Розали закатывает глаза, глядя на Виктора.
— Ладно.
— Не говори со мной в таком тоне, моя маленькая роза. Я тебя отшлепаю.
— Я иду к себе, — бормочу я, быстро уходя, пока не увидел то, что никакая кислота не смоет с моих глаз.
— Алек, — зовет Виктор. — Посмотри, сможешь ли ты найти компромат на Брейдена Келли, который мы сможем использовать против него.
— Хорошо, — отвечаю я.
Войдя в коттедж, я направляюсь в свой офис, где Виктор установил впечатляющую компьютерную систему. Когда у нас выдаются спокойные дни, он учит меня взламывать всякое дерьмо.
Это весело.
Я сажусь за стол и включаю все мониторы, чтобы приступить к работе.
Когда мой телефон начинает звонить, я вытаскиваю устройство из кармана и, увидев имя Миши, мигающее на экране, улыбаюсь.
— Как ты?
— Привет, просто хотел поговорить с тобой, — говорит мой друг. — Как у тебя дела?
— Хорошо. — В голове промелькнуло несколько раз, когда мне показалось, что я видел Эверли. — Как семейная жизнь?
— Потрясающе. Ну, за исключением той части, где Аврора хочет переделать всю кухню.
Я усмехаюсь.
— Удачи с этим.
— Она мне понадобится. Итак, ты кого-нибудь встретил?
Я хмурюсь.
— Я встречал много людей.
— Я имею в виду женщину, придурок, — бормочет он.
— Ты же знаешь, что я не хожу на свидания, — отвечаю я с раздражением.
— Прошло четыре года, брат.
— Ты бы стал встречаться с другими, если бы потерял Аврору? — рявкаю я на него, чтобы он заткнулся по этому поводу.
— Блять.
— Верно. Закрыли тему. — Затем я спрашиваю: — Ты в последнее время разговаривал с Армани?
— Да. Они рады ребенку. И узнали, что у них будет мальчик.
У меня замирает сердце.
— Я рад за них.
— Тебе следует позвонить им. Тиана скучает по тебе. Они оба скучают.
— Обязательно. — Прочистив горло, я говорю: — Мне нужно вернуться к работе. Мы скоро поговорим.
— Не перенапрягайся.
Мы заканчиваем разговор, и я на мгновение смотрю на телефон. Трудно разговаривать с Мишей и Армани, когда они так чертовски счастливы в браке. Мои друзья заслуживают этого, но это напоминает мне о том, чего у меня никогда не будет, и это чертовски хреново.
_______________________________
Мы направляемся на встречу с Брейденом Келли. Мне не удалось ничего раскопать об этом человеке, так что мы продолжаем сделку.
Я не спускаю глаз с машины передо мной, потому что всякий раз, когда я оглядываюсь, то вижу Эверли.
За рулем. Входящую в магазин. Смеющуюся с маленьким мальчиком.
Она, блять, везде, и я думаю, это потому, что все мои друзья остепенились, так что теперь у меня галлюцинации, когда я вижу ее с нашим сыном.
Я думал, что сошел с ума, пока не начал работать в Лос-Анджелесе, но такими темпами я закончу жизнь в психбольнице.
Это только вопрос времени.
Подъезжая к докам и направляясь к складу, где мы встретимся, я замечаю что-то, отражающееся в лучах солнца.
Срабатывает инстинкт, и я поворачиваю G-Wagon вправо. Пуля попадает в окно, но вместо того, чтобы отскочить, она врезается в подголовник рядом с моим виском.
— Бронебойные пули, — кричит Виктор.
Я давлю на газ, разворачиваю машину и мчусь мимо колонны наших солдат к выходу из доков.
Еще одна пуля разбивает зеркало заднего вида, врезаясь в дверной проем рядом с Виктором.
Между нашими солдатами и людьми Келли вспыхивает перестрелка, но я продолжаю ехать.
— Ложись, — кричу я Виктору, правой рукой заставляя его двинуться вперед.
Попадает еще одна пуля, и я чувствую жжение в левом боку.
Я выезжаю из доков с визгом шин и чуть не врезаюсь во встречный седан.
Синий.
Я вижу только размытое изображение женщины.
Сейчас, блять, не время, Асланхов!
Я не останавливаюсь ни на один красный свет светофора и маневрирую на G-Wagon мимо других машин на дороге. Только когда мы въезжаем в ворота поместья, я смотрю на Виктора.
— Вы в порядке? В вас попали?
Он качает головой и, вытаскивая телефон из кармана, звонит кому-то.
— Иван, где ты, черт возьми? — На мгновение наступает напряженная тишина, пока я останавливаю машину. — Убирайся оттуда. Я хочу знать, кто должен был проверять доки до моего прибытия, и хочу получить его гребаную голову на блюдечке.
Он заканчивает разговор, затем смотрит на меня. Его взгляд опускается к красному пятну, расплывающемуся на моей рубашке.
— Ты ранен.
— Это всего лишь поверхностная рана. Вы в порядке? — спрашиваю я снова.
— Я в порядке.
Мы выбираемся из G-Wagon, и Виктор бросает взгляд на простреленную машину. Он набирает другой номер, затем говорит:
— Дядя Карсон, я хочу, чтобы на Келли было совершено покушение. Миллион долларов. Этот ублюдок пытался меня убрать.
Виктор направляется к главному особняку, и я следую за ним. Подняв пиджак, я задираю рубашку и вижу, что на самом деле это всего лишь легкая рана. Она должна затянуться через неделю.
Виктор заканчивает разговор со своим дядей, управляющим Святым Монархом, затем приподнимает мою рубашку, чтобы осмотреть рану.
— По крайней мере, нам не придется вытаскивать из тебя пулю.
Я хихикаю, когда мы заходим в особняк.
— Мама, — зовет он.
— На кухне. — Когда мы подходим ближе, я слышу, как она бормочет: — Я всегда на кухне. Почему этот ребенок постоянно кричит? Никогда этого не пойму.
Я снова хихикаю, и за это Виктор хлопает меня по спине.
В такие моменты я чувствую себя частью семьи Ветров.
Глава 27
Эверли
— Вчера какой-то идиот промчался мимо нас, как будто участвовал в Формуле-1, — жалуюсь я Розали.
Я впервые приехала к ней домой, и, скажем так, я в восторге. Я знала, что она богата, но ее особняки (да, во множественном числе) впечатляют.
— Водитель был долбаным маньяком.
Она качает головой.
— Это безумие. — Она оглядывается через плечо, затем спрашивает: — Сколько сахара?
— Две ложки, пожалуйста. — Я смотрю на гостиную, где Винсент пытается научить Романа играть с машинками. Сын Розали пытается их съесть, в то время как мой терпеливо говорит "нет", а затем показывает, как катать маленькие машинки по плитке.
У меня удивительный ребенок.
Розали ставит передо мной чашку кофе.
— Ты снова что-нибудь слышала от этого парня?
— Тот, кто не хотел принимать отказ? — Я беру чашку и делаю глоток.
— Да, тот самый.
Я качаю головой.
— Нет. Я рада, что он понял намек.
Она морщит нос, затем игриво улыбается мне.
— Так ты действительно не хочешь снова встречаться?
— Я закрыта для свиданий.
— Разве ты не скучаешь по этому? — спрашивает она. — Тебе всего двадцать два.
— Иногда становится одиноко, но в глубине души я знаю, что никогда не полюблю никого, кроме отца Винсента.
— Жаль, — бормочет она над своей чашкой кофе. — У Виктора новый сотрудник, и я думаю, вы будете отличной парой. Он тихий, но трудолюбивый.
— Нет, спасибо.
— Он очень симпатичный. — Я бросаю на нее предупреждающий взгляд, чтобы она прекратила. — Хорошо, я оставлю эту тему.
Мы слышим звук двигателя машины, и улыбка Розали становится ярче.
— О, думаю, Виктор дома. Ты сможешь с ним познакомиться.
Дерьмо.
— Ты сказала, что он работает допоздна. — Это единственная причина, по которой я согласилась прийти. То, что мы с ней подружились, не означает, что я готова познакомиться с ее семьей.
— Иногда он заскакивает днем. Все в порядке. Не волнуйся.
Она ставит свою кружку на кухонную стойку и подходит к раздвижным дверям.
Нервы начинают скручиваться у меня в животе, и я спешу туда, где Винсент блаженно играет с Романом.
— Привет, ты рано вернулся домой, — весело говорит она.
В поле зрения появляется мужчина лет тридцати пяти, и при виде его мое беспокойство возрастает до небес. Его походка выглядит так, будто он охотится, чтобы что-то убить. Или кого-то.
Боже, он выглядит устрашающе.
Он улыбается Розали и целует ее.
— Я скучал по тебе, моя маленькая роза.
От того, что он говорит по-русски, у меня по телу бегут мурашки, и, не успев сообразить, что делаю, я поднимаю Винсента на руки.
— Мамочка! — кричит мой малыш. — Я играю.
Взгляд Виктора останавливается на мне, и мне кажется, что по мне проезжает товарный поезд. Инстинктивно я делаю шаг назад.
— Кто это? — спрашивает он Розали.
— Это подруга, о которой я тебе говорила. Виктор, познакомься с Эверли. — Она смотрит в мою сторону, и улыбка сползает с ее лица. — Что случилось?
В поле зрения появляется другой мужчина, и мое сердце выпрыгивает из груди. Мои ноги подкашиваются, и я опускаюсь на плитку, крепко обнимая Винсента.
Алек.
Широко раскрытыми глазами я смотрю на любимого мужчину, не в силах произнести ни звука. От шока мое зрение затуманивается.
Алек.
Он переводит взгляд с Виктора на меня, и я вижу, как кровь отливает от его лица. Он качает головой, словно не может поверить в то, что видит.
Между нами проходит вечность.
Долгая тьма, где мы были только вдвоем. Наблюдать, как его избивают. Наблюдать, как с его спины сдирают кожу. Как убивают Винсента. В Алека стреляют, потому что он оттолкнул меня с дороги.
Его отец вытащил меня в поле и пристрелил, как животное.
Весь ад, через который мы прошли, обнажен между нами.
Я слышу голоса и чувствую, как Розали приседает рядом со мной. Она забирает моего плачущего сына из моих рук, и все, что я могу сделать, — это смотреть на его отца.
Он все еще выглядит так же… и все же это не так. Он выше, чем я помню, и его тело более мускулистое. Его лицо выглядит старше, из его черт исчезла мальчишеская привлекательность.
Он выглядит так же устрашающе, как и Виктор.
Алек снова качает головой, черты его лица напрягаются, и он выглядит ужасно сломленным.