— Я возьму то же самое, что и Винсент.
— Каков отец, таков и сын, — шепчу я, идя по коридору, чтобы переодеться во что-нибудь удобное.
В безопасности моей спальни я улучаю момент, чтобы успокоить свое бешено колотящееся сердце, потому что орган не переставал трепетать с тех пор, как Алек стал гребаным альфой.
Я беру пару леггинсов, футболку большого размера и переодеваюсь в удобную одежду.
Когда я возвращаюсь в гостиную, то успеваю увидеть, как Алек закатывает рукава своей рубашки. Мой взгляд останавливается на татуировках, покрывающих его кожу, а затем я вижу шрамы на тыльной стороне его правой руки и левого предплечья.
Я помню, как обрабатывала его раны теми небольшими припасами, которые у нас были, и как день и ночь молилась, чтобы он не подхватил инфекцию.
— Эверли? — Говорит Алек, чтобы привлечь мое внимание. Когда мои глаза устремляются к его лицу, он спрашивает: — Ты в порядке?
Я киваю и, указывая на клавиатуру сигнализации, напоминаю ему:
— Ты собирался показать мне, как все работает.
— Точно.
Алек проводит меня по дому, показывая, где находятся все камеры и тревожные кнопки. Он также демонстрирует, как активировать и деактивировать сигнализацию, а затем он вводит номер Питера в мой телефон.
— И твой номер, — говорю я, прежде чем он успевает вернуть мне устройство.
Уголок его рта приподнимается, и я наблюдаю, как он набирает цифры в графе 'любовь всей моей жизни'.
Усмехнувшись, я качаю головой.
— Ты не смог устоять, не так ли?
— Нет. — Он смотрит на Винсента, затем говорит: — Пиццу скоро привезут. — Затем его глаза встречаются с моими. — Давай посидим на кухне, чтобы мы могли поговорить.
— Хорошо. — Я иду прямо к кофеварке. — Хочешь кофе?
Алек качает головой.
— Сядь, моя маленькая любовь.
Мы садимся в маленький уголок, и я чувствую нервное трепетание в животе.
Алек выглядит чертовски уверенным в себе, когда спрашивает:
— Ты поужинаешь со мной завтра вечером?
На моем лице расплывается улыбка, и я решаю подразнить его.
— У меня нет няни.
— Позволь мне перефразировать свой вопрос. — С опасно привлекательным видом он спрашивает: — Вы с Винсентом поужинаете со мной завтра вечером?
— С удовольствием.
— Хорошо. Я распоряжусь, чтобы тебе доставили платье. Пожалуйста, надень его.
Моя бровь приподнимается.
— Хорошо, а что должен надеть Винсент?
— Для него будет маленький костюмчик. — Он наклоняет голову. — Я отвезу Винсента в магазин, чтобы купить костюм нужного размера.
Он отвезет Винсента. Один?
Алек, должно быть, видит панику на моем лице, потому что говорит:
— Винсент будет в безопасности со мной, Эверли. Я никогда не сделаю ничего, что могло бы причинить ему боль.
— Я просто не привыкла выпускать его из виду. Это будет впервые.
Черт возьми, все происходит слишком быстро, но как мне сказать Алеку, что он не может проводить время наедине с Винсентом?
Алек встает, затем приседает передо мной.
— Со мной Винсент будет в безопасности. Я буду присылать тебе фото каждые десять минут.
Зная, что не могу быть эгоисткой, когда дело касается Винсента, я киваю.
— Хорошо.
Его лицо расплывается в улыбке, и, поднявшись на ноги, он наклоняется и целует меня в щеку. Вместо того, чтобы отстраниться, он замирает, и я чувствую, как его дыхание овевает мою кожу.
В животе порхают бабочки, и я неуверенно поворачиваю голову, пока не встречаюсь с его глазами. В его радужных глазах горят золотые искорки.
— Ты все еще хочешь, чтобы я подождал до третьего свидания?
Он хочет поцеловать меня.
Предвкушение нарастает между нами, и мне это так нравится, что я киваю.
— Я хочу, чтобы ты подождал.
Издав стон, он опускается обратно на стул.
— Ты мучаешь меня.
— Ты переживал и худшее.
Наши взгляды встречаются, затем он шепчет:
— Ты тоже.
Зная, что Винсент нас не слышит, я спрашиваю:
— Ты говорил с кем-нибудь о том, что произошло?
— Только с Мишей. — Он наклоняет голову. — А ты?
— Нет. Ты единственный человек, который поймет, через что я прошла.
Алек берет меня за руку и переплетает наши пальцы.
— Тебе нужно поговорить об этом?
Я качаю головой.
— Я бы предпочла оставить призраков в прошлом.
— О чем бы ты хотела поговорить?
Я на мгновение задумываюсь, затем спрашиваю:
— Почему твой отец стрелял в меня?
Лицо Алека в одно мгновение становится мрачным.
— Он видел в тебе обузу.
Больно слышать причину. Меня чуть не лишили жизни только потому, что какой-то человек счел меня помехой. Я бы никогда никому ничего не рассказала.
Боже, некоторые люди — мерзкие существа.
— Я знаю, ты говорил, что не был близок со своим отцом, но если у нас с тобой все наладится, ты должен знать, что я никогда не хочу его видеть. Ему запрещено приближаться к Винсенту.
Алек кивает.
— Отношения между моим отцом и мной очень нестабильны. Честно говоря, это лишь вопрос времени, когда я убью его.
Я всегда была против насилия, но это единственный раз, когда я сделаю исключение.
— А как же твоя мать? Она все еще в России?
Алек кивает.
— Да, но я собираюсь привезти ее в США.
Мой язык высовывается, чтобы облизать губы, затем я шепчу:
— Мне жаль Винсента… твоего брата. Как ты справляешься с этим?
— С тем, что он умер? — Спрашивает Алек. В его глазах вспыхивает боль, и я ненавижу себя за то, что задала этот вопрос.
— Прости. Мне не следовало спрашивать.
Он качает головой.
— Некоторые дни лучше других.
Не в силах удержаться от вопроса, я спрашиваю:
— Почему ты выбрал его вместо меня?
Алек делает глубокий вдох, прежде чем ответить:
— Винсент больше не мог этого выносить. Он достиг своего предела. — Вина застывает на его лице. — Я просто не мог позволить Проди застрелить тебя.
Поднявшись на ноги, я обвиваю руками шею Алека и обнимаю его так крепко, как только могу. Я целую его в шею, а он прижимается ко мне.
Когда я закрываю глаза, то чувствую сильную связь между нами.
Прошло четыре года, а я уже снова влюбилась в него.
Нам словно суждено быть вместе, и ничто не изменит того факта, что наши судьбы переплетены.
Глава 39
Алек
Я не задержался допоздна, чтобы Эверли могла хорошенько выспаться. Поскольку Виктор в Лас-Вегасе на встрече со Священством, это дает мне прекрасную возможность убить Брейдена Келли.
Если Келли следит за Виктором, он не будет ожидать нападения.
Я паркую G-Wagon недалеко от доков и, вооружившись снайперским ружьем, небольшой ракетницей и двумя моими любимыми пистолетами, растворяюсь в темноте. Одетый в полное боевое снаряжение, я готов к любым действиям.
Я уверен, что Келли готов к полномасштабной атаке, и ожидать только одного человека он не будет. По крайней мере, я на это надеюсь.
Накинув на плечи ремни снайперского ружья и ракетницы, я вхожу в доки через боковые ворота, которые выглядят так, будто ими не пользовались целую вечность. Замок проржавел, и его легко сломать.
Легко ступая и низко опустив голову, я пробираюсь между складами. Используя пожарную лестницу, я взбираюсь на крышу, откуда у меня будет лучший обзор местности.
Оказавшись на крыше, я двигаюсь осторожно, мой Heckler & Koch наготове.
Я нахожу место, откуда мне видна улица внизу, и устраиваюсь в ожидании.
Конечно, я могу штурмовать склад, как сумасшедший, каким и являюсь, но мне нужно подумать об Эверли и Винсенте. Больше нельзя срываться с места и идти на неоправданный риск.
Поэтому я буду ждать, пока Келли либо придет, либо уйдет.
Убедившись, что снайперская винтовка и ракетница наготове, я ложусь на живот и наблюдаю, как охранники Келли курят одну сигарету за другой. Эти ублюдки не подозревают, что я здесь.
Я наблюдаю за ними через оптический прицел винтовки, думая, как легко было бы пристрелить их одного за другим.
Время ползет незаметно, и на шее выступают капельки пота. В США намного теплее, чем в России. Прошли месяцы, а я все еще не привык к жаре.
Ранним утром наконец-то начинается движение. Через оптический прицел я наблюдаю, как колонна внедорожников подъезжает к складу.
Наконец-то.
Я меняю винтовку на ракетницу и, наведя ее на цель, запускаю ракету. Она со свистом рассекает воздух и врезается во второй внедорожник. Взрыв яркий и громкий, и через несколько секунд охранники снуют вокруг, как растревоженное муравьиное гнездо. Я запускаю еще одну ракету, поражая последний внедорожник в колонне и эффективно баррикадируя другие машины.
Я хватаю винтовку и, используя оптический прицел, сканирую каждого мужчину, пока не замечаю Келли, которого выводят из внедорожника.
С садистской улыбкой на лице я начинаю убивать всех охранников вокруг Келли. Как кошка, играющая с мышью, я наблюдаю, как он перебегает от укрытия к укрытию, страх глубоко запечатлен на его чертах.
— Вот что ты получишь за попытку убрать моего босса, ублюдок, — шепчу я, наблюдая, как он бежит к складу.
Я стреляю, попадая ему в левую ногу, и он падает на землю. Охранник пытается прийти ему на помощь, но единственный выстрел устраняет ублюдка.
Я бы с удовольствием потратил больше времени на убийство Келли, но власти могут появиться в любой момент. Нажимая на курок, я всаживаю пулю в череп Келли, снося ему полголовы.
Я хватаю свой телефон и, увеличив изображение тела Келли, делаю снимок и отправляю его в Академию Святого Монарха.
Цель уничтожена.
Я быстро засовываю устройство обратно в карман и, собрав оружие, бегу к краю крыши и спускаюсь по пожарной лестнице на землю.
Держа в каждой руке по оружию, я слежу за тем, чтобы не было посторонних, пока я пробираюсь к боковому входу.
Я благополучно добираюсь до G-Wagon и загружаю оружие в отсек под задним сиденьем, после чего сажусь за руль.