— То есть если его жахнуть шокером, то он сомлеет? — уточнила Вика, одевавшая модные сапожки.
— Если в шею, к примеру, и максимальным разрядом, то обязательно — подтвердила тетя Паша и одобрительно кивнула, когда та убрала в сумочку означенный предмет — После руки за спину, в наручники, а в рот — кляп. И сидите до вечера в микроавтобусе, ждите, пока народ шататься не прекратит. А часиков в одиннадцать тащите этого засранца к той же Софьиной башне. Ну, или любой другой, без разницы.
— И? — поторопила ее Евгения.
— А там вас встретят, не сомневайся — усмехнулась уборщица — Вика, ты главное помни — все должно быть по-настоящему. Еще раз — ведуны в лесу живут, который всегда со всеми правдив, потому людское горе, радость и все остальные эмоции чуют будь здоров как, их обмануть очень сложно. Расстарайся, девонька. Надо.
Может, слова старой уборщицы на Викторию так подействовали, может, атмосфера Новодевичьего монастыря, величественного-красивого в зимнем облачении, может, еще что, но от ее хрупкой фигурки, бредущей к Софьиной башне по дорожке между высоких сугробов, так и сквозило отчаяние. Хоть Женька и Николай, притворившиеся влюбленной парочкой и следующие за ней на расстоянии, лесными ведунами не являлись, но и то эти эманации печали уловили.
— Главное, чтобы эта сволочь сегодня уже кого-то не зацепила на крючок — выдохнула Мезенцева — Иначе все наши труды коту под хвост. Мы тут мерзнем, а он сидит сейчас где-то, чай дует. И темнеть вон скоро начнет.
— Ничего — успокоил ее Нифонтов — Если что, завтра сюда еще раз приедем, часикам к одиннадцати.
Виктория подошла к стене, испещренной надписями, постояла около нее, достала из сумочки лист бумаги, сложенный вчетверо, помедлила чуть-чуть, словно раздумывая, и сунула его в щель, где уже лежало много таких же посланий. Мало того — мгновением позже ноги ее подкосились, как подрубленные, и она рухнула на колени, при этом, похоже, крепко приложившись лбом о стену.
— Во дает! — ахнула Мезенцева — Ну актриса!
Нифонтову отчего-то показалось, что Вика, похоже, вполне искренна в своих чувствах, но вслух этого говорить не стал. Тем более, что появилась куда более веская тема для беседы с напарницей.
— Клюнул — шепнул он Женьке, захохотал и коротким движением усадил ее на заснеженную скамейку — Смотри! И ругайся на меня, что ли!
— Дурак! — заорала Мезенцева, тоже, заметим, вполне искренне — У меня теперь вся попа будет мокрая от снега!
При этом она неотрывно следила за рослой мужчиной в пуховике, приблизившемуся к Виктории. Причем пуховик явно был этому человеку мал, чуть ли не трескался в плечах.
— Ему на глазок лет тридцать — шепнула Женька напарнику — Офигеть!
— Верно мы все рассчитали, еще денек — и ищи его, свищи. Так, теперь сидим, целуемся.
— Чего? — выпучила глаза Мезенцева — Офигел?
— А ты как хотела? — удивился Николай — Маскировка! Не по дорожкам же бродить?
— Без языка — буркнула Женька — Ясно? Просто изображаем видимость.
— Так неинтересно — наслаждаясь моментом мести за все ранее перенесенные по вине девушки неудобства, проворковал Нифонтов — Неспортивно! Ну, иди сюда, моя рыжая бестия!
— Вот ты мутант! — закидывая ему руки на шею, прошипела девушка — Все Людке при случае расскажу.
— Она поймет — заверил ее Николай — И простит. К тому же с тобой — это не измена. Мы же коллеги.
Тем временем парочка от стены двинулась как раз в их направлении, мужчина при этом что-то горячо втолковывал Вике, та шла, опустив голову вниз. В результате они устроились на скамейке совсем неподалеку от увлеченно целующихся молодых людей, и тех даже долетали отдельные фразы, вроде «он будет только ваш, обещаю» и «уже завтра все изменится».
Ну, а через несколько минут Женя и Николай услышали треск шокера и увидели, как ведун, взмахнув руками и захрипев, кувыркнулся со скамейки, а после хлопнулся спиной о снег.
— Живее — крикнула Вика и снова ткнула шокером в открытое горло своего недавнего собеседника — Чего ждете?
— Паскуда! — прохрипел мужчина, дергаясь от разряда тока — Вот я тебя!
Ведун силился приподняться, его пальцы вцепились в одежду Вики, но тут в дело вмешалась Мезенцева, которая с силой ударила его по голове рукоятью пистолета. Злодей звучно икнул и опрокинулся на спину, на этот раз уж точно потеряв сознание.
— Говорила же! — торжествующе произнесла девушка — Как без табельного оружия при нашей службе? Никак!
Оперативники перевернули негодяя на живот, завернули его руки за спину, сковав их наручниками, сунули в рот кляп и потащили туда, где стоял отдельский микроавтобус, провожаемые при этом любопытными взглядами немногочисленных посетителей Новодевичьего монастыря.
Что до Вики, то она, чуть задержавшись, подобрала с заснеженной дорожки длинную черную иглу с навершем в виде странного существа, словно пришедшего из каких-то древних сказаний, после, будто отвечая на какие-то свои тайные мысли, кивнула и убрала ее в свою сумочку.
В себя ведун пришел достаточно быстро, и все то время, что он и компания сотрудников отдела сидела в микроавтобусе, пыхтя, ворочался на полу, силясь разорвать звенья наручников или хотя бы вытолкнуть из рта кляп.
— Хорош кряхтеть — посоветовала ему Мезенцева, глянув на экран смартфона — Коль, уже десять с гаком, все посетители давно разошлись, никого не осталось. Опять же — я хочу есть, пить и писать одновременно. Давай отведём этого гидроцефала куда следует, и поедем туда, где светло и вкусно пахнет. Пожалуйста!
Ведун прекратил возню на полу, что-то промычал и уставился на Нифонтова, как видно сообразив, что именно девушка имела в виду, причем ярость и злоба в его глазах сменилась на откровенный испуг.
— И то верно — согласился с ней напарник — Все, вытаскиваем его наружу.
Их пленник мычал, упирался, сопротивлялся, даже умудрился ногой зацепиться за дверцу микроавтобуса, но все равно вскоре покинул салон и неохотно побрел в сторону Софьиной башни.
Тетя Паша, как обычно, оказалась права, там их уже ждали. Шесть бесплотных теней стояли у исписанной просьбами, мольбами и желаниями стены и смотрели на то, как к ним подволакивают охотника за чужими жизнями. Лунный свет беспрепятственно проходил через тела хранителей этого места, трудно было понять по туманным одеждам кем они были и когда жили, но так ли это было важно?
— Мое почтение — обратился к призракам Николай — Я так понимаю, вы не против того, чтобы забрать вот этого человека себе и воздать ему по заслугам?
— Так — подтвердил один из призраков, тот, что был выше остальных и, если можно так выразиться, выглядел величественнее. Он подал знак своим спутникам, двое мигом оказались рядом с оперативниками и неожиданно ловко перехватили у них ношу. Нифонтова это впечатлило, до того он с подобным не сталкивался. Он видел таких призраков, которые убивают, и не раз, но таких, которые кого-то таскают под белы руки — нет — Благодарствую за подмогу. Мы видели, что оный тать творит, но не могли ему помешать. И нас сие весьма уязвляло.
— Справедливость должна торжествовать — немного пафосно поддакнул призраку Николай.
— Истинно так. Мы возьмем его с собой, туда, куда живым не попасть, разве только таким, как вот этот человек, без надежды на то, что он когда-то вернется обратно. Но все свершится по суду и правде, даже не сомневайся.
— Наручники! — вдруг пискнула Мезенцева — Вон те железки на запястьях, в смысле. Они казенные. Мне бы их забрать.
— Так возьми — разрешил призрак — В чем же дело?
Женька подошла к совсем уж обмякшему ведуну, расстегнула наручники и убрала их в карман. Следом за тем вынула кляп у того из рта и произнесла:
— Не успокоюсь, если не спрошу. Почему так нагло действовал? Ты дурак или слишком смелый?
— Весть получил о том, что у вас тут в столице бардак творится — буркнул ведун — Дескать, силу и власть вы, судные дьяки, растеряли совсем, только что куры вас лапами не загребают. А годы подпирают, еще чутка и все, за кромку надо идти. Неохота же. А башню эту я давно для себя приметил. По телевизору репортаж видел лет десять назад, ну и сообразил, что, если, где дураков на разживу годками искать, так точно там.
— Весть кто принес? — уточнил Николай насторожившись.
— Не знаю. Мне ее оборотень рассказал, у нам в лесу стая небольщая живет. А про это вроде как от анчуток узнал. Те иногда в Брянск к родне наведываются, той что при продуктовых магазинах кормится.
— Пора — старший призрак махнул рукой, и его собратья втащили заоравшего в голос ведуна прямиком в башенную стену.
— Жесть — выдохнула Женька.
Одна из теней подпорхнула к Виктории, стоящей чуть в сторонке.
— Не печалься, сестра — сказала она ей — Поверь, боль уйдет. Скоро уйдет, я вижу. Былое отпустит тебя, потому что ты сможешь воздать подобным за подобное, и на том успокоишься. А после придет нечто новое, то, чего ты уже сама не ждешь. Только вот готова ли ты к тому? Тебе решать. Тебе одной. И не жди помощи, все самой делать придется, за двоих думать. Не ошибись, сестра. И не прогадай, как я когда-то.
Один за другим призраки скрылись в стене, и последней в нее скользнула та, что беседовала с Викторией. Перед тем, как исчезнуть, тень повернулась, и сотрудники отдела увидели усталое и некрасивое лицо женщины лет сорока, а лунный свет помог им разглядеть пышные одежды, которые, пожалуй, можно было назвать и царскими.
Глава 12Гиблый овраг (начало)
Что любопытно, незамысловатое вроде дело, связанное с провинциальным ведуном, послужило причиной для двух событий. Первым стал спор, возникший у Виктории с Женькой еще в микроавтобусе, когда сотрудники возвращались в отдел и переросший через какое-то время в изрядную перебранку.
Носил он как правовой, так, отчасти и морально-этический аспект, причем ни одна из сторон отступать от своих позиций не спешила. Дело было в том, что Мезенцева требовала привлечь к ответственности всех, кто был замешан в случившемся, Виктория же считала, что смысла в том особого нет.