А у него он был. Пусть неказистый, но был. У тети Паши на кону стояли десятки судеб, не считая ее собственной, плюс дальнейшая потенциальная безопасность жителей города Смоленска. Тут же ставка была куда скромнее.
И все-таки колебался Николай, не спешил отказываться от предложения неведомого существа, натянувшего на себя его внешность, словно одежду. Почему? Да потому что работа у него такая — людей выручать из беды, даже если те по собственной дури в нее и попали. Да, по неписанным правилам отдела ему сейчас следует врубить заднего и отказаться от прозвучавшего предложения, потому что слишком велик риск того, что и сгинувшего парня он не спасет, и сам голову сложит. В таких случаях единственно правильное решение — отступить. Отступить с тем, чтобы потом снова сюда вернуться, и тогда уже довести дело до конца.
Но зудило что-то в душе у Нифонтова, беспокоя его. Может, ехидная полуулыбка двойника, смотрящего на него с той стороны поляны, а, может, слова дяди Коли о том, что серый туман не каждый день тут, в лесу, по земле стелется. Сегодня он есть, а завтра его раз — и уже нет.
Или просто то, что не научился он еще как следует рациональное от нерационального отделять, на свою голову.
— Значит, если я в точности повторю то, что ты мне покажешь, парень свободен? — еще раз уточнил Нифонтов у своей зеркальной копии — Верно? Ты его отпускаешь, и мы уходим?
Двойник изобразил что-то вроде поклона, как бы говоря — да, все именно так. Дескать, все очень и очень просто.
Настолько, что сразу становится ясно — все не то, чем кажется.
Или все-таки то?
— Ну ладно — выдохнув, произнес Нифонтов и скинул с плеч куртку — Давай…
Закончить фразу оперативник не успел, потому что именно в этот момент откуда-то сверху на него буквально спикировала птица, при этом как следует хлестнув крыльями по щекам.
— Блин! — взвыл он, прижимая ладони к лицу — Больно же!
— Это я тебя еще слабо приложила! — зло бросила в ответ растрепанная девушка, которая за столь те мгновения, что у Николая глаза пальцами были закрыты, успела из сороки превратиться в человека — Надо бы посильнее, посильнее! Чтобы ума добавилось! Ох, недаром мое сердце лихое чуяло! И так-то все изболелось за последние недели, что ты хворал, а сегодня в ночь как тисками его сжало. Ну, думаю, точно мой обалдуй в какое-то дерьмище влезет. Так и есть! Из огня да в полымя! Что ж ты у меня за дурень такой, а? Ты с кем связался? Это же зарянник!!!
Николай смотрел на ругающуюся Людмилу, и ощущал, как внутри у него тепло разливается. Вот только ради этого мгновения стоило сбежать из больницы и таскаться по сырому весеннему лесу.
— Что ты лыбишься? — топнула ножкой по земле ведьма и ткнула пальцем в сторону нифонтовского двойника, который уже перестал улыбаться, и вообще выглядел не слишком довольным происходящим — Он бы тебя точно с собой забрал на ту сторону. Ты же на желание с ним играл, верно?
— Ну, так-то да — признал Николай.
— А ты уверен, что именно это желание у тебя самое главное? Что под сердцем чего-то другого нет? — уперла руки в бока Людмила — Он ведь не слова слушает, а в душу заглядывает. Он — сейчас ты, он все про тебя знает. До малейших подробностей. Ты его не обманешь, как не старайся. И если твое желание не настоящее, сроду тебе его жест не повторить. Просто не получится.
— Так оно настоящее — заявил Николай — Я же не для себя стараюсь, а для дела. Мне одного идиота надо у этого типа забрать, что к нему накануне заявился. И, кстати, теперь понятно, почему проиграл. Алешка этот непутевый наверняка желание загадал про руку, чтобы та скорее выздоровела, а на деле другого чего-то хотел. Может, девственности с медсестрой лишиться или, там, «айфон» новый.
— Не для себя? — Нифонтову показалось, что Людмила как-то немного расстроилась после его слов — Вот как. А я думала… Ну, неважно. Все равно — не позволю я тебе с зарянником в азартные игры играть. У него все карты крапленые.
— Не много ли ты на себя берешь, ведьма? — раздался холодный голос с той стороны поляны — Не тебе меня судить, силой ты для этого не вышла.
Николай перевел взгляд с Людмилы на своего наконец-то заговорившего двойника, и в тот же миг понял, что на поляне теперь есть только один он. Другого более не существует. Вместо него у кривой березы стоял молодой мужчина с лицом, сколь прекрасным, столь же и злым. Совмещалось в нем как-то одно с другим настолько гармонично, что это казалось абсолютно естественным.
Добавлял антуража и его наряд, вызывавший ассоциации с временами Пушкина, поскольку он состоял из плаща-крылатки, цилиндра и черных полусапожек. Да еще и черная трость обнаружилась, она была прислонена к стволу березы.
— Я живая, обитаю в этом мире, а не в том — бойко ответила заряннику ведьма — Так что могу судить о ком хочу и как хочу. И ничего ты сделать со мной не сможешь. И с ним — тоже.
— Пока не смогу — спокойно подтвердил мужчина — Но ты же знаешь, ведьма, что Макошь иногда рвет нити судеб просто потому, что они перепутываются? Ты уверена, что тебя такая судьба не ждет? Особенно если учесть, что ты свое предназначение ради любви к вот этому человеку в жертву принесла? Против воли сестер пошла, Покон нарушила. И нынче, похоже, на все запреты плюнула. Так ведь? Вон, на руках синяки, на шее след от зачарованного обруча. Как ты его снять-то умудрилась вообще?
Николай глянул на Людмилу, и понял, что зарянник прав. Выглядела она ну лучшим образом. Под глазами залегли глубокие тени, скулы резко обозначились, на руках и впрямь хватало синяков. И только на шее он ничего такого не приметил. Как видно, не для людского глаза те отметины были предназначены.
— То моя печаль, а не твоя — резко ответила девушка, прикрыв шею руками.
— Отчего же? — зарянник взял трость и оперся на нее обеими руками, причем та даже и не подумала под его весом уходить во влажную землю — Я могу вам помочь, это в моей власти. Загадай желание, повтори то, что я покажу — и вы встретите этот рассвет вместе. И закат. И еще много закатов и рассветов. Столько, сколько вам Долей и Недолей заповедано. А, ведьма? Он мужчина, для него долг всегда был и будет выше любви, но ты-то женщина? Ты же знаешь, что ничего важнее этого в жизни нет? Разве что дети, но откуда им взяться, если вы порознь живете? Ну же, ведьма, решайся. Ты — сильная. Ты — сможешь!
Последние слова произнес уже не мужчина в наряде восемнадцатого века, а сама Людмила. Теперь уже их на поляне стало две.
Ведьма чуть закусила губу, слушая зарянника, и сжала кулачки так, что пальцы даже побелели. Она неотрывно смотрела на себя саму, стоящую напротив и, казалось, принимала какое-то решение.
Впрочем, почему «казалось»? Скорее всего, так оно и было на самом деле.
— Все, хорош — Николай тряхнул девушку за плечи — Сама же говорила — с ним шутки плохи.
— Так это если желание неискреннее — пробормотала Людмила — А у меня оно одно только и есть.
— А если нет? — резонно предположил Николай — Если где-то там, в душе, ты еще чего-то хочешь? Нет уж, давай лучше мы как-то сами нашу ситуацию будем выправлять, без помощи вот этого типа. Кстати, а он кто вообще? Я просто про таких даже не слыхал.
— Не «таких», а «такого» — поправил его зарянник, который снова принял мужской облик — Других нет.
— Врет, есть — отмерла ведьма и положила руку на плечо Николая — Немного, но есть. У него еще братья имеются, они тем же промышляют. Один недалеко от Дорохово какое-то время обитал, вот тогда мне Антонина про них и рассказала.
— Зарянник только я, а они самозванцы — поморщился мужчина — Хоть и братья. И бездельники, которые подбирают крохи с моего стола.
— Пошли, Коля — сказала Людмила — Не о чем нам с ним больше говорить.
— А ведь он бы получил желаемое — рассмеялся зарянник — Представь себе. Потому что самом деле хотел именно того, о чем собирался просить. Помнишь мои слова о долге? Ну вот. А ты — нет. Ты ушла бы со мной. Не то у тебя на сердце, что уста бы произнесли.
— Врешь! — подалась вперед ведьма.
— Нет! — ехидно ответил ей мужчина — Лжа мне без надобности. Дело у нас не сладилось, так чего уж теперь?
— Люд, он нас просто провоцирует — спокойно сообщил девушке Нифонтов, накидывая ей на плечи свою куртку — Неужели ты не видишь?
— Идите уже — взмахнул тростью зарянник — И вот что еще, человек… Ты, конечно, можешь порушить все, что тут есть. Я вижу, ты на такое способен. Но только знай — я никогда и никого не обманывал. Те, кто приходил с искренним желанием, подсердечным, всегда получали обещанное. Всегда. Другое дело что таких немного попадалось. Вы, люди, всегда говорите одно, а думаете о другом, даже когда врать смысла никакого нет.
— Какие есть — невозмутимо ответил оперативник — А что до моего обещания… Не мне решать, как дальше дело повернется. Надо мной начальство есть. Люд, пошли, чего тут мерзнуть?
— Пошли — вздрогнула девушка, словно проснувшись.
Молодые люди развернулись и направились к тропинке, скрытой колыхавшимся серым туманом.
— Человек — окликнул Николая зарянник — Ты меня немного удивил, потому вот как мы поступим. До рассвета осталось всего ничего, но какое-то время все же еще есть. Если до того момента, как первый солнечный луч упадет на мою поляну, ты приведешь мне обменную жертву, я отдам тебе твоего друга. Даю в том слово.
— Ай, какой добрый! — не оборачиваясь, ответила ему ведьма — За полчаса в пустом лесу нам надо найти того, кого не жалко. Очень щедрое предложение! Только вот невыполнимое.
— Почему? — с хорошо заметной ехидцей произнес зарянник — Твой мужчина может предложить мне себя самого. Это равноценная замена, я на нее соглашусь.
Николай остановился, не дойдя всего шага до серой завесы.
— Нет — сказала, как отрезала, ведьма и толкнула его в спину — Даже не думай, понял? Ты не в ответе за чужую глупость. Когда человек попал в беду, когда против него обстоятельства — тут я слова не скажу, ты обязан ему помогать. Но если он сам, доброй волей, решил лишиться жизни, то это только его выбор, и ты расплачиваться за него не должен. Иди давай!