”Да". Джонатан знал, что в его голосе звучало облегчение. “Может быть, мы сможем все уладить”.
“Я надеюсь на это. Она милая девушка.” Его отец вытащил пару бутылок светлого пива "Лаки" из холодильника и протянул одну Джонатану. “Пойдем на задний двор”.
Обычно он не делал такого приглашения, но Джонатан последовал за ним. “Что случилось?” — спросил он, когда они стояли на траве.
“Вы спросили, что нового, когда сели в машину. Я не хотел говорить тебе ни там, ни в доме. Вот, я думаю, все в порядке — кто бы повесил микрофон на лимонное дерево?”
Голос его отца звучал так устало и цинично, как Джонатан никогда его не слышал.
“Что случилось?” — снова спросил Джонатан, отхлебывая из бутылки пива.
И его отец рассказал ему. Пока он слушал, его глаза становились все шире и шире. “Вот на чем я сижу”, - закончил его отец. “Нужно ли мне напоминать тебе, как важно не повторять это?”
“Нет, сэр”, - сразу же ответил Джонатан, все еще потрясенный — возможно, более потрясенный, чем когда-либо в своей жизни. “Кроме того, кто бы мне поверил?”
5
Все, что Кассквит и Джонатан Йигер делали вместе на звездолете — все, от спаривания до чистки зубов, — было записано. Томалсс с большим вниманием изучил видео- и аудиозаписи: как лучше узнать о взаимодействии между цивилизованным тосевитом и одним из диких Больших Уродов с поверхности Тосева 3?
То, что он обнаружил, огорчило его во многих отношениях. Он потратил всю жизнь Кассквита на то, чтобы сформировать ее такой, какой, по его мнению, она должна была стать. Даже сейчас, когда она была с ним, она вела себя так, как и должно вести себя цивилизованное существо. Но когда она была с Джонатаном Йигером…
Когда Кассквит была с Джонатаном Йигером, она вела себя почти так же, как дикий Большой Урод. Она научилась подражать ему гораздо быстрее, чем научилась подражать Томалссу — и она поразила Томалссса тем, как быстро она научилась подражать ему, когда была детенышем.
Также старшего научного сотрудника приводило в бешенство то, как быстро и точно Джонатан Йигер мог угадать, что было на уме у Кассквита. Кровь покажет, с несчастьем подумал самец. Это был не тот вывод, который он хотел бы сделать кульминацией своего длительного экспериментального проекта.
Он был так расстроен тем, что обнаружил, что позвонил Феллессу, чтобы поговорить об этом. “Я приветствую вас, старший научный сотрудник”, - сказала она, увидев его изображение на видеоэкране. “Я рад говорить с вами”. “И я приветствую вас, превосходная женщина”. Томалсс задавался вопросом, работают ли его слуховые диафрагмы так, как должны. Феллесс лишь изредка признавалась, что рада поговорить с кем бы то ни было, и особенно не с ним.
Мгновение спустя она объяснила, почему так поступила: “После стольких лет, проведенных с французами, приятно поговорить о делах с представителем моего собственного вида”.
“А", ” сказал Томалсс. “Да, я, конечно, могу это понять”. “И почему вам интересно поговорить со мной?” — спросил Феллесс.
“За ваши прозрения, конечно”, - ответил Томалсс, что было даже более или менее правдой. Он рассказал ей о тревожных данных о Кассквите.
“Почему тебя это удивляет?” — спросила она, сама удивляясь. “Общий закон психологического развития гласит, что детеныши находятся под большим влиянием своих сверстников, чем предыдущее поколение. Это относится и к Гонке, и к Работевым, и к Халлесси тоже. Почему бы это не относится и к Большим Уродам?”
“Я предполагал, что это будет по-другому в результате длительной родительской заботы, которую они получают, что делает их непохожими на вид — я бы сказал, на другие виды — Империи”, - ответил Томалсс. “Я мог бы также отметить, что ведущие психологические теории тосевитов подчеркивают главенство отношений между родителями и детенышами”.
Рот Феллесса широко открылся в искреннем, беззастенчивом смехе. “Почему, во имя Императора, вы серьезно относитесь к психологическим теориям тосевитов?” — спросила она. “Я изучил некоторые из них. Во-первых, они кажутся мне нелепыми. Во-вторых, они противоречат друг другу множеством способов, демонстрируя, что не все они могут быть правдой и что, весьма вероятно, ни один из них не является правдой".
“Я понимаю это", — сухо сказал Томалсс. “Я изучал психологические теории тосевитов гораздо дольше, чем вы, должен добавить. И в одном они единодушны — в жизненно важной важности этой связи".
“Но это не имеет никакого логического смысла!” — воскликнул Феллесс. “Даже в терминах тосевитов это не имеет логического смысла”.
“Здесь я вполне могу не согласиться с тобой, превосходящая женщина”, - сказал Томалсс. “У некоторых Больших Уродов, похоже, есть очень убедительные аргументы в пользу воспитательного влияния родителей на детенышей. Учитывая их биологические особенности, мне нетрудно найти эти аргументы правдоподобными”.
“Правдоподобие и истина вылупляются из разных яиц”, - сказал Феллесс, что Томалсс вряд ли мог отрицать. Женщина из колонизационного флота продолжила: “Подумайте, старший научный сотрудник. Где даже Большой Уродец в конечном итоге будет проводить большую часть своего времени? Со своими родителями и другими их детенышами или со своими сверстниками? Со своими сверстниками, конечно. Кому ему придется больше работать, чтобы приспособиться, своим родителям и другим их детенышам или своим сверстникам? Опять же, его сверстники, конечно. Его родители и близкие родственники биологически запрограммированы быть любезными с ним. Если бы это было не так, они, вероятно, вообще не выносили бы его, такие Большие Уроды, какие они есть. Если, однако, он ведет себя так, как будто у него голова в клоаке среди своих сверстников, вряд ли они сообщат ему об этом в недвусмысленных выражениях? Ни один мужчина или женщина из той Расы, с которой я знаком, никогда не сочинял хвалебных песен доброте или мягким манерам тосевитов”.
Едкая ирония в этом заставила Томалсса рассмеяться, который также вряд ли мог отрицать, что в словах Феллесса была доля правды. “Нет, никаких хвалебных песен”, - согласился он, все еще смеясь. И, немного подумав, он продолжил: “Это вполне может быть убедительным анализом, превосходящая женщина. Это действительно может быть. Как всегда, были бы желательны экспериментальные данные, но надстройка вашей мысли, безусловно, выглядит логичной.”
“За что я благодарю вас”, - ответил Феллесс. Ее голос звучал более сердечно по отношению к нему, чем в течение некоторого времени. С другой стороны, в последнее время он тоже не слишком ее хвалил. Она была женщиной, которая серьезно относилась к похвале.
В задумчивом тоне Томалсс сказал: “Вы могли бы вызвать некоторые интересные отклики, если бы опубликовали этот тезис в психологическом журнале Тосевитов”. “За что я вас не благодарю”. Феллесс выразительно кашлянул. “У меня и так достаточно трудностей с Большими Уродцами, чтобы хотеть избегать большего, а не провоцировать их”.
“Очень хорошо”. Томалсс пожал плечами. “Я подумал, что вам может показаться забавным наблюдать, как якобы образованные тосевиты объединяются, чтобы уничтожить вас с помощью перегретой риторики”.
“Опять же, нет", — сказал Феллесс. “Проблема с Большими Уродами в том, что они могут не остановиться на перегретой риторике. Если я их достаточно сильно расстрою, они могут попытаться уничтожить меня с помощью взрывчатки. Разве это не правда, что последователи мужчины по имени Хомейни все еще поднимают восстание против нас, несмотря на его поимку и заключение в тюрьму?”
“Да, это правда”, - признал Томалсс. “Но они остаются в плену суеверий. Авторы психологических журналов, даже тосевитских психологических журналов, придерживаются более рационального мировоззрения”.
“Я не хочу проверять это экспериментально", — сказал Феллесс. “И вот мое предложение для вас, старший научный сотрудник: поскольку на Кассквит будут влиять ее сверстники, вам не мешало бы убедить ее в том, что ее истинные сверстники — мужчины и женщины Расы, а не варварские Большие Уроды на поверхности Тосев-3. А теперь, если вы меня извините…” Она исчезла с видеоэкрана.
Тем не менее, Томалсс запротестовал: “Но я всегда делал все возможное, чтобы убедить ее в этом”. И это сработало. В какой-то степени это все еще работало. Томалсс не мог себе представить, чтобы Кассквит предал Расу в каком-либо действительно важном деле. Но сексуальная связь, которую она так быстро установила с Джонатаном Йигером, легла в основу социальной близости с ним, отличной от той, которую она установила с Расой.
"Интересно, не следует ли мне найти ей нового сексуального партнера", — подумал он. Это могло бы уменьшить ее уныние из-за отъезда дикого Большого Уродца. Но это также может привести к возникновению новых и более серьезных проблем. Решение одной проблемы с тосевитами слишком часто приводило к другой, еще худшей. Весь мир Tosev 3 представлял собой большую, неожиданную трудность, или, скорее, их множество.
Он продиктовал себе заметку, чтобы не забыть о такой возможности, затем вернулся к анализу записей бесед Кассквита с Джонатаном Йигером. В какой-то момент она спросила его: “Разве ты не хотел бы проводить все свое время, живя и работая среди Расы?” Томалсс подозревал, что она имела в виду: "Разве ты не хотел бы проводить все свое время, оставаясь со мной?"
“Если бы я мог сделать это на службе моей не-империи, тогда, может быть”, - ответил дикий мужчина-тосевит. “Но я бы хотел, чтобы кто-нибудь из моего вида был рядом ради компании. Мы слишком отличаемся от Расы, чтобы постоянно чувствовать себя комфортно с ее представителями".
Была ли это пропаганда США, противодействующая пропаганде Расы, которая была единственной идеологической обработкой, которую Кассквит имел до прибытия Джонатана Йигера? Или это был просто его взгляд на то, где лежит истина? Если так, то был ли он прав?
Томалсс боялся, что так оно и было. Ни один дикий Работев или Халлесси никогда бы не сказали такого. Два других вида в Империи шли по тому же пути, что и Раса; они просто не зашли так далеко по нему, когда флоты завоевателей добрались до их планет. Большие Уроды двигались совсем в другом направлении, когда началась Гонка.