обидой.
Зеленомордый покачал головой, сказал:
– Сюда бы гоблинов, быстро бы навели порядок. Поделились опытом, научили, как вести хозяйство, дали пару рецептов блюд. Таких вкусных, что пальцы откусишь. Араон, как поставишь на ноги тех, кто выжил, непременно сделаем. Мы с радостью поможем поднять хозяйство, распланировать огороды. Разумеется, если потом поделитесь урожаем. Нам в хозяйстве пригодится любая мелочь.
– Сами разберемся, – буркнул целитель.
Гоблин пожал плечами.
– Ну как знаешь. Мое дело предложить. А вообще зря отказываешься. Очень скоро мы будем править миром, а люди и прочие – станут на побегушках. Вот тогда уже не приходи.
Араон от такой наглости изумленно открыл рот, повернулся к Страгу за поддержкой.
– Мечтай, мечтай, Гнур, – сказал поединщик насмешливо. – Скорее, я тебя в зад поцелую.
– Да можешь хоть сейчас, – предложил гоблин радостно и даже привстал.
– Фууу! – скривилась Аэлло и протестующе выставила ладошки. – Немедленно прекратите!
Страг не отреагировал. Казалось, уже забыл про это, сидит себе задумчиво, крутит в руке шарики, а те тихонько стучат, сталкиваясь боками.
Гнур ловким движением извлек из-за пазухи коробочку, ковырнул кусок чего-то похожего на коричневую смазку и отправил когтем в рот. Едва принялся жевать, как губы растянулись в счастливой улыбке. Гоблин довольно прищурился, как объевшийся на солнышке кот в кустах мяты.
– Эх, друзья, батлок – это удовольствие, какое и словами-то не опишешь, – сказал он блаженно и поднял коробочку, предлагая. – Никто не хочет отведать?
Страг ответил скептическим взглядом. Целитель покачал головой.
Гарпия огляделась.
– Тут есть, где можно искупаться, поплавать? – спросила она.
– За околицей возле леса речка, – сказал Араон, кивая в сторону, – берег отвесный, будь осторожна.
Затем добавил с готовностью:
– Давай, я провожу! Там спуск неудобный! Да и я бы тоже сейчас окунулся!
– И не мечтай, парень, – отрезала гарпия.
Гоблин хохотнул, посмотрел на поникшего Араона.
– Мальчики, я поплавать, – сказала Аэлло, пригладив ладошкой светлые кудри. – За мной не ходить. Я честная гарпия. Жениться не заставлю, но вот наглые руки обрублю на раз-два. И глаза выцарапаю. Клянусь ветром, не хочется делать никого безруким юродивым.
– Да иди уже, иди, – сказал Гнур, сплевывая себе под ноги. – А то вон Араон весь извелся. Так и жаждет, чтоб ты ему руки обрубила. И кое чего еще.
***
Когда Аэлло вернулась, на лице застыло смятение, губы дрожат. Взгляд отрешенный, напуганный.
– Что стряслось? – спросил Страг.
Он водит одолженным у Гнура точильным камнем по лезвию секиры, подправляя заточку.
Гнур о чем-то спорит с Араоном, глаза гоблина возбужденно горят, уши встали торчком. Целитель спокойно возражает, приводит доводы.
– Я просто… – начала гарпия, – увидела свое отражение в воде…
– И что? – не понял циркач.
– Нефилим… Не хочу даже имя его поминать, будь он тысячу раз проклят! Когда напал на Ожерелье и взял меня с сестрами в плен…
Она запнулась, часто моргая, видно, что каждое слово дается непосильным трудом.
-Ударил меня. По щеке, – совсем тихо добавила она.
Страг кивнул, ожидая, что будет дальше. Мол, ударил, скажи спасибо, что не убил.
– Угу. И что?
– После удара осталась метка, – пояснила девушка неохотно. – Она заметна лишь, когда смотрюсь в зеркало или в воду…
– И что? – повторил Страг, все еще не понимая, в чем, собственно, проблема. – Он оставил царапину? Так ее не видно совсем.
Аэлло надула губы.
– Неважно, – бросила она. – Пойду все же попробую искупаться.
Глава 19
Огонь жадно поглощает дома с умершими. Пламя танцует погребальный танец, бросая отблески на лица Хранителей. Некоторые они просто подпаливают, некоторые поливают горючим маслом, которое находят в погребах.
На лице Араона глубокая скорбь – в огне исчезает деревня, в которой вырос и возмужал. В домах трещат рассохшиеся бревна, лопаются от жара стекла в окнах.
А когда на его глазах пылал просторный дом на окраине с окнами в зеленых узорах окнами, он хмуро отвернулся, не в силах смотреть.
– Знакомые, что ли? – поинтересовался Гнур с сочувствием. – Друзья?
– Я в этом доме вырос, – тяжело проговорил целитель. – Я там похоронил мать…
– А сжигаем тогда кого? – не понял гоблин.
Араон пожал плечами.
– Там трупы соседей. Видимо, надеялись отыскать у меня лекарства.
Когда подпалили очередной дом, и пламя охватило со всех сторон танцующими желто-красными лентами, изнутри послышались крики. Хриплые, старческие. Вслед донесся громкий кашель.
Хранители и целитель переглянулись. Страг охнул, дернулся, чтобы вбежать внутрь, но Гнур и Аэлло повисли на нем, как камни.
– А ну стоять! – орал гоблин. – На тот свет захотелось раньше времени?! Стоять, говорю!
– Страг, не надо! – умоляла гарпия, махая крыльями, чем создавала дополнительное усилие, чтобы удержать циркача.
– Там же человек! Сгорит заживо! – рычал поединщик, уже практически вырвавшись из их крепкой хватки.
– Там изъеденный чумой старик, – сказал Араон. – Побереги силы на другой случай!
Страг нехотя угомонился. Угрюмо смотрит на объятые ревущим пламенем стены и крышу. Языки огня лижут пустые оконные проемы, в небо валит черный дым. Обреченно махнул рукой.
– Я бы мог его спасти.
Они предали огню еще пару домов. Из следующего раздались детские крики. Аэлло встрепенулась, словно в ней проснулся материнский инстинкт, дернулась вперед. Однако стена пламени, в которую стремительно превращался просторный двухэтажный дом из толстых бревен, заставила остановиться.
В ступор впал даже Гнур, по лбу от напряжения пробежала глубокая морщина, брови сшиблись на переносице.
Страг торопливо вылил на себя стоявшее рядом, у колодца, ведро с водой и помчался к дому. Никто и ахнуть не успел, как поединщик исчез в частично охваченном пламенем дверном проеме, откуда валит черный дым, стелется по стенам и поднимается в небо.
Хранители слышали изнутри грохот падающей мебели, балок, топот ног и отчаянный детский плач. В расширенных от страха глазах Гнура и гарпии читалось – Осколок!!!!!!!!
Вскоре, когда все стихло, и, казалось, Осколок Талисмана придется выкапывать из пожарища, из двери выметнулась дымящаяся фигура.
Страг напоминал демона – всклокоченный, на потемневшем от копоти лице ярко горят зеленые глаза. От Страга идут струйки серого дыма, в нос шибает запах паленых волос. Но он все же прижимает к груди пятилетнего мальчика – тот спрятал лицо, уткнувшись в широкоплечего человека. Чужак теперь выглядит еще страшнее, чем раньше, а короткие волосы на голове едва заметно подпалены. Торчат в разные стороны, как иголки у ежа.
– Возьмите его! – прохрипел Страг.
Аэлло тут же взяла ребенка.
Циркач бросился к ведру с водой, которое, пока бегал в дом, догадался набрать Араон. Вскинул на могучих руках и опрокинул себе на голову. Громко и резко зашипело, как будто плеснули на раскаленный металл. От Страга повалил пар, он устало смахнул с лица воду. Ведро со стуком упало обратно на траву.
– Разрази меня гром, – прогудел он. – Уж думал, поджарюсь как поросенок.
– Ты настоящий циркач, – похвалил гоблин, – такой фокус провернул, да еще и остался жив – не каждый сможет!
Тем временем Араон с Аэлло осматривали спасенного из огня мальчика. Чернявый, одетый в обгоревшую ветошь, неимоверно худой. Гарпия шепчет, чтоб не волновался – все позади, бояться больше нечего.
Лекарь достал из-за пазухи фляжку с целебным отваром, поднес ко рту малыша и заставил несколько раз отхлебнуть. Малец едва проглотил. На лице такое отвращение, как будто взрослые заставляют глотать скользкую, противную лягушку и клубок копошащихся червяков.
– Вот так, – проговорил Араон с улыбкой, – теперь пойдешь на поправку. Отвар горький, но чуму прогоняет, как чеснок всякую нечисть. Проверил на себе.