Арриен держался подсказанного Марионой курса, но пока не видел ничего, хотя бы отдаленно напоминающего лодку. Поднявшееся солнце слепило глаза, и зной в воздухе начинал нарастать. От жары и холода защитный огонь не спасал. Однако Арриен упорно продолжал вглядываться в горизонт, пока ему не почудилось далеко впереди темное пятнышко. Впрочем, крылья для того и были нужны, чтобы нести к цели гораздо быстрее ног.
Вот уже простое темное пятнышко, стремительно обретая очертания, превратилось из точки в вытянутые вертикально и горизонтально линии, а затем, набрав объем, в долгожданную лодку. Девушка в ней стала заметна, только когда он подлетел совсем близко – ее светлая одежда практически сливалась с пейзажем, а рыжие волосы были под стать пескам пустыни.
Однако и Зоя заметила защитника. Пускай позже, чем могла, но определенно раньше, чем ему бы хотелось. Его полет был стремительнее движения машины, оставалось совсем немного, чтобы нагнать и спикировать вниз. Но, увидев огненного крылатого воина в небе, Зоя внезапно так испугалась, что слишком резко дернула штурвал. Скользящая с бархана лодка, повинуясь движению руки, мгновенно развернулась боком и тут же завалилась, пропахав борозду в рыхлом песке. Зоя по инерции перелетела через край и кубарем покатилась к основанию холма. Транспорт со скрипом ехал следом. Опасаясь, как бы девушку не придавило тяжелым бортом, Арриен ринулся к земле, намереваясь вклиниться между Зоей и лодкой, но на его глазах девушку почти мгновенно засосало в песок. Защитник успел приземлиться на то же место и сорвался вниз за мгновение до того, как сверху послышался громкий скрежет ломающегося дерева.
Защитник приземлился на ноги, коснувшись ладонями земли. Огонь погас, крылья исчезли, а потому кругом воцарилась кромешная темнота. Вход запечатался, и в тишине отчетливо слышалось чужое тяжелое дыхание и громкий удаляющийся шорох. Арриен резко подался вперед, вытянул руку, безошибочно определив положение перепуганной девушки, и ухватил ее за лодыжку, обрывая бессмысленное бегство. Волны паники буквально захлестывали его, Зоя совершенно потерялась в пространстве и едва ли понимала, что́ именно не дает ей продвигаться вперед в неизвестном направлении. Благо она не визжала, не вопила, только шум дыхания перестал заполнять воздух. Девушка сжалась и затаилась.
– Только не стоит меня обезвреживать, – быстро проговорил Арриен, попутно уклоняясь на одних инстинктах. Что-то рассекло воздух и вонзилось в песчаную стену над его плечом. – Зоя, прекрати паниковать!
Громкое сопение вновь наполнило воздух, ладони девушки схватились за его удерживающую лодыжку руку и лихорадочно ощупали. Напряжение ощутимо пошло на спад. Он даже услышал тихий выдох.
– Зачем так кидаться с неба? – пробормотала она. – Это… это вообще неожиданно, когда от солнца отделяется горящий силуэт и падает вниз. Я даже не сразу сообразила, что происходит. Просто ужасно!
– Ужасно красть лодку и удирать ночью из лагеря. Сейчас все заняты тем, что собирают поисковый отряд.
– Отряд? – ахнула девушка.
– Именно. Его участники будут счастливы обнаружить обломки лодки и обрывающиеся следы.
Зоя, крепко обхватившая его запястье, на ощупь принялась перемещать ладони и теперь уже вцепилась в предплечье, подбираясь еще ближе.
– Арриен, а мы сейчас где?
– В ловушке.
Почувствовав, что она наконец-то не пытается сбежать в противоположном направлении, защитник отпустил ее ногу.
– В ловушке? – Пальцы девушки сжались еще крепче, вызывая желание аккуратно их отцепить. – Нас съедят? – дрожащим голосом уточнила она, и стало понятно, что Зоя вертит головой, тщетно пытаясь что-то рассмотреть.
– Не сейчас. – Арриен совладал с искушением отцепить ее руки, поскольку, стоило лишь чуть податься назад, и волны чужого страха вновь наполнили пространство. – Не паникуй!
– Я не паникую, – срывающимся шепотом соврала она.
– Возьми оружие, которым сейчас пыталась меня ударить, и начинаем искать выход. Этот запечатало намертво обломками лодки.
– А к-куда я его дела?
Защитник на ощупь определил направление и вытянул за рукоять из стены небольшой кинжал. Послышался тихий шелест осыпающегося песка.
– Надо уходить. Конструкция ловушки нарушена. Все может осыпаться на наши головы.
Он подтолкнул девушку, побуждая разжать ладони и задавая направление, в котором следовало двигаться. Хотя оно и было единственным, Зоя все еще плохо ориентировалась в пространстве.
– Что это за ловушка? – Она торопливо поползла прочь от вертикального спуска, с которого потихоньку осыпалось все больше и больше песка.
– Когда проход станет шире, пропустишь вперед, – велел Арриен, после чего объяснил: – Ловушки строят чудовища, обычно сооружая их в основании барханов и по сторонам от проложенных троп. Человек, наступивший на такую, мгновенно продавливает собственным весом песчаную крышку, а дальше его затягивает, точно в зыбучий песок, только гораздо быстрее. Лодку затащило следом, но она слишком велика, чтобы поместиться полностью, потому ее и разломало на части.
– А почему чудище не сидит внизу, раскрыв пасть?
– Потому что у него много таких ловушек. От каждой ведет нить, как у паука в паутине. Но сейчас монстр не сунется.
– Он почуял защитника?
– Да, и уже сбежал. Я пока не ощущаю присутствия чудовищ.
– А напасть на защитника они могут?
Арриен заколебался на мгновение, но решил, что лучше уж раскрыть все карты.
– Если их станет настолько много, чтобы убить защитника, они нападут.
Зоя издала невнятный звук, а потом снова резко вцепилась в него. Он вынужден был остановиться.
– Зачем было за мной лететь? Я же сказала, что вернусь. Все было бы в порядке!
– Лодки, конечно, дарят хорошее преимущество за счет парящих свойств, но даже они не могут уберечь от случайностей, одна из которых уже произошла. В этот раз ты испугалась меня, а в другой могло напугать что-то еще…
Арриену хотелось добавить, что самонадеянность и легкомыслие немало людей погубили в пустынях, но, услышав, как девушка начала всхлипывать, он сдержался. Проход стал шире, и наступил подходящий момент, чтобы самому пройти вперед, однако он не стал отталкивать заплакавшую Зою.
Слезы полились сами, а с ними изливалось наружу напряжение последних дней. Все время, пока я ехала на лодке, сосредоточенно вцепившись в руль, я опасалась оглянуться или посмотреть по сторонам, боялась увидеть чудовищ. Пески всегда пугали меня, с самого детства. Мне вдруг столь отчетливо вспомнилось все тщательно забытое с годами. Как я сперва побежала, повинуясь крику защитившего меня человека, потом запнулась о кого-то, упала. Чудовища очень быстро забирали свою добычу, утягивая в пески, и люди попросту исчезали. Как, упав, поползла вперед, зажмурив глаза. Мне хотелось стать невидимкой, стать как то прозрачное марево, что висит над горячими песками, я хотела быть совершенно незаметной для чудовищ. Желание на грани бреда, потому что никаких четких мыслей в моей голове не было, только паника, ужас и ощущение нереальности происходящего.
И только спустя долгое время я осознала, что ползу по горячему песку, а кругом совсем тихо. Ветер легкий-легкий, шелестят песчинки. Очень сложно оказалось раскрыть глаза, а еще сложнее – оглянуться. Позади меня было пусто, а ветерок потихоньку заметал следы, забавляясь и перекатывая желтый песок. Чудовища тоже скрылись. Местами валялись сброшенные с плеч мешки, обрывки одежд, чей-то башмак. А еще настоящий кувшин, закупоренный пробкой, и пара фляжек с водой. Разумно рассуждая, мне следовало хоть попытаться взять что-то нужное с собой, пока и вещи не замело песками.
Я не смогла. Не смогла вернуться и пройти эти несколько шагов. На ноги и то оказалось почти невозможно подняться. Я вставала и падала несколько раз. А потом все же поднялась и пошла в том направлении, куда толкнул защитник. Шла и шла, не глядя вперед, только под ноги, и ни разу потом не оглянулась. Из этого перехода мне запомнился лишь песок, палящий зной и ночной холод, а еще то, что я не останавливалась, даже когда ноги переставлялись с трудом и шаркали по земле, точно у древней старухи. Остановиться было все равно что оглянуться и снова увидеть за спиной пустоту и беспорядочную свалку уже никому не нужных вещей. Глаза я не поднимала после того, как один раз решилась оглядеться и увидела мелькающие в отдалении силуэты чудовищ. Вероятно, они перебегали пустыню или рыли новые норы, не обращая никакого внимания на одинокого человека.
Заметить меня смогли только люди. Вероятно, те самые исследователи. Увидели издалека и изменили направление своего транспортного средства. Когда силой затянули на борт, я визжала и отбивалась, порывалась вырваться, чтобы снова пойти дальше. Мне что-то вкололи, и я уснула. Когда проснулась, снова увидела людей. Меня хотели накормить, твердили об обезвоживании, пытались расспрашивать, но в ответ получили очередную истерику и попытку сбежать. В следующий раз я пришла в себя уже на борту аэростата, доставившего меня в Кенигхэм. Там возле взлетной площадки меня встретила какая-то женщина. Я помню ее волосы с проседью, испещренное морщинами лицо и цепкий взгляд. Сухие губы жевали табак, им пахли и ухватившие меня за подбородок пальцы, а глаза осмотрели с ног до головы.
– Ну привет, – сказала она. – Добралась-таки?
Имя и фамилия, вышитые на крышке рюкзачка, повешенного матерью за спину, навели исследователей на мысль, что эта женщина могла быть мне родственницей. Пока меня лечили от горячки и бреда, попутно занимались поисками. Отыскали только ее. До сих пор не знаю, какая между нами была родственная связь. Вероятно, очень дальняя. Лишь однажды прозвучала в ее речи фраза: «Ты не слишком похожа на мать, никак в папашу уродилась? Из такого брака ничего путного выйти не могло. Сама нищенка и за нищего замуж пошла». Однако старуха все же взялась ответить на запрос, встретила меня и привела в свой дом. А потом таким же образом отвела к дверям приюта и там оставила. Больше я ее не видела.