Какие-то странные у магов бабушки… Хотя та, которая с грязным горшком, на мой вкус милее идеальной леди Марсиаллы.
Время мы провели творчески. На улицу я выползла встрёпанная и окосевшая, зато в арсенале добавились три новых заклинания и несколько рун. Эх, вот так бы заниматься с моего первого дня в Академии, каким бы магом я тогда уже была!
Один заговор сначала показался смешным, но, подумав, я оценила его пользу. Теперь любая пара обуви — хоть туфельки, хоть валенки — будет мне точно по ноге. Никаких жмущих пальцев или сбитых пяток! И можно покупать понравившийся фасон, неважно, твоего размера обувь или нет. Правда, здорово?
Второй требовал прорвы энергии, но зато уж если расстараться и зачаровать так что-нибудь, вещь никогда не потеряется. А если потеряется или украдут, достаточно представить её в уме и пожелать — и она тут же возникнет рядом. Я сразу же захотела наложить такое заклятие на Кольцо Огненных Бурь, но мама остановила. Магии на моём перстне уже было понаверчено по шпиль самой высокой из академических башен, и наколдовать что-то сверх можно было, лишь вложив энергии больше, чем использовалось для предыдущего заклятия. Кстати, оказывается, именно это являлось принципиальным ограничением при зачаровывании любых предметов. Вбухивай каждый раз больше сил, или ничего не выйдет. Оставалось горестно вздохнуть: я против Перегальта Огненное Облако — это примерно как суслик против медведя. Ничего, стану очень крупным сусликом — тогда посоревнуемся!
Третье заклинание, которое леди Рени назвала «заговором близнецов», скорее озадачило, чем показалось полезным. Суть была в том, что два зачарованных одинаковых предмета оставались тождественными всегда, точнее тот, который был назван вторым, копировал первый. Скажем, берёшь две одинаковые палки, зачаровываешь, а потом на первой выцарапываешь ножиком то, что думаешь о фортификации. И на второй тоже появляется надпись. Только я пока не поняла, как это разумно применять. Что, завести два ботинка на левую ногу, и тогда зашнуровывать придётся только один? О-очень полезно… Но подумаю. Для чего-то же такое изобрели?
Провожая, мама сказала мне вещь, показавшуюся мудрой:
— Делай своё дело и никогда не оглядывайся на других — это мешает. Если ты обгоняешь — расслабишься, а если отстаёшь — начнёшь нервничать. И то, и другое ни к чему.
Возвращаясь, я раздумывала о том, что, пожалуй, не так уж плохо провести лето в поместье, если меня так будут учить каждый день. Это сколько же всего нового можно узнать — просто голова кружится! А ещё теперь мне не придётся искать для съёма чердак с бочкой, потому что у меня появилась своя собственная комната с настоящей ванной. Даже свой дом! Хотя мысль о том, что я вдруг заделалась домовладелицей, казалась ещё менее реальной, чем мечты о полётах по небу. Я вообще такое заслужила?
По пути в корпус я чуть не столкнулась с куда-то несущимся лордом Тиуррой. Еле успела подтолкнуть себя воздушной подушкой и оказаться на нижнем суку большого дуба. Прижалась к стволу и замерла. Интересно, что у моего укрытия лорд затормозил, заозирался… но поднять голову и посмотреть наверх не додумался. А я моргала сверху на вороную макушку и широкие плечи и чувствовала, что готова заплакать. Почему так?
Вообще, чувства были противоречивыми. С одной стороны, я всегда буду ему благодарна — ведь без него я никогда бы не нашла маму, брата, отца. С тем же Колином мы бы ходили рядом — и друг друга не узнали. С другой, лорд Тиурра меня учил — сколько нежити мы уже вместе перебили! Причём у него хватало терпения не просто демонстрировать мне, как надо, а смотреть, как я сама справляюсь с каким-нибудь гулем, и не вмешиваться. А это — просто героизм! Ну и, наконец, он был первым, кто меня поцеловал. И не только поцеловал, но и заставил, уговорил, убедил, соблазнил ему отвечать. И он же, когда я открылась и готова была довериться, — расколотил вдребезги все мои мечты, показав, что ему нужна не любимая, спутница и соратница, а просто домашняя курица-производительница. Как я должна к нему относиться? Не знаю… Единственное, на что я была сейчас способна, — это держать в его присутствии себя в руках, не пытаться выяснять отношения, не злиться и не рыдать. Он давно взрослый, мне, девчонке, его не переубедить и не переделать. Он может измениться — если захочет — только сам. Так что пока буду обниматься с дубами…
Я всё же сообразила, зачем нужен «заговор близнецов» — чтобы передавать известия! Первая сделанная мной хреновина — по-другому я этот предмет обозвать не могла, хотя честно пыталась изобрести приличное название — состояла из нескольких купленных на рынке цветных самых дешёвых глиняных крашеных бусин и круглой плоской берестяной коробочки с прорезью такого размера, чтобы видна была только одна бусина. Камень был бы, конечно, красивее глины, — но соблазнительные шарики из змеевика, яшмы, лазурита имели неровную окраску, так что я не была уверена в их одинаковости. Поэтому купила страшненькую глину. Бусины нанизала на суровую нитку, чтобы не катались и не терялись, запихнула в коробку — не болтаются, отлично! Заклинание я накладывала в башне под присмотром Хаоса. Тот, кстати, уже побывал в новом доме и его частично одобрил. Частично, потому что имелся один существенный недостаток — в погребе у кухни не было припасов — ни колбасы, ни окороков, ни даже кувшина со сметаной. Я обещала исправиться.
В следующее свидание с мамой я отдала ей второй экземпляр содеянного, пояснив:
— Я проверяла, вроде бы работает. Если в дырке рыжая бусина, то я могу сегодня прийти сюда. Если чёрная — я сегодня занята. Голубая — просто «всё хорошо», а если тёмно-синяя — значит, я уехала с лордом Тиуррой изводить какую-нибудь нечисть в дальнем болоте.
— Умница, дочка! Но добавь на всякий случай красную — «мне нужна помощь».
Наверное, это было бы мудро, но мне не хотелось кого-то зря тревожить. Да если помощь и будет нужна, моя хреновина ведь не расскажет, где влипшую меня искать? Выйдет только напрасное беспокойство. Впрочем, если откажу, леди Рени расстроится. Так что сделаю, как она хочет, и добавлю красные, ведь пользоваться ими меня никто не заставляет.
За неделю дом изменился до неузнаваемости — сквозь вымытые окна лился свет, комнаты сияли чистотой, откуда-то взялись ковры и портьеры, уютные кресла, кровати в спальнях и, что меня просто покорило, — большие белоснежные ванны на позолоченных львиных лапах в ванных комнатах. И к ним была подведена вода из резервуара на крыше.
— Полагаю, нагреть воду для тебя не проблема? — улыбнулась леди Рени.
Я кивнула.
Да, в погребе у кухни появились и окорока, и колбасы, и даже копчёная рыба. Интересно, надолго ли хватит этой благодати при моём усатом проглоте? Сомневаюсь.
А в большом подвале мама расставила чучела и мишени для тренировок, а ещё на одной из стен развесила кинжалы, мечи, луки и арбалеты. И к чему мне этот колюще-режущий арсенал?
— Эль, учись всему, чему можно. Поверь, пригодится. Владение мечом по меньшей мере дважды спасало мне жизнь. Кстати, ты уже что-то умеешь?
Оказалось, что ничего. Потому что мама выбила меч из моей руки секунд за пять, просто крутанув кистью.
— Не страшно, я тоже с этого начинала.
Хорошо, что она меня не ругает. Буду тренироваться, да, потому что теперь знаю, зачем это нужно.
Лорд Тиурра опять отвёз меня на кладбище, где упорно продолжали вылупляться гомункулы. Всё было так же — и в то же время по-другому. Лорд снова вместе с предателем-котом устроился на высоком мавзолее с пологой крышей, а я бегала кругами по кладбищу в поисках нечисти. Только в этот раз я уже не шарахалась, не визжала и не скакала с перепуга по-козлиному, когда синеватые лысые уродины вываливались из-за надгробий. А спокойно отшвыривала их ветром и тут же заключала в кокон пламени. В какой-то момент на земле одновременно горело шесть гомункулов. И вообще этот год выдался урожайным — мы набрали целых восемь бутылок эктоплазмы. Пару отдам Тересе — та будет рада.
Кстати, закончив, я очистила платье и заляпанные сапоги со штанами маминым заклинанием. После горшка с сажей брызги и нашлёпки кладбищенской грязи показались ерундой.
В карете я читала — и молчала. Теперь мне было с кем поговорить о магии, причём Колин и мама не цедили, как некоторые слишком умные, по капле, а щедро выливали мне на голову всё, что знали, по интересующей теме. А обсуждать что-то другое не тянуло.
Лорд заговорил сам:
— Эль, ты совсем не скучаешь?
— По чему именно? — оторвала я глаза от книги. — По сияющей перспективе просидеть три века взаперти под присмотром леди Марсиаллы? Нет, не скучаю.
— По мне.
— Скучаю. Но это нестрашно. Вы же знаете, что я бродяжничала десять лет, останавливаясь то тут, то там. Иногда я сильно привязывалась к людям или местам, и уходить было по-настоящему тяжело. Но приходилось. Так что со временем я научилась с этим справляться.
— А надо ли уходить? Что ты скажешь, если я соглашусь иногда брать тебя с собой? — он смотрел на меня в упор, тёмные брови насуплены, рот сжат.
— Вы согласитесь, лорд? Иногда? Спасибо, не стоит идти на такие жертвы, — недовольно хмыкнула я и снова уткнулась в книгу.
Но почти тут же снова подняла на него взгляд. Я ж совсем забыла, что советовала мне мама! Но раз вспомнила, отчего не попробовать? Терять мне нечего в любом случае.
— А если бы я тоже согласилась, но с одним условием?
— Каким? — прищурились сапфировые глаза.
— Если вы так хотите, чтобы ваша жена была в безопасности, могу ли я поселиться не в поместье леди Марсиаллы, а с моими родными? Мне хотелось бы познакомиться с ними получше и вообще…
— Что вообще? А чем тебя не устраивает Марси? Ты о детях подумала?
Сглотнула и растерянно захлопала глазами. Ой. Даже дважды ой. Не подумала, хотя надо бы… Но если начать размышлять в этом направлении, то сразу встаёт вопрос: как бабушка несостоявшегося мужа связана с моими будущими детьми? Они, вообще, чьи — мои или бабушкины? В голове вырисовалась картинка — леди Марсиалла, элегантно объясняющая мне, что особа с таким сомнительным прошлым не имеет права вмешиваться в воспитание юных отпрысков её драгоценного Тиури… брр!