Прежде чем Джонсон успел ответить, интерком начал выкрикивать его имя:
“Подполковник Джонсон! Подполковник Глен Джонсон! Немедленно явитесь в комендатуру!”
“Вот, видишь?” — сказал он, отстегиваясь. “Хили снова шпионил за нами”. Он думал, что тот шутит, но не был до конца уверен.
Пройдя по коридорам Льюиса и Кларка и проскользнув мимо адъютанта бригадного генерала Хили, он сел на стул напротив стола коменданта, отдал честь и сказал: “Докладываю, как приказано, сэр”. “Да”. Бульдожье выражение лица Хили редко выглядело так, как будто оно что-то одобряло. Насколько Джонсон мог припомнить, комендант никогда не выглядел так, как будто одобрял его. Хили продолжал: “Вы когда-нибудь слышали об офицере по имени Сэм Йигер?”
“Да, сэр”, - ответил Джонсон. “Это тот парень, который в значительной степени написал книгу о ящерицах, не так ли?”
“Это тот самый человек”. Бригадный генерал Хили кивнул. Он наклонился вперед и сердито посмотрел на Джонсона. “Вы когда-нибудь встречались с ним?”
“Нет, сэр”, - ответил Джонсон. “В чем дело, если вы не возражаете, если я спрошу?”
Его собственный бугорок любопытства зачесался. Он никогда не встречался с Йигером, нет, но разговаривал с ним по телефону. Йигер был еще одним слабоумным человеком, человеком, которого нужно было знать. Джонсон иногда задавался вопросом, пытался ли эксперт по Ящерам выяснить, кто напал на корабли колонизационного флота. Он сказал Хили об этом ноль, ноль, ноль.
“Этот человек — нарушитель спокойствия”, - сказал комендант. “Ты тоже нарушитель спокойствия. Птицы из перьев, если вы понимаете, что я имею в виду”. “Сэр, это не птицы из перьев”, - сказал Джонсон. “Это погоня за дикими гусями”.
“Так ли это?” — сказал Хили. “Мне интересно. Что бы вы сделали, подполковник, если бы узнали, что именно мы атаковали колонизационный флот Ящеров?”
“Я не могу вам сказать, сэр, потому что я действительно не знаю", ” ответил Джонсон.
“Это неправильный ответ", ” прорычал бригадный генерал Хили, пронзая его вечно сердитым взглядом. “Правильный ответ: ”Сэр, я бы ни черта не сказал, пока ад не замерзнет“. "
Что, если бы я узнал, что это сделали русские или немцы, сэр?” — спросил Джонсон. “Разве я тогда не стал бы петь?”
“Это другое дело", ” сказал комендант. Прежде чем Джонсон успел спросить, чем это отличается, Хили объяснил: “Это они. Это мы. Тот, кто проболтался о Гонке, запятнал руки кровью Индианаполиса, а также кровью президента Уоррена. Если бы я знал, кто это был…” Он долгое время находился в невесомости. Вероятно, он никогда больше не сможет вернуться к гравитации. Если бы он мог, то, без сомнения, был бы постоянно ослаблен. Так или иначе, все это, казалось, не имело большого значения. Если бы он поймал рассыпающего бобы, то сделал бы с ним ужасные вещи.
“Сэр…” медленно произнес Джонсон, “вы хотите сказать, что думаете, что этот Йигер был тем, кто сказал Ящерам, что мы это сделали?” Это неприятно хорошо вписывалось в его собственные предположения. И у Хили был доступ к гораздо большему количеству секретной информации, чем у него.
“Я не знаю", “ ответил комендант, его голос был яростным, разочарованным рокотом. “Я просто не знаю, черт возьми. Никто не знает, а если кто и знает, то он молчит. Но многие люди хотят это выяснить — вы можете поставить на это свой последний доллар. Йигер — слабоумный. Я знаю это точно. Например, он пытался разузнать об этом месте. Это я тоже знаю точно.”
“Был ли он?” Джонсон чертовски хорошо знал, что Йигер был или был. Он задавался вопросом, не бросил ли генерал-лейтенант Кертис Лемей Йигера тоже на угли. Он едва мог спросить.
Но он думал, что все равно получил свой ответ, потому что бригадный генерал Хили продолжил: “Кто бы ни сбежал в рот, он тоже не просто стоил президенту шеи. Сейчас много хороших офицеров сидят в стороне. Они могли знать то или это, и они молчали, как им и полагалось. И какую благодарность они получили за это? Вот что я тебе скажу, — свирепо сказал Хили. “У них лихорадка бездельника, вот что. Это неправильно".
“Да, сэр”, - сказал Джонсон, а затем, набравшись смелости, спросил: “Сэр, вы знали что-нибудь о том, что происходило?”
Лицо бригадного генерала Хили было закрытой дверью. “Вы свободны, подполковник", ” сказал он и наклонился к бумагам, прикрепленным к его столу резинками.
Отдав честь, Джонсон оттолкнулся от стула и выскользнул из кабинета коменданта. Он напряженно думал. Хили сделал все возможное, чтобы свести его с Сэмом Йигером и заставить его сказать, что, по его мнению, Йигер был тем, кто дал Ящерам знать, что США напали на их звездолеты.
Джонсон покачал головой. “Будь я проклят, если скажу это”, - пробормотал он. Он бы не сказал этого, даже если бы думал, что это правда, по крайней мере, без определенных доказательств он бы этого не сказал. Однако он знал одно: он бы не хотел быть на месте Сэма Йигера, даже за весь чай в Китае.
Сэм Йигер коснулся губами губ жены и направился к двери. “Увидимся вечером, дорогая", — сказал он. “Не знаю, почему они хотят, чтобы я сегодня был в центре города, но они хотят. Повеселись с Микки и Дональдом.”
Барбара закатила глаза. “Я думаю, что так и сделаю. Они не обращают на меня столько внимания, сколько на тебя.”
“Я больше”, - сказал Сэм. “Это, вероятно, что-то значит. У меня тоже более глубокий голос. Это кое-что значило бы для людей. Я не уверен, насколько это важно для Ящериц. Может быть, нам стоит попытаться это выяснить.”
“Тебе не кажется, что мы должны относиться к ним в первую очередь как к детям, а во вторую — как к морским свинкам?” — спросила Барбара.
“Часть меня так и делает", — признался Йигер. “Другая часть — это та, которая видела Кассквита. Не имеет значения, говорим ли мы, что относимся к ним как к детям или как к подопытным кроликам. Они закончат тем, что станут морскими свинками. Они ничего не могут с этим поделать. Мы не знаем достаточно, чтобы воспитывать их так, как это сделала бы Раса”.
“Я не уверена, что Ящерицы вообще их растят, когда они такие маленькие”, - сказала его жена. “Они просто пытаются удержать их от поедания друг друга”.
“Возможно, ты прав”, - сказал Сэм. “Так это или нет, но мне все равно нужно ехать в центр”.
“Я знаю", — ответила его жена. “Будь осторожен”.
“Я так и сделаю. Я всегда такой. — Сэм похлопал по пистолету 45-го калибра на бедре. “Это часть моей униформы, и я ее ношу. Не так уж много людей знают о том, что произошло, и представляют опасность — по крайней мере, я надеюсь, что их нет. Но я не собираюсь рисковать в любом случае.” Прежде чем Барбара успела ответить, он закрыл дверь и вышел к машине.
Поездка в центр Лос-Анджелеса в утренний час пик напомнила ему о том, почему он не любил делать это очень часто. Пробиваясь к парковочному месту, как только он съехал с автострады, он усвоил урок до конца. И толпясь в лифте, чтобы подняться в офис, где он работал, когда не мог оставаться дома, добавил последний нежелательный восклицательный знак.
Просто быть здесь было достаточно, чтобы вызвать у него дрожь. Именно здесь генерал-лейтенант Лемей отчитал его за излишнее любопытство к космической станции, ставшей "Льюисом и Кларком". Если бы Лемей знал, что еще его интересует, генерал-лейтенант разжевал бы его намного сильнее.
Сэм поморщился и пошел немного прямее. Он все еще был здесь, в то время как Кертис Лемей больше не работал в армии США. Существовала небольшая группа высокопоставленных офицеров — бывших высокопоставленных офицеров, — которые больше не работали в армии США. Никто из них никогда ни словом не обмолвился в газетах о том, почему они больше не работают в армии. Йигер подозревал, что с ними случится что-то действительно ужасное, если они попытаются обратиться в газеты.
Он задавался вопросом, удалось ли Гарольду Стассену искоренить всех, кто участвовал в нападении на колонизационный флот. Он предполагал, что это возможно, но, тем не менее, сомневался. Стассен, вероятно, сделал ровно столько, чтобы Ящерицы не кричали слишком громко, и не намного больше.
“Доброе утро, Игер", — сказал полковник Эдвин Вебстер, начальник Сэма.
“Доброе утро, сэр”. Сэм отдал честь. Он бросил тоскующий взгляд на кофейник, но спросил: “В чем дело?” Долг превыше всего.
Вебстер заметил этот взгляд. “Налей себе немного джо, если хочешь, Йигер”, - сказал он. “Конец света не наступит из-за того, что ты найдешь время выпить чашечку кофе”.
“спасибо”. Йигер схватил один из стаканчиков из пенопласта, которые неуклонно вытесняли вощеный картон. Он подмешал в кофе сливки и сахар, затем вернулся к полковнику Вебстеру. Подув на кофе и сделав глоток, он сказал: “Готов, когда будете готовы, сэр”.
“Проходи в мой кабинет”, - сказал ему Вебстер, и Йигер послушно последовал за ним туда. Его начальник продолжал: “За последние пару месяцев у нас было чертовски много сообщений о животных и растениях из Дома на Юго-Западе и Юге. Я знаю, что это то, над чем вы работали, когда этим летом отправились туда на отдельное дежурство, поэтому мне показалось логичным позвать вас, чтобы взглянуть на них”. “Отдельное дежурство”, - повторил Йигер глухим голосом. “да”.
Он посмотрел на полковника Вебстера. Он был отстранен от своих обязанностей, все в порядке, отстранен от них парой парней, выступающих от имени правительства Соединенных Штатов и вооруженных пистолетами, чтобы поддержать свою игру. Он отправился в Дезерт-Центр. После этого он мог бы упасть с края света. Отдельный долг был легендой, которая могла подойти почти ко всему. Знал ли Вебстер больше, чем показывал? Если бы он и знал, Сэм не смог бы прочитать это по его лицу.
"Ты начинаешь искать людей, которые знают больше, чем говорят, и довольно скоро начнешь слышать голоса", — подумал он. Они придут за тобой с сетью и посадят в резиновую комнату. Конечно, если вы совсем не беспокоитесь о том, что с вами происходит, вы можете снова исчезнуть, и на этот раз, скорее всего, вы не вернетесь.
“Ты что-то хотел сказать о своем долге?” — спросил Вебстер.