— Жесть какая — прониклась Женька.
— То-то и оно — старушка цыкнула зубом на дернувшуюся в сторону козу — Стой, зараза такая! Да и гадюки там селятся, а у них сейчас самые свадьбы, яд злой. Так что, если жизнь не мила — ступайте.
— Нет повода не задуматься — почесал затылок Николай.
— Хотя змей-то можно не бояться — подумав, сообщила ему старушка — Туда еще вчера туристы прошли, а от них шуму всегда столько, что всякая живность разбежится в стороны.
Молодые люди переглянулись. Значит, были все-таки туристы. Впрочем, вряд ли те самые, о которых Ровнин говорил, они же прошли к развалинам только вчера.
— Так что, молоко брать станете? — поправила узел пестрой косыночки, повязанной на голову, старушка — У моей Снежинки оно доброе, жирное, целебное. Отдам по пятьсот рублей литр.
— Сколько? — вытаращила глаза Мезенцева — Пятихатка — литр?
— Так экологически чистое — меленько засмеялась местная жительница — Настоящее деревенское! Из природных родников здоровья!
Коза стукнула копытом по дороге и мотнула рогатой башкой.
— Ну мать, ты жжешь! — признал Николай — Обратно пойдем — куплю обязательно. За креатив!
— Звучит как тост — хихикнула Евгения.
— Первач тоже есть — моментально среагировала старушка — Чистейший, двойной перегонки. С чабрецом, с мелиссой для пущего вкуса. Две тыщи литр.
— А цена такая, потому что он по старинным фамильным рецептам сделан, что со времен царя Гороха из уст в уста передаются? — предположила девушка.
— Если то и другое возьмете — скидку дам — посулила бабка, и коза, как бы соглашаясь с ней, снова мекнула — Потому как опт! Туристы, так они две бутыли купили, между прочим!
— Сказал же, обратно пойдем — заглянем — сказал Николай — А если еще переночевать пустишь и покормишь перед сном, так и вовсе нашей благодарности предела не будет.
Имелось у него подозрение, что вечерней порой из этих мест выбраться будет ох, как непросто. Вряд ли маршрутка, на которой они сюда приехали, курсирует между населенными пунктами до позднего времени. А если даже и так, то торчать час, а то и больше на перекрестке ему тоже не улыбалось. Другое дело завтра, с утречка, да еще, если повезет, то и позавтракав — это же совсем другое дело.
— Можно и покормить — степенно согласилась бабулька — Но, понятное дело, не за так.
— Рыночная экономика — скрывая улыбку, важно проговорила Женька.
— Она самая — на полном серьезе ответила старушка — Если надумаете — вон мой дом. А звать меня Наталья Сергеевна. И чтобы никаких «баб Наташ». Не люблю! Пошли, Снежинка!
Она дернула веревку, коза в очередной раз взмемекнула и послушно побежала за ней.
— Жалко нет у нас такого индикатора, который бы ведьм определял — задумчиво произнесла Мезенцева, смотря вслед Наталье Сергеевна — Сдается мне с этой коммерсанткой местного разлива не так все просто.
— Да хоть бы и ведьма она, так что с того? — отмахнулся Николай.
— Отравит чего доброго — посерьезнела Женька.
— Ей нас травить себе дороже. В чем выгода? — глянул на нее напарник.
— Это если она не знает, кто мы. А ну как наоборот? Вдруг поняла? Или даже узнала?
— Тем более. Ей какой резон с Отделом закусываться? Если мы пропадем, уже завтра тут всю деревню через мелкое сито просеют, и ей это прекрасно известно. Да ну, брось, не выдумывай. И не ведьма она никакая, скорее всего, просто ушлая старушка, которая прекрасно прижилась в новом времени. Молодец, между прочим. Ладно, пошли потихоньку. Вон, уже смеркается. Чего доброго, и правда придется в темноте по этим развалинам шастать. Сомнительное, знаешь ли, удовольствие.
И все равно, как они не спешили, темнота их обогнала. Когда парочка оперативников вышла из леса, через который к широченной поляне, на которой стояла пресловутая часовня, вела утоптанная дорога, небо окончательно почернело и на нем появились первые звезды, такие, какие только по весне и можно увидеть. Их не так много, как осенью, но зато сияют они так ярко, что заглядеться можно.
— Свежеет — поежилась Женька — Кабы знала, свитер захватила бы!
— На — Николай стянул с себя куртку и протянул своей спутнице — Простынешь неровен час, потом отскребай отдел от твоих соплей.
— Какой ты грубый иногда, Нифонтов — поморщилась Мезенцева — Не забывай, что я все же девочка!
— Да? — изобразил удивление Николай — Вот ведь! Ладно, это все шутки, а на деле, похоже, в темноте нам бродить по развалинам часовни не придется. Там вон, кто-то костер палит.
И верно — часовня, стоящая на другом конце поляны, была чуть подсвечена огнем, разведенным прямо внутри изрядно разрушенного, но все же частично уцелевшего здания.
— Небось те туристы, что у Натальи Сергеевны первач элитный брали — предположила Евгения — А что, место для пикника отменное. Тут тебе и старина, и экзотика, и топливо под боком. И даже крыша, если дождь пойдет. Интересно, блюдут ли эти романтики старинный туристический ритуал?
— Это какой?
— Если кто-то вышел к твоему костру из ночи, прими его как родного, накорми и напои — торжественно произнесла девушка — Нет, серьезно такой есть. Потому не исключено, что обломится бабе Наташе мзда, которую она считает уже своей. Думаю, по плошке каши и паре стопок самогона нам здесь все же выделят. На природе даже очень жадные люди становятся добрее, а если учесть, что среди любителей пеших прогулок по лесам и полям жадин вообще нет, то наши перспективы весьма неплохи. В конце концов, если у них есть гитара, то я и несколько песен могу спеть. Про ведьмака, к примеру. Не про тех, которых мы в том году видели, про другого. Или про ежика. Что ты лыбишься? Я хорошо пою!
И она, явно нацелившись на неплохой ужин, на самом деле замурлыкала песенку про то, что ежей никому трогать не рекомендуется, особенно в тех случаях, если вы не желаете, чтобы с вами не случилось какой-нибудь неприятности.
Николай шагал следом за ней, вглядываясь в подсвеченное пламенем здание, и пытался понять, что именно его смущает в том, что он видит. Вроде все логично, сидят там внутри туристы, болтают о всякой всячине, смотрят на огонь костра.
И все-таки что-то было не так. Что-то резало глаз.
— Это не костер — когда до часовни осталось дойти шагов сто, вдруг остановился он — Жень, слышишь? Не костер. И еще — тень на стенах. Смотри, там всего один человек, и он, похоже…
Серая молния метнулась из темноты, сбив девушку на траву, мокрую от росы, приперла ее лапой к земле и свирепо рыкнула.
— Да ладно! — неверяще произнес Нифонтов, опустив ладонь на черен ножа — Ратмир, ты? Да так не бывает!
Немалых размеров волчара оскалил клыки, его желтые глаза блеснули во темноте.
— Офигеть! — еле слышно прошелестел голос Мезенцевой. Громче она говорить не рискнула, поскольку острые и длинные когти волчьей лапы чуть ли не прокалывали ей кожу шеи — Накаркала!
Удивление оперативников было абсолютно искренним, и оно, пожалуй, в данный момент перебарывало все остальные чувства, несмотря даже на то, что их жизни в данный момент находились в серьезнейшей опасности. И речь шла не только про оборотня. Теперь-то предельно было ясно, кто именно запалил костерок в старой часовне. Вернее — разжег ритуальные огни.
— Ратмир, твои дела плохи — мягко произнес Николай — Стоит ли добиваться того, чтобы они стали совсем уж никудышными. Отпусти мою спутницу и уходи, мы не станем тебя догонять ни сегодня, ни потом. И коллеги наши тоже. Даю слово сотрудника Отдела, а оно, как ты знаешь, нерушимо.
Волк коротко рыкнул, шерсть на его загривке встала дыбом.
— Это не предательство — Николай понял, что хотел ему сказать оборотень — Это разумный подход к вопросам жизни и смерти. Тот, кому ты служишь, давно мертв. Пять веков как мертв. И то, что все его планы провалились, только доказывает правильность моих слов. Ратмир, он — прошлое, которое никогда не вернется, потому что наше время принадлежит нам, а не ему. Он был обречен с самого начала, и странно, что ты этого не понял тогда и не желаешь понять сейчас. Вот и подумай — стоит ли отдавать свою жизнь ради того, кто давно сдох. Как по мне — нет.
Произнося эту речь, Нифонтов то и дело поглядывал в сторону часовни, более всего опасаясь того, что тот, кто находится внутри, задумает выйти и глянуть, что это шум раздается снаружи. Случись это — и все, последний шанс будет упущен. Не справится ему одному и с оборотнем, и с колдуном. При любых раскладах не справиться. Можно, конечно, попробовать улизнуть в темноту. Ему, наверное, даже позволят сбежать, почему нет? Вот только подобное развитие событий Николай себе даже и представить не мог. Бросить Женьку? Да никогда. Равно как и не попробовать за нее отомстить, в том случае, если Ратмир все же пустит клыки или когти в ход.
Да и не было такого, чтобы сотрудники отдела врагу спину показывали в подобных ситуациях. Отступать — случалось. Но убегать, поджав хвост, чтобы шкуру сберечь? Это дудки. Это не из их сказки.
Волк выгнулся дугой, лязгнул клыками, распрямился, на миг став на редкость уродливым созданием, чем-то из области ночных кошмаров, а после принял знакомый оперативникам человеческий облик. Правда, Женька свободу так и не обрела, теперь ее горло пережимал черный лакированный ботинок. Надежно пережимал, так, что звука не издашь.
— Повторю свое предложение, Ратмир — уходи — вкладывая в голос всю убедительность, что была выдана богом при рождении, произнес Николай — Не беги. Просто уходи, в этом нет позора. Все твои сподвижники давно уже поступили именно так и благополучно покинули город. Крепко подозреваю, что твои собратья, те, что уцелели после стычки с ведьмами, сейчас уже где-то в районе Алейска или Заринска по тайге зайцев гоняют. Леса там густые, дичи много. И, заметь, их никто не ищет. А зачем? Они сделали правильный выбор и получили свой шанс на то, чтобы остаться живыми и свободными. А ближе к осени в бригаду лесорубов устроятся, как в таких случаях с вашим братом и бывает. Я знаю, читал в отчетах.