А еще одного бывшего армейца и нынешнего защитника «Чикаго» Никиту Задорова, игравшего в ЦСКА вместе с Кучеровым, я спросил, каким Никита был тогда и можно ли было вообразить, что он вырастет в лучшего бомбардира НХЛ.
Задоров говорит, что такое представить было возможно. Потому что Кучеров с арены ЦСКА не уходил.
– В семь утра он уже был там и оставался до трех часов дня, притом что из этих восьми часов тренировка у нас длилась полчаса. Постоянно работал, бросал, делал клюшки, еще чем-то занимался. Он жил и до сих пор живет хоккеем. В интервью говорит, что, когда забить не может, идет в гараж и по 200 шайб бросает. 40 голов за сезон в НХЛ у него называется «забить не может»! Этим все сказано.
Задоров полностью поддерживает тогдашнее решение тезки поехать за океан. Объясняет, что в ЦСКА времена были нелегкие. Спонсор менялся, «Роснефть» только пришла, а до нее денег вообще не было. Тренеров меняли каждый год.
– Когда Никита там был, первую команду тренировал Юлиус Шуплер, общего языка они, кажется, не нашли, и поэтому полсезона играл опять в МХЛ. И Гусь тоже. Когда мы уезжали, Брагин пришел, но было уже поздно…
С 2009 по январь 2012 года президентом хоккейного ЦСКА был Вячеслав Фетисов – один из Русской Пятерки «Детройта». Операционной деятельностью он не занимался, но мне с трудом верится, что он мог не разглядеть кучеровский дар – уж больно в советский, фетисовский хоккей играл этот молодой парень. И когда я спросил Вячеслава об этом, он воскликнул:
– Рад за Кучерова больше, чем за кого-либо! По всем критериям он не должен был стать суперзвездой. А то, что стал, еще раз говорит о внутреннем резерве человека, которому необходимо вовремя подставить плечо и дать возможность реализовать свой талант. Это тренерское и менеджерское искусство. Был момент, когда мы в ЦСКА три месяца не могли платить зарплату. И приняли решение ориентироваться на молодых ребят. Так потом, без нас, их всех разогнали! А ведь мы понимали, что за ними будущее. Их обижали, но они старались. И уже добились многого. Особое уважение к ним после всего этого. Не знаю, кто считал Кучерова симулянтом. Точно не я…
Светлана Кучерова отлично помнит, что изначально сын не собирался ехать ни в какую Северную Америку, но и ощущение отсутствия перспектив в первой команде ЦСКА, и неверие тренеров и врачей в истинность травмы сильно его обидело. С «Тампой» же об операции договорились за час. Агент набрал Айзерману, тот – хозяину клуба Джеффу Винику, и решение о хирургическом вмешательстве одобрили. А тезис: «Тебе нужно – ты и делай» остался в кошмарных московских снах.
– Жили тогда в Нью-Йорке, – вспоминает Светлана. – Никита приехал к нам, и мы его немножко ввели в ту жизнь, которой он еще совсем не знал. Сразу пешком пошли по городу, а тогда на Шестой авеню как раз открылся хоккейный магазин. Туда как за хлебом ходили. Половину скупили, а Никита все трогал, рассматривал – клюшки, шайбы, кепки… Из Нью-Йорка мы полетели в Тампу на операцию, которая прошла намного менее мучительно, чем московская. Это был совсем другой уровень, и, хотя травма была сложнее, шрам на плече у Никиты намного меньше, чем на том, что оперировали в Москве.
Пройдет три года – и уже игрок «Лайтнинг» Кучеров оплатит серьезную операцию маме в Тампе. И сама Светлана, и Курдин говорят, что к тому моменту она еле ходила. Но совсем скоро – начала почти летать.
А когда оперировали Никиту, специально на разговор через переводчика с его мамой, пусть и пятиминутный, приехал Айзерман. Она была впечатлена: великий спортсмен, за которого его сын в детстве персонально переживал (когда играл в PlayStation, Стив часто был в выбранной ее ребенком команде, и фамилию эту она слышала нередко), нашел время, чтобы пообщаться и поддержать маму 19-летнего пацана. Который на тот момент для мирового хоккея был никем.
Айзерман помнит этот момент. И объясняет: Куч проделал большой путь из России, лег на операцию – и клуб в лице Стива просто хотел заверить маму, что позаботится о ее ребенке со всей серьезностью. Как в клинике, так и после выхода из нее. Парень не говорит на языке, и можно представить, как волнуются его родители. Вот и решил, что нужно обязательно поговорить с матерью лично. И вообще он считает нужным всегда общаться с семьями хоккеистов, поскольку таким образом они начинают лучше понимать друг друга.
В тот приезд Никита четко сказал людям из «Лайтнинг»: «Хочу играть в НХЛ». И добавил: «Скажите мне, что я для этого должен делать». Это сильно впечатлило и Айзермана, и весь клуб. Кучеров и в юниорской лиге, и в АХЛ будет повторять: «Просто скажите мне, что я должен делать, – и я сделаю».
Маме хоккеиста запомнился по школе один из призов лучшему игроку – благо он запечатлен на фотографии. Вручал его вместе с директором «Белых медведей» Авачовым сын Валерия Харламова Александр. Представляла собой награда большую игрушечную машинку, на которой было написано – Lightning.
Тогда на это никто не обратил внимания. А оказалось – знак судьбы. Он по сей день стоит у Кучеровых на всепогодной даче, которую тоже построили несколько лет назад при финансовой помощи сына. Фото с той машинкой, помню, сильно впечатлило Айзермана, которому я вручил номер «Спорт-Экспресса» с очерком о Никите и серией уникальных снимков.
Игорь Ларионов, бывший одноклубник Айзермана по «Детройту», рассуждает, что у любого хоккеиста многое зависит от ситуации, в которую он попал.
– Кучеров тоже сначала был не нужен ЦСКА, зато потом оказался у человека, который знает и уважает российский хоккей. Имею в виду Айзермана, и этим все сказано. В этом был элемент везения.
Профессор не для красного словца сказал «не нужен ЦСКА». В «Красной Армии» к тому моменту у Кучерова было три сезона и куча достижений, но в ЦСКА – всего 27 матчей за два года, одна шайба, шесть передач и куцее игровое время. Оба главных тренера за эти сезоны – и Сергей Немчинов, и Юлиус Шуплер – баловать Никиту доверием не собирались. Потому Курдин и говорит: «Дело не в Шуплере, а в системе».
После операции Кучеров вернулся к родителям в Нью-Йорк, разрабатывал руку, ходил на процедуры, занимался в Колумбийском университете с тренером по физподготовке – качал ноги.
Однажды он пришел домой и сказал:
– Я хочу уехать в Канаду играть. Вы как?
– Если хочешь и сможешь – давай, – ответили папа и мама.
После этого он полетел в Москву и быстро расторг контракт с ЦСКА. И так вышло, что родители в этот момент как раз из Америки уезжали, а Никита двинулся в обратном направлении. Игорь со Светланой – в Москву, сын – в Квебек.
Генеральным директором ЦСКА к тому моменту назначили Сергея Федорова, главным тренером – Валерия Брагина. Когда Кучеров пришел в ЦСКА за трудовой книжкой (забавно сейчас звучит об одной из топ-звезд НХЛ, не правда ли?), великий хоккеист Федоров пригласил его на разговор и сразу сказал, что одобряет его решение: «Сам играл, понимаю, что это такое». И пожелал ему удачи.
– Федоров – классный мужик! – формулирует Кучеров. И добавляет, что Сергей на прощание даже сказал ему: «Если что-то надо, какие-то проблемы, приезжай в ЦСКА, мы тебе поможем. Тренировки, лед, зал – не стесняйся, все тебе сделаем». Тот разговор оставил у него очень добрую память. Но пути назад уже не было.
Так же и с Брагиным, о котором Никита отзывается с восторгом:
– Я люблю Брагина! Хороший человек и хороший тренер. Лучший тренер для молодежной сборной, который только может быть. С кем ни поговорю – все его любят.
Он тоже пожелал Кучерову удачи, на прощание посмеялись: «В Канаду? Мы же только что канадцев обыграли!»
Если бы дело было только в этом…
Ходили даже разговоры, что ЦСКА настаивал на выкупе Кучеровым своего контракта. И легендарный Патрик Руа, главный тренер юниорского клуба, который его задрафтовал, вроде как даже был готов заплатить за выкуп. Но в итоге его отпустили бесплатно.
– Самая верная дорога в НХЛ – через юниорские лиги, – считает Задоров. – При этом уезжал Кучеров в «Квебек Рэмпартс», к Патрику Руа, а это не хухры-мухры. Одна из лучших юниорских команд в мире. «Тампа» могла следить за всем, что с ним происходило, и это было Никите на руку…
В Квебеке, однако, возникли сложности. В том году в НХЛ был локаут, и в «Квебек» спустили бывшего партнера Никиты по звену на юниорском чемпионате мира Михаила Григоренко. Был еще один швед, и иностранцев в команде оказалось трое. Играть же могли одновременно только двое.
Руа сказал ему, имея в виду недавнюю операцию: «Ты пока не готов», хотя Никита чувствовал обратное. После четырех пропущенных матчей подряд Кучеров попросил обмен – тем более прошел слух, что локаут в НХЛ не закончится. Это оказалось неправдой, но Руа тут же обменял россиянина в клуб «Руэн-Норада» со словами:
– Там хороший тренер. Будешь много играть и получать удовольствие.
Так и вышло. Хоть из красивейшего города Северной Америки парню и пришлось переезжать, по сути, в деревню – хоккей все окупил. Три месяца в Квебеке, по рассказу мамы, принесли ему одну пользу – английский выучил. Хотя, уезжая, вообще его не знал.
В Канаде к нему приставили учительницу, русскую женщину Елену. Сначала – ее уроки, потом – полное отсутствие русских в Руэн-Нораде. Когда другого выхода нет, язык сам собой учится. Более того, со временем Никита и читать станет на английском. Прочтет на языке оригинала автобиографию знаменитого защитника Криса Челиоса, чья дочь позже придет работать в пресс-службу «Тампы» – и он поразит ее знаниями деталей биографии отца. Прочтет Кучеров по-английски и биографии теннисиста Роджера Федерера, боксера Майка Тайсона. Любопытство к судьбам больших фигур большого спорта говорит о том, что Никиту интересует психология тех, кто многого в этом деле достиг.
В плей-офф юниорской лиги новая и старая команды Кучерова встретились между собой – и «Руэн-Норада» прошла «Квебек»! В той серии он набрал девять очков, шесть из которых – в одном матче. Раздосадованный Руа, человек-эмоция, не вышел на итоговое рукопожатие. Не из-за Никиты, конечно. Из-за того, что его «Рэмпартс», фаворитов, поставили на колени.