“Конечно, это так”, - сказал Атвар. “Вот для чего нужна победа. Или ты веришь, что у этого есть какая-то другая цель?”
“Ни в коем случае", ” сказал Дорнбергер. В тоне профессионального восхищения он добавил: “Вы поступили умно, снова создав Францию как независимую не-империю. Я не ожидал этого от вас”. “Благодарю вас”. Повелитель флота не предполагал, что он может испытывать определенную симпатию к Большому Уроду, который теперь возглавлял не-империю, причинившую Расе столько вреда. “Мало-помалу, благодаря постоянному контакту с вами, тосевитами, мы действительно учимся играть в ваши игры. Вы должны быть благодарны, что мы оставили вам хоть какие-то фрагменты вашей независимости”.
“Я благодарен вам за это”, - ответил Дорнбергер. “Я подозреваю, что я также должен быть благодарен американцам и русским, которым не понравилось бы, если бы Великий Германский рейх исчез с карты”.
Тосевит действительно был профессионально компетентен. И США, и Советский Союз очень ясно дали понять Атвару, что их страх перед Расой возрастет, если Рейх будет рассматриваться как прямое завоевание. После того, что он пережил, сражаясь с Германией, он не хотел, чтобы другие не-империи чрезмерно боялись; это могло заставить их сделать что-нибудь глупое. Он ненавидел необходимость принимать во внимание их страхи, но они были слишком сильны, чтобы позволить ему сделать что-то еще. Его обрубок хвоста задрожал от раздражения.
Указывая языком на Дорнбергера, он сказал: “Нам больше не нужно так сильно беспокоиться о мнении рейха. И мы сделаем все возможное — все необходимое, — чтобы нам больше никогда не пришлось беспокоиться об этом. Ты понимаешь?”
“Конечно, возвышенный командир флота", — ответил Дорнбергер, и Атвар задался вопросом, как — и как скоро — дойч начнет пытаться обмануть его.
По лицу полковника Йоханнеса Друкера струился пот. Все знали, что ящерицы предпочитают жаркую погоду, как в Сахаре. Когда немец, военнопленный, сидел в кабинке на борту одного из их звездолетов, он почесал голую грудь. Ящерицы были скрупулезны. Они вернули ему комбинезон, который он носил на борту верхней ступени А-45, которая подняла его на околоземную орбиту. Они даже вымыли их. Но ему была невыносима мысль о том, чтобы надеть их, не тогда, когда он чувствовал, что готов засунуть яблоко в рот даже голым.
Он вздохнул, тоскуя по туманам и холоду Пенемюнде, ракетной базы рейха на Балтике. Но Пенемюнде теперь превратился в радиоактивные развалины. Его семья жила в Грайфсвальде, недалеко на западе. Он снова вздохнул, на другой, более мрачной ноте. Он молился, чтобы это была не радиоактивная пыль, но у него не было возможности узнать наверняка.
Стул, на котором он сидел, был слишком мал для него, и форма его спины отличалась от пропорций его спины. Коврик для сна на полу тоже был слишком мал и слишком жесток для загрузки. Ящерицы кормили его консервами, привезенными из земель, которыми они управляли, и из США, большинство из которых были ему не по вкусу.
Могло быть и хуже. Он пытался взорвать этот звездолет. Его противоракеты вывели из строя одну из боеголовок, которые он запустил со своей верхней ступени, а его система ближнего боя — другую. Раса все равно приняла его капитуляцию после этого. Немногие люди были бы так великодушны.
Он встал и воспользовался головкой. Время от времени приходили техники-Ящерицы и возились с сантехникой. Он не был создан для жидких отходов; Раса, как и настоящие ящерицы, выделяла только твердые вещества. От попытки взорвать звездолет до облака радиоактивного газа он превратился в причину неполадок в его трубах. Это было забавно, если посмотреть на это с правильной стороны.
Без предупреждения дверь в его кабинку открылась. Он был рад, что закончил мочиться; быть пойманным на месте преступления смутило бы его, даже если бы это не взволновало Ящерицу, которая поймала его. Он видел этого парня раньше: он узнал краску на теле. “Я приветствую вас, господин начальник", ” сказал он. Любой, кто летал в космосе, должен был знать язык ящеров.
“Я приветствую тебя, Йоханнес Друкер", — ответила Ящерица по имени Томалсс. “Я здесь, чтобы сообщить вам, что вы скоро будете освобождены”.
“Это хорошая новость. Я благодарю вас, превосходящий сэр", — сказал Друкер. Но затем его рот скривился. “Это была бы лучшая новость, если бы это не означало, что моя не-империя потерпела поражение".
“Я понимаю. Я сочувствую", — сказал Томалсс. Возможно, он даже знал; он показал больше знаний о том, как работают люди, чем любая другая Ящерица, которую встречал немец. Друкер удивлялся, как он его приобрел. Томалсс продолжил: “Но у вас будет возможность помочь устранить ущерб”.
"У меня будет возможность увидеть ущерб", — подумал Друкер. Он мог бы обойтись и без этой возможности. Он был водителем танка, а не космонавтом, когда Рейх взорвал бомбу из взрывчатого металла, чтобы сорвать атаку Ящеров на Бреслау. Тогда он ликовал. Сейчас он бы не радовался.
“Вы можете высадить меня недалеко от земли Пенемюнде?” он спросил. "Вот где живет моя… пара и мои детеныши — если они вообще где-нибудь живут”.
Но Томалсс сделал отрицательный жест рукой Расы. “Обмен пленными происходит за пределами Нюрнберга, больше нигде”.
“Очень хорошо", ” сказал Друкер, так как больше ничего не мог сказать. Из Баварии в Померанию через разоренный войной ландшафт? Не то путешествие, которого стоило бы с нетерпением ждать, но которое ему придется совершить.
“В конце концов, шаттл доставит вас обратно на поверхность Тосева-3", — сказала ему Ящерица. “Тем временем, теперь, когда военные действия завершились, я получил разрешение сообщить вам, что вы не единственный тосевит, находящийся в настоящее время на борту этого звездолета. Вы заинтересованы во встрече с другим представителем вашего вида?”
После нескольких недель, когда не с кем было поговорить, кроме Ящериц? Как ты думаешь? Вслух Друкер сказал: “Да, превосходящий сэр, мне было бы очень интересно”. Он выразительно кашлянул, затем добавил: “Благодарю вас”. У Ящериц был прекрасный шпион, ожидающий, чтобы попытаться выудить из него секреты? Маловероятно — в любом случае, ему было бы не очень интересно, особенно когда он не имел ни малейшего представления о том, жива Кэти или мертва. Неужели он смотрел слишком много плохих фильмов и читал слишком много дрянных романов? Это показалось ему действительно очень вероятным.
Томалсс сказал: “Другой мужчина из не-империи Соединенных Штатов. Он здесь с… исследовательской миссией, я полагаю, вы могли бы это описать.”
Что-то в том, как он колебался, показалось Друкеру не совсем верным, но немец вряд ли был в состоянии сказать ему об этом. И Ящерица использовала местоимение мужского рода. Вот и все для прекрасных шпионов. Друкер посмеялся над собой. “Хорошо", ” сказал он. “Неважно, кто он и откуда, я с нетерпением жду встречи с ним”.
“Подожди здесь”, - сказал ему Томалсс, как будто он мог ждать где-то в другом месте. Ящерица покинула кабинку. Томалсс мог уйти. Друкер не мог.
Примерно через сорок пять минут — его похитители позволили ему остаться на вахте — дверь открылась. Вошел молодой человек с бритой головой и краской для тела на груди. Он кивнул Друкеру, не обращая внимания на его наготу (на нем самом были только джинсовые шорты), и протянул руку. “Привет. Вы говорите по-английски? — спросил он на этом языке.
”Немного", — ответил Друкер по-английски. Затем он сменил тему: “Однако я должен сказать вам, что я лучше говорю на языке Расы”.
“Это меня вполне устраивает”, - сказал американец, тоже на языке Ящериц. Он очень молод, понял Друкер — бритая голова скрывала его возраст. Он продолжал: “Меня зовут Джонатан Йигер. Я приветствую вас". “И я приветствую вас”. Друкер пожал протянутую руку и назвал свое имя. Затем он посмотрел на американца. “Йигер? Это немецкое имя. Это означает ”охотник". — Последнее слово было по-английски.
“Да, отец отца моего отца приехал из Германии”, - сказал Джонатан Йигер.
Задумчивым тоном Друкер сказал: “Я знал офицера по имени Ягер, Генриха Ягера. Он был командиром "лендкрузера". Один из лучших офицеров, под началом которого я когда-либо служил, — я назвал в его честь своего старшего детеныша. Интересно, есть ли между ними какие-то отношения? Из какой части Германии был родом ваш предок?”
“Извините, но я не знаю”, - ответил молодой американец. “Может быть, мой отец и знает, но я в этом не уверен. Многие, приехав в Америку, пытались забыть, откуда они родом, чтобы стать американцами".
“Я это слышал”, - сказал Друкер. “Это кажется мне странным”. Может быть, это делало его реакционным европейцем. Но даже если бы это было так, он был радикалом с дикими глазами, если сравнивать его с Ящерами. Он спросил: “Какого рода исследованиями вы здесь занимаетесь?” Невысказанный вопрос, стоявший за этим, заключался в следующем: зачем американцам посылать щенка вместо опытного мужчины?
К удивлению Друкера, Джонатан Йигер покраснел до самой макушки своей бритой макушки. Он пару раз кашлянул и отплевался, прежде чем ответить: “Я думаю, вы могли бы назвать это социологическим проектом”.
“Это звучит интересно", ” сказал Друкер, надеясь, что Йигер продолжит и расскажет ему об этом подробнее.
Вместо этого американец указал обвиняющим пальцем в его сторону и сказал: “И я знаю, почему вы здесь”.
“Я не сомневаюсь, что вы это делаете”, - сказал Друкер. “Если бы моя атака была немного более удачной, мы бы сейчас не разговаривали об этом”. “Это правда”. Голос Джонатана Йигера звучал на удивление спокойно. Возможно, он был слишком молод, чтобы серьезно отнестись к возможности собственной кончины. А может, и нет; он продолжал: “Мой отец — офицер армии США. Я думаю, он бы тоже так говорил.”
“Профессионалы так делают”. Друкер начал было говорить что-то еще, но сдержался. “Твой отец случайно не тот мужчина, который так хорошо разбирается в Расе? Если да, то я прочитал кое-что из его работ по переводу. Я должен был подумать о нем, когда услышал это имя.”