Но дядя Кэти ответил: “Лейтенант вермахта, едва успевший побриться”.
“Я увижу его”, - сказал Друкер со вздохом. “Интересно, что он из меня сделает”. На нем была одна из старых рубашек Лотара, которая была ему великовата, и джинсовые брюки, видавшие лучшие времена. Этим утром он не брился.
Уверенный, как дьявол, этот лейтенант с мокрыми ушами, похоже, не верил своим глазам. “Вы полковник Йоханнес Друкер?” Казалось, ему пришлось напомнить себе, что нужно встать по стойке смирно и отдать честь.
Друкер ответил на приветствие, хотя совсем не был уверен, что сам остался в вермахте. “Правильно, сынок", ” ответил он, без сомнения, еще больше шокировав лейтенанта. “Что я могу сделать для вас сегодня?”
Явно сдерживая свой гнев, молодой офицер заговорил с изысканной вежливостью: “Сэр, мне приказано подвести вас к защищенной телефонной линии и соединить с фюрером во Фленсбурге”. Каждая линия его тела кричала о том, что он не имеет ни малейшего представления, зачем Уолтеру Дорнбергеру понадобилось разговаривать с таким изгоем.
“Защищенная телефонная линия?” — сказал Друкер, и лейтенант кивнул. “В безопасности от Ящериц?” он настаивал, и малыш снова кивнул. Друкер не знал, что такие линии сохранились где-либо в Рейхе, не говоря уже о сонном Ной-Стрелице. Может быть, ему все-таки не придется быть механиком. “Я приду”.
Он ожидал, что его отведут либо на телефонную станцию, либо в зал бургомистра. Вместо этого лейтенант повел его на пожарную станцию, где мужчины, игравшие в шашки, без особого любопытства смотрели на него, когда он проходил мимо.
Защищенный телефон выглядел как обычный прибор. Но за это отвечал другой офицер вермахта. Он тоже бросил на Друкера подозрительный взгляд. Когда лейтенант подтвердил личность Друкера, другой офицер позвонил. На это ушло пару минут. Когда это произошло, офицер сунул трубку Друкеру и сказал: “Продолжайте”.
“Говорит Йоханнес Друкер", ” сказал Друкер, чувствуя себя идиотом.
“Привет, Ганс. Рад тебя слышать". Это был голос Уолтера Дорнбергера, все верно.
“Здравствуйте, сэр”, - как только Друкер заговорил, он понял, что ему следовало позвонить Дорнбергеру майн фюреру. Теперь, когда бывший командир в Пенемюнде получил эту работу, насколько серьезно он к ней отнесся? Обидится ли он, если не получит того уважения, которого, по его мнению, заслуживает? Друкер рванулся вперед, пытаясь скрыть свою оплошность: “Что я могу для вас сделать? Я думал, что вышел на пенсию.”
“Никто из тех, кто еще дышит, не вышел на пенсию”, - ответил Дорнбергер. “Если ты дышишь, ты все еще можешь служить рейху. Вот почему я был так рад услышать, что ты появился в Ной-Стрелице. Я могу использовать тебя, клянусь Богом".
“Как?” — спросил Друкер в полном замешательстве. “Ящеры не позволят нам вернуться в космос. Если только…” Он сделал паузу, затем покачал головой. Поскольку радар следил за каждым квадратным сантиметром рейха, тайные запуски были невозможны. Не так ли? Надеясь, что он ошибается, он ждал ответа нового фюрера.
“Это правда — они этого не сделают”, - сказал Дорнбергер, что лишило его надежды до того, как она действительно родилась. Фюрер продолжал: “Но это не значит, что вы мне не нужны ближе к дому. Я собираюсь отправить тебя сюда, во Фленсбург, Ганс. Ты даже не представляешь, как мало у меня людей, которым я действительно могу доверять.”
“Сэр…” Голос Друкера затих. Дорнбергер держал его за короткие волосы, и он знал это. Конечно, новый лидер рейха мог доверять ему. Дорнбергер знал, почему гестапо схватило Кэт. Если Друкер доставит ему какие-нибудь неприятности, чернорубашечники всегда смогут снова схватить ее.
“У меня будет машина для вас — для всех вас — через пару дней”, - сказал Дорнбергер. Он не упомянул о мече, который повесил над головой Друкера. Зачем ему это? Плавнее не надо, намного плавнее. Фюрер продолжал: “Вы будете выполнять здесь важную работу — ни на мгновение не обманывайте себя по этому поводу. И у тебя тоже будет соответствующее звание. Генерал-майор звучит примерно так, по крайней мере для начала.”
“Генерал-майор?” Теперь голос Друкера был недоверчивым писком. Молодой лейтенант, который привел его в пожарную часть, уставился на него. Он тоже не выглядел так, как будто верил в это.
Но Уолтер Дорнбергер повторил: “Для начала. Мы посмотрим, как ты справишься с этой работой, когда приедешь сюда. Я надеюсь скоро увидеть тебя — и всю твою семью”. Он повесил трубку. Линия оборвалась.
“Сэр…” Лейтенант говорил со значительно большим уважением, чем до этого обращался к Друкеру. “Сэр, мне проводить вас обратно в ваш дом?”
“Нет, не бери в голову”. Друкер возвращался к дяде своей жены в каком-то оцепенении. Он не знал, что, по его мнению, должен был сказать ему Дорнбергер. Что бы это ни было, оно и близко не подходило к реальному разговору.
Когда он вошел в дом, дети, Кэти и ее дядя Лотар набросились на него. Дети воскликнули от гордости и восторга, когда он сообщил им эту новость. Лотар хлопнул его по спине. Кэти тоже поздравила его, но он увидел беспокойство в ее глазах. Она знала, какую власть Дорнбергер имел над ним через нее. Он пожал плечами. Он ничего не мог с этим поделать, кроме как надеяться, что все будет хорошо. Ему хотелось бы думать о чем-нибудь другом, но что еще оставалось?
Автомобиль, который приехал за ними, был огромным лимузином "Мерседес". Люди вверх и вниз по улице смотрели, как они набиваются в него. Друкер надеялся, что это не соблазнит какую-нибудь амбициозную банду несогласных на попытку угона. Он мурлыкал вдали от Ной Стрелиц в почти призрачной тишине.
Несколько часов спустя они были во Фленсбурге, в Шлезвиг-Гольштейне, недалеко от датской границы. “Это как другой мир”, - выдохнула Кэти, когда автомобиль остановился перед отелем "Фленсборг-Хус", где Рейх размещал их, пока они не нашли постоянное жилье. Так оно и было: мир, который не видел войны. В рейхе это делало его почти уникальным. Это была главная причина, по которой Вальтер Дорнбергер выбрал город на западной оконечности Фленсбургского брода, рукава Балтийского моря, выступающего в перешеек, ведущий в Данию.
Некоторые люди в отеле говорили больше по-датски, чем по-немецки. Над воротами красовалась монограмма датского короля Фридриха IV: он построил Фленсборг-Хус как сиротский приют в 1725 году.
В комнате, куда коридорный привел Друкера, его ждала форма генерал-майора. Он надел его с растущим чувством нереальности происходящего. После того, как он поправил фуражку с высоким козырьком под нужным углом, рука Генриха взметнулась в приветствии. “Ты выглядишь очень красиво", — преданно сказала Кэти. Если ее сердце не было в словах, как он мог винить ее?
На следующее утро лейтенант, который мог быть братом того, что был в Ной-Стрелице, отвел его к фюреру. Уолтер Дорнбергер работал в другом отеле, недалеко от морского музея в центре города. Слуга принес Друкеру маринованную селедку и светлое пиво. После того, как он поел и выпил, он спросил: “Что вы прикажете мне делать, сэр?”
“Мы должны перестроиться", — сказал Дорнбергер. “Мы должны как можно больше скрывать от Ящериц. И мы должны взять страну под полный контроль, подавить бандформирования вне закона или, по крайней мере, поставить их под контроль правительства. Пока мы не сделаем все это, мы ужасно уязвимы. Я собираюсь поручить тебе работу по сокрытию. Чем больше оружия мы сможем удержать от передачи Ящерам, тем лучше.”
“Что у нас осталось?” — спросил Друкер. “Бомбы из взрывчатого металла? Ядовитый газ?” Дорнбергер просто улыбнулся и ничего не сказал. Друкер нашел еще один вопрос: “Что мне делать, если Ящерицы найдут что-нибудь из этого?”
“Откажитесь от этого, конечно", ” ответил Уолтер Дорнбергер. “Мы не можем позволить себе делать что-то еще — пока не можем. В один из этих дней, однако…”
“Если Ящерицы терпеливы, мы тоже должны быть терпеливы”, - сказал Друкер.
“Именно так." Дорнбергер просиял ему. “Я думаю, тебе здесь будет очень хорошо”.
Клянусь Богом, может быть, я так и сделаю, подумал Друкер.
“Так, так”. Горппет оторвал взгляд от списка новых назначений правительства Германии. “Это может быть интересно”.
“Что ты нашел?” — спросил Хоззанет.
“Помните того мужчину по имени Йоханнес Друкер, с которым у меня были некоторые дела, потому что он был связан с Анелевичем?” Горппет подождал, пока его начальник сделает утвердительный жест, затем продолжил: “Он появился во Фленсбурге с повышением на два класса”.
“Это интересно”, - согласился Хоззанет. “Что он там делает, чтобы заработать такое внезапное, резкое продвижение?”
“Его титул в переводе звучит как ”комендант службы восстановления", — ответил Горппет, проверив монитор. “Это так расплывчато, что может означать все, что угодно”.
“Я всегда с недоверием отношусь к расплывчатым названиям", — сказал Хоззанет. “Обычно они означают, что Большие Уроды пытаются что-то скрыть”.
“Мы уже знаем, что немецкие власти пытаются скрыть от нас как можно больше”, - сказал Горппет.
"В самом деле? Я бы никогда не заметил", — сказал Хоззанет. У Расы не было ироничного кашля, который можно было бы поставить рядом с выразительным и вопросительным. Если бы у него был такой кашель, Хоззанет использовал бы его тогда.
“Здесь, однако, мы находимся в необычном положении, потому что этот Друкер довольно хорошо говорит на нашем языке и взаимодействовал с нами не враждебно”, - настаивал Горппет. “У нас есть некоторая надежда заставить его образумиться и сотрудничать с нами”.
«действительно?» — повторил Хоззанет, все еще звуча совсем не убежденно. “Разве этот Друкер не тот мужчина, который отказался вам что-либо рассказать о том, как мужчина, который отвез его в, э-э, Ной Стрелиц, оказался мертвым где-то на полпути туда?”
“Ну, да", ” сказал Горппет. “Но это было индивидуальное дело. Это относится к выживанию его не-империи. Если он увидит, что, отказавшись сотрудничать, он поставит под угрозу рейх, я думаю, он расскажет нам хотя бы часть того, что нам нужно знать”. “Мое мнение таково, что вы слишком оптимистичны, если не совсем сумасшедшие”, - сказал Хоззанет. “Но я вижу, что вы не намерены меня слушать. Тогда давай: позвони этому Друкеру. Однако я предупрежу вас об одной вещи — не принимайте ни одно из его опровержений без доказательств. Не доверяй им даже при наличии тщатель