– Но не могу сказать, что оно строилось вокруг Овечкина. Он был хорошей, но еще не такой определяющей частью очень сильной команды, как тот же Дацюк, – вновь говорит Зубрус.
Дайнюс не может ни подтвердить, ни опровергнуть слова Крикунова о том, что, не повтори «Динамо» в межсезонье-2005 предложения из Омска – и следующий сезон Ови провел бы не в «Вашингтоне», а в «Авангарде».
– Вообще о таком не слышал, – говорит он. – И считал, что у него есть только одна цель: играть в НХЛ и расти уже там. Может, ошибаюсь, но мне казалось именно так.
После локаута и генменеджер Макфи, и главный тренер Глен Хэнлон просили Зубруса заботиться об Овечкине. Хотели, чтобы он заезжал за Сашей и брал его на тренировки. Литовец тогда был, помимо Ови, единственным русскоговорящим игроком в команде – Сергея Гончара обменяли в «Бостон» в последнем сезоне перед локаутом. И Макфи, и Хэнлон доверяли Дайнюсу, видели, как он тренируется и вообще относится к хоккею. А значит, понимали, что он может оказать на молодого россиянина только позитивное влияние.
Почти у каждой российской звезды 2000-х в НХЛ на первых порах был наставник из числа более опытных соотечественников. Вячеслав Козлов – у Ильи Ковальчука в «Атланте», Сергей Гончар – у Евгения Малкина в «Питтсбурге». Для Овечкина наставником был 27-летний и отыгравший в «Кэпс» уже четыре сезона Зубрус. Он, правда, себя называть наставником стесняется, но все факты за то говорят.
– Не хочу говорить такие вещи про себя, так что это лучше у Саши спросить, – уклоняется от прямого ответа Дайнюс. – Но за первые два его года в НХЛ мы много времени провели вместе. Он и домой ко мне часто приходил, мы ужинали у меня. До сих пор общаемся, хотя и не так часто. Когда я жил во Флориде, а он приезжал с «Вашингтоном», мы с детьми ходили на их игры.
А в первый сезон… У нас в команде был центрфорвард Эндрю Кэсселс. И вначале он играл у Саши центром. Это продолжалось матчей десять-пятнадцать. Потом как-то с Овечкиным поставили меня. Получилось нормально, и после этого мы все время играли вместе, нас почти не трогали. Причем выходили все отведенные нам 20 минут – не только в равных составах и большинстве, но и в меньшинстве.
Сейчас уже мало кто может представить себе Овечкина в формате четыре на пять – но оказывается, что и в «Динамо» такое было, и даже в «Вашингтоне». Но потом он подвергся довольно типичной для НХЛ узкой специализации, что, возможно, и упростило его игру. Хотя, когда речь идет о человеке, ставшем суперзвездой, едва ли приходится говорить о том, что что-то было сделано неправильно.
– Помню, что у Овечкина уже был неплохой английский, когда он только приехал, – говорит Зубрус. – Но, чтобы выучить его еще лучше, Саша сам попросил, чтобы его на выездах селили с североамериканцем. Его соседом стал нападающий Брайан Уиллси. Первый год Саша в гостиницах жил с ним. Хотя со мной ему, понятно, было бы легче. На второй год, когда английский он уже подучил, мы селились вместе. А то, что произошло вначале, мне даже понравилось.
– А что именно?
– Ну, честно говоря, немногие ребята приезжают из России в Америку с таким подходом. Далеко не все сразу стараются выучить английский, у многих дома российское телевидение, все друзья – русские и так далее. Знаю людей, которые отыграли в НХЛ десять лет, а английский знают примерно как в первый день. Саша был настроен совершенно по-другому. Он хотел не просто уметь выражать свои мысли, а понимать шутки в раздевалке, чтобы полностью интегрировать себя в жизнь команды, энхаэловскую жизнь. Он хотел не просто делать свою работу, а испытывать от всего этого кайф. Молодец!
Интернет-издание The Athletic не так давно опросило партнеров и тренеров того «Вашингтона» – каким тогда был Овечкин? Из ответов форварда Уиллси, упомянутого Зубрусом, можно понять, насколько непросто далось Овечкину решение соседствовать с североамериканцем и как ему постоянно приходилось себя преодолевать:
«Мы часто ужинали вместе, с группой ребят, а потом возвращались к себе и заказывали десерт в номер. Вначале у Алекса были проблемы с английским. Язык давался ему непросто. Так что я сам обычно заказывал фрукты, мороженое или что-нибудь эдакое. Но всегда говорил ему: „Ты должен начинать делать это сам. Я не буду твоим соседом всю жизнь“. И вот как-то поздно вечером мы вернулись в номер, и он очень захотел мороженое. Тогда я сказал: „Нет, в этот раз я заказывать ничего не буду. Сделаешь это сам“.
Алекс очень разозлился. Мы просто уселись смотреть телевизор. Он скрестил руки на груди. Мы стали играть в игру: кто кого пересидит? Я снова сказал ему: „Если ты хочешь мороженое, то должен сам заказать его“. Он опять разозлился. Наконец, Алекс спрыгнул с кровати и сказал: „Ладно, я сделаю это. Что я должен сказать?“ Он подошел к столу и заказал мороженое с шоколадным сиропом. Я попросил: „Закажи два. Не забывай обо мне“. Овечкин очень нервничал, однако заказал же. Он не был уверен в своем английском, но все прошло лучше, чем он думал».
По мнению Зубруса, игрокам «Кэпиталз» было важно видеть, как Саша старается выучить язык, как, приехав из другой страны, пытается побыстрее стать одним из них. Тот же опытнейший и очень авторитетный в раздевалке вратарь Олаф Колциг, который, пусть и немец, но много лет отыграл в НХЛ, сразу зауважал Овечкина за это. Как и другие опытные парни – капитан Крис Кларк, Джефф Хэлперн. Но уважали еще и за то, как он вел себя в раздевалке – с партнерами, тренерами, персоналом.
Команда состояла в основном из молодых игроков. Дело в том, что, когда в сезоне перед большим локаутом стало ясно, что в плей-офф «Вашингтон» не попадает, владелец Леонсис попросил генменеджера Макфи избавиться от большинства дорогостоящих контрактов. Что и произошло.
– Саша рос вместе с командой, партнерами, многие из которых тоже в НХЛ еще никогда не играли, – вспоминает Зубрус. – Понятно, что с первого года он был звездой, но речь не об этом. Он был коммуникабельным, включенным в жизнь команды, и прибавлял вместе с Бэкстремом и многими другими. Ови по натуре такой человек, что с ним легко. Ему хотелось общаться с людьми, он и сам любил пошутить, и не обижался, когда над ним шутили.
А шутят в хоккейных раздевалках порой жестко. У Овечкина в раздевалке всегда стояло около полусотни клюшек. Защитник Брендан Уитт однажды подпилил им (всем!) крюки и снова красиво замотал. Дальше ему оставалось только наслаждаться результатом. На тренировке Ови замахивался, делал бросок. Крюк ломался.
В первый раз он просто раздраженно махнул рукой. Во второй сказал: «Да какого черта!» На третий вскипел: «Что за хрень?!» Только потом все понял. «У меня была разработана специальная система, – рассказывал Уитт. – К тому же я подпиливал клюшки в разных местах, чтобы это не было заметно. Думаю, он так и не догадался, что это я подстроил».
Нет сомнений, что не догадался. Иначе точно не промолчал бы. Тем более что был воспитан в постсоветской России, где вот так по пятьдесят клюшек не подпилишь. Каждая на счету.
А вот, например, со шнурками такой фокус у Брендана не прошел бы: Саша играет всегда в желтых (это примета), но меняет их перед каждым матчем.
В спортивной жизни всегда находится место смешным, порой даже нелепым эпизодам, которые игроки вспоминают и спустя много лет.
Защитник Брайан Поти рассказывал в уже упомянутом интервью The Athletic о ситуации, случившейся не в первом сезоне: «Мы приземлились во Флориде, в Форт-Лодердейл. Мы не были на юге какое-то время, так что все соскучились по теплу. Ови и Александр Семин решили: „Сделаем это. Давай пойдем искупаемся“. Они быстро переоделись и побежали на пляж, где сразу же прыгнули в воду. Ребята вели себя безрассудно, потому что было довольно холодно.
Затем они внезапно просто пулей вылетели из воды. Оказывается, их ужалили медузы. Это был то ли 2006-й, то ли 2007-й год, то есть второй или третий сезон Ови в НХЛ. С ними было все нормально. Их ужалили медузы, которых и правда было много. На теле у них остались небольшие отметины после встречи с морскими обитателями. Это было довольно забавно».
Форвард Мэтт Брэдли добавил: «В отеле предупреждали: „Не лезьте в воду, там много медуз“. Конечно, ни у кого не было специальных костюмов для плавания. Уверен, что они рванули в воду прямо в трусах. Так им этого хотелось. Будто никогда не видели раньше океана. На улице даже не было тепло. Они просто хотели искупаться в океане».
«На следующий день Ови весь был красным, – добавляет деталей к истории капитан той команды Крис Кларк. – Вот так мы и узнали об укусах медуз. Думаю, они просто не заметили предупреждающих знаков о наличии медуз в воде, когда бежали по пляжу. Хотя я не знаю, может, они просто не поверили им, но ведь на пляже не было людей. Это могло бы их смутить».
Кого смутить, дорогой Крис? Русского человека, который увидел океан? Ты бы посмотрел, как люди в Сочи зимой, градусов в десять тепла, а не в двадцать, как в этой вашей Флориде, раздеваются и в воду лезут. Может, тогда бы все про наши инстинкты и понял…
Сильно ли Александр скучал по России с непривычки? Сам Овечкин рассказывал в «Разговоре по пятницам» в «Спорт-Экспрессе», что, едва оказавшись в самолете «Аэрофлота» после первого сезона, попросил кусочек бородинского хлеба. А это кое о чем говорит.
– Я не чувствовал, что он сильно скучал, – излагает свое видение Зубрус. – Может быть, ему удавалось держать это внутри себя. К нему из Москвы нередко приезжали мама, папа, брат, с которыми я познакомился. Хорошие люди! И понял, что Сашины характер и качества, конечно, идут от семьи, от воспитания. Важно, что родители у него спортсмены, а мама – вообще баскетболистка высочайшего уровня. Думаю, значительная часть его работоспособности – в первую очередь от мамы. Даже в свободные дни, как говорил мне Саша, она подсказывала ему лишний раз пробежаться, потянуться. И он делал это.
Треть таланта, треть везения. И еще треть – работа.
Первый же сезон завершился триумфом. 52 гола, 106 очков, «Колдер Трофи». И это в команде, которая в предыдущем сезоне была худшей в НХЛ!