Редакция Бабук
19 ноября 2024 г.
На вопросы читателей отвечает Михаил Шишкин, автор книги «МОИ. Эссе о русской литературе»
эта книга – мой взгляд на русских писателей через призму этой войны. Моих соотечественников сейчас зовут убивать и быть убитыми в соседней стране под предлогом защитить Пушкина, а не Диккенса или Джойса. И вообще, эту книгу я не писал, она сама получилась. Всю жизнь у меня под ногами была прочная почва – русская литература. После начала войны – под ногами пустота. Эта книга – попытка найти снова твердую землю. И еще это самый важный разговор, который, наконец, состоялся. У каждого человека должен состояться один самый важный разговор — со своими родителями. Чаще всего люди проживают свои жизни, этот самый важный разговор пропустив. Это скорее нормально — ведь невозможно вдруг за завтраком, когда все спешат, или за ужином, когда футбол вот-вот начнется, сказать: стоп, сейчас все откладываем и ведем самый главный и единственный разговор в нашей жизни.
У меня с моим отцом и с моей мамой этот разговор получился только, когда их уже не было в живых, — в моих книгах. Вот и у писателя должен состояться такой самый важный разговор. В этой книге я вел этот разговор с авторами, которые создавали русскую литературу — а значит, и меня, — много лет. Война все обострила. Такого глобального кризиса в русской культуре, который мы переживаем сейчас, еще не было. Под вопрос поставлено абсолютно все, всем словам и понятием необходимо давать новые определения. Что такое Россия? Что такое русская культура? Что значит быть русским? Сто лет назад в городах Европы эмигранты не стеснялись громко говорить по-русски. Они проиграли гражданскую войну в России, но они хотя бы сражались. Стало стыдно быть русским. Я очень остро почувствовал, что переживали немецкие писатели, эмигрировавшие из третьего рейха. Если бы я и писал сейчас о зарубежных писателях, то о Стефане Цвейге и Томасе Манне.
Очень хорошо представляю себе, о чем думал Стефан Цвейг в Бразилии перед тем, как покончить с собой. И я сам переживал то, что должен был почувствовать Томас Манн, когда он приехал выступать в американский университет и студенты сказали: «Зачем нам изучать язык и культуру страны, которая ведет захватническую войну?» Как Томас Манн боролся за достоинство немецкого языка и немецкой культуры, так мы теперь должны защищать достоинство нашего языка и нашей культуры, которую путинский режим подставил под удар по всему миру. Русская культура как часть мировой – это те писатели, художники, музыканты, которые выступили против войны и в поддержку Украины, а не те, кто поддержал агрессию или громко промолчал.
Честно говоря, не слежу за Шлосбергом и его «перерождениями». И вообще за фейсбучными разборками. Очень мало времени и очень много нужно всего успеть сделать. Я редко заглядываю в фейсбук, поражает, как его просто распирает от разборок, особенно тошнит от новой «оппозиционной инквизиции». Ничего нового в подлунном отечественном мире, я писал об этом в эссе о Чехове. Он восставал против имперскости, которая живет прежде всего в тоталитарности сознания. Чехов на дух не переносил курсисток, которые убеждены, что знают истину и готовы за нее растерзать любого, особенного того, кто поближе. Они стали потом чекистками и расстреляли бы Чехова, доживи он до революции. Мы пытаемся сейчас освободиться от «имперского» и «колониального» наследия в культуре, но труднее всего освободиться от тоталитарности сознания. Новые чекистки с яростью носорогов из пьесы Ионеско бросаются на бой с «имперскостью», не видя, что они сами имперские кувалды.
Если мы хотим по-настоящему освободиться от империи, нужно освобождаться от этих носорожистых чекисток тоже.
В сознательном возрасте сложно порвать с самим собой. Но всякое бывает. Особенно, если кто-то уехал из нашей исторической все-таки молодым и смог построить жизненную карьеру уже здесь. Знаю лично несколько замечательных людей, которые учились там, но потом уехали и добились успеха в таких областях как физика, информатика, медицина на Западе. Им ничего ни про Россию, ни про русскую культуру никому доказывать не нужно. Но если живешь русским языком, русской литературой, русской культурой, если ты – писатель, то от «дыма отечества» не откашляешься до самой смерти.
Куда девать всю историю России, историю ее завоеваний, ее преступлений и против своего народа, и против других? Оставить в учебниках. Избавиться от нее, но не забыть. Вопрос только – как можно от этой истории избавиться, если страна попала в нее ногой, как в капкан? Я часто думаю о своем отце. Ему было 18 лет, когда он пошел сражаться с немцами. Он верил в то, что защищает отечество, на самом деле его и миллионы таких, как он, использовали – он защищал режим, убивший его отца, мой дед погиб в ГУЛАГе. Отец всю жизнь гордился тем, что освободил Европу от фашизма. И никак не мог принять, что он принес освобожденным народам попросту другой фашизм. «Как это, мы фашисты?! Мы – русские! Это они – фашисты!» Он, да и вся страна идентифицировали себя с этой победой. А что им принесла «великая победа над фашизмом»? Они стали только еще больше рабами режима. Люди идентифицировали себя с величием империи, так холопы испытывают гордость за богатство и власть своего господина.
Проблема в том, что большинство населения России живет еще патриархальным племенным сознанием. «Мы – русские, а кругом враги, которые хотят нас уничтожить, поэтому мы должны защищать нашу родину, наш язык, нашего Пушкина». «Мы должны пожертвовать всем для сохранения нашего любимого Отечества» (читай: действующего режима). Нужно понимать, что человечество на своем пути из животного мира к человечности еще сделало только полшага. Дело не в компьютерах и космических кораблях: и то, и другое можно использовать и для варварского уничтожения. Все дело в переходе от примитивного племенного сознания к индивидуальному, в развитии личности, которая сама несет ответственность за все, а не перекладывает ее на власть. Не народ или царствующий президент говорят тебе, что хорошо и что плохо, а только ты сам решаешь, что есть добро, а что зло. Если я вижу, что моя страна и ее – по Достоевскому - народ-богоносец творят зло, я буду против моей страны и против моего народа.
Большинство моих соотечественников давятся этим патриархальным сознанием, но будут покорно класть голову на плаху: царю видней, «родина-мать зовет». Единственный инструмент для развития племенного сознания в индивидуальное — это просвещение. Поэтому все режимы в России всегда были главными врагами культуры, а в школах всегда главным предметом было думать строем и говорить в ногу. В бесконечной борьбе культуры и варварства на территории «самой читающей» мы все время проигрываем – сила солому ломит. Вот опять проиграли. Теперь наша задача сохранить культуру на русском языке в эмиграции. А «снеговая уродина» - по Маяковскому, будет продолжаться дальше, воспроизводить сама себя, изнутри она не может переродиться (невозможно себе представить, чтобы гитлеровский режим перерос изнутри в демократический), а внешнего поражения не будет.
Больно смотреть, как из страны выкачивают воздух. Всё в России возвращается туда, откуда мы когда-то вышли: свободная литературная жизнь лишь на фейсбучных кухнях. Как неподцензурная литература будет проникать в Россию? Слушайте, мы же не в первый раз замужем в диктатуре. Даже при совке через железный занавес все просачивалось. Юношей при Брежневе я собирал мою библиотеку: перефотографировал запрещенку, потом распечатывал. Ужасно гордился моей библиотекой – она выглядела, как обувной магазин: я складывал мои «книги» - стопки фотографий - в коробки из-под обуви. А в эпоху интернета и подавно занавес будет дырявым. Литературную жизнь на русском языке в странах нового рассеяния нужно теперь начинать практически заново. Нужно найти инструменты для помощи новым независимым издательствам, журналам, авторам, переводчикам. Я подумал, что одной из возможностей такой помощи может стать создание независимой литературной премии. В этом году я основал премию «Дар».
И каждый узнает название последнего написанного по-русски и, на мой взгляд, лучшего романа Владимир Набокова. Сейчас время создания нового типа культуры на русском языке, какого еще не было, культуры, свободной от проклятия территории и от русского «патриотизма», время создания новой русскоязычной культуры, не принадлежащей ордынской власти. Очень важно, что в нашей премии принимают участие писатели со всего мира, которых объединяет русский язык, в том числе и из Беларуси, Литвы, Польши, Украины, Грузии, Армении, Израиля и других стран. Очень важно, что в премии принимают участие и украинские писатели, которые пишут по-русски. Литературная премия «Дар» может стать объединяющей платформой для разобщенного русскоязычного рассеяния. Это шанс международному русскоговорящему гражданскому обществу вне государства проявить себя, показать, что оно существует в мире без границ, способно к развитию и достойно своей культуры.