И кивнул на побледневшего викария.
– Н-но! – проговорил тот, запинаясь. – Я не могу.
– Почему же? – поинтересовался инспектор, потирая подбородок. – Это вполне обычная практика, хоть и нечасто применяемая.
– Ритуал разрешен указом Генриха Третьего, – подсказала леди Присцилла.
Инспектор кивком ее поблагодарил и посмотрел на смущенного викария.
– Я не позволю! – вновь завел свою волынку полковник Хьюз. – Не дам тревожить дух моей бедной жены!
– Осмелюсь напомнить, – чем сильнее ярился полковник Хьюз, тем вежливее становился инспектор, – что такого рода ритуал, напротив, часто проводят ради отпущения грехов невинно убиенным.
– А вы как будто чего-то боитесь, – вставила леди Присцилла, и ее усмешка стала открыто глумливой.
Родерик Хьюз даже зааплодировал.
– Браво, браво, тетя Присцилла! То есть леди Присцилла, я хотел сказать.
– Родерик! – одернул его отец таким тоном, что сын посчитал за лучшее поднять руки.
– Сдаюсь, сдаюсь. Выпью я лучше чаю. – И налил себе полную чашку, к которой, впрочем, не притронулся.
Викарий откашлялся и вновь принялся тереть стекла очков носовым платком.
– Это в высшей степени благородно, инспектор. Очень благородно – заботиться об усопшей душе. Но я мало что в этом смыслю и действительно боюсь… навредить по незнанию.
Леди Присцилла поморщилась.
– Хватит вилять, викарий Миллер. От вас ничего особого не требуется, лишь присутствие и обычная исповедь, если Хелен этого пожелает. Правда, духи редко хорошо помнят мелкие прегрешения, зато о серьезных проступках не забывают.
– Благодарю вас, леди Присцилла, – церемонно сказал инспектор, убедившись, что викарий не подыскал иных возражений. – На этом, полагаю, мы можем закончить. Леди и джентльмены, я вас больше не задерживаю. Только попрошу остаться мисс Райт.
– Бедняжка, – притворно посочувствовала Леона, блестя глазами. – Ее будут пытать.
– Леона, перестань дурачиться! – осадил ее профессор.
– Как скажешь, братец. – Она затушила сигарету и поднялась.
Расходились гости с куда большим энтузиазмом, чем собирались. Можно сказать, разлетались, словно пташки из клетки.
Леди Присцилла на пороге обернулась, но ничего не сказала. Зато Роуз схватила меня за руку.
– Тетя Мэри, я останусь с тобой!
– Не глупи, дорогая, – попросила я, похлопав ее по плечу. – Инспектор не сделает мне ничего дурного.
– Все равно, – сказала она упрямо.
И губы сжала так, что ясно было: не уступит.
– Мисс Карпентер, – инспектор Баррет усмехнулся, – вы можете обождать в смежной комнате. Если я стану, хм, пытать мисс Райт, она закричит и вы сможете вмешаться. Годится?
Роуз засопела и поднялась.
– Хорошо.
Я проводила ее взглядом – дверь Роуз прикрыла неплотно, – и обернулась к инспектору.
– Слушаю вас.
Инспектор вынул карандаш и блокнот, отыскал в своих записях нужное место и поднял на меня усталые глаза.
М-да, не повезло ему. Приехал в гости в другу, а напоролся на убийство.
– Мисс Райт, некий Гарри Вуд, лакей, утверждает, что вы не стали есть овсянку и избавились от своей порции. Почему?
Я замялась. Правдивое объяснение выглядело как-то глупо, но другого у меня не нашлось.
– Внимательность делает вам честь, инспектор, – усмехнулась я. – Видите ли, я не ем овсянку.
Глаза инспектора расширились.
– Совсем?
И тон такой, будто я созналась, что разгуливаю по ночам нагишом.
– Каюсь, – хмыкнула я. – Терпеть ее не могу. Надеюсь, это не запрещено законом?
– Тогда почему вы взяли себе порцию? – нахмурился он, постукивая карандашом по коленкоровой обложке блокнота.
– Леди ХХХ, – вздохнула я, – не желала слушать возражений. Викарий Миллер, мисс Миллер и леди Сибил могут это подтвердить.
– Благодарю вас, мисс Райт…
Его прервал стук и негромкий голос Родерика Хьюза:
– Инспектор, можно войти?
– Я подожду, – быстро сориентировалась я и, не дав полицейскому возразить, скрылась в соседней комнате.
Инспектор откашлялся и громко разрешил:
– Входите.
Роуз просияла.
– Родди!
Я схватила ее за руку, приложила палец к губам и слегка приоткрыла дверь. Повезло, видно было неплохо.
– Я не задержу вас надолго, – пообещал Родерик с порога. – Всего лишь хочу сообщить, что еду в Лозборо вместе с отцом. Если, конечно, вы не собираетесь упечь меня в застенок.
И шутливо подвигал бровями.
– Ничего подобного я делать не намерен, мистер Хьюз. – Инспектор не подхватил его игривый тон.
Напротив, помрачнел. Очевидно, его коробило легкомысленное отношение Родерика к смерти матери. Траур он, кстати, тоже надеть не потрудился.
– Вот и отлично.
Родерик уже собирался уйти, когда инспектор его окликнул:
– Мистер Хьюз!
Тот неохотно повернулся на каблуках.
– Ну что еще, инспектор?
– Ваша невеста едет с вами?
– Невеста? – Родерик задрал брови. – О ком это вы?
– О мисс Карпентер, разумеется. Разве вы не обручены?
Родерик захлопнул дверь и прислонился к ней спиной.
– С чего такие мысли? – Его голос звучал по обыкновению скучающе. – Я вовсе не собирался на ней жениться.
– Разве? Мне показалось, что и ваша мать, и сама мисс Карпентер были другого мнения.
Смех у Родерика был резким, неприятным.
– Ну-ну, инспектор, – протянул он, отсмеявшись. – Признаюсь, я постарался создать у мамы такое впечатление. Я был зол, потому что она отказалась ссудить меня деньгами, понимаете? Мне нужно было совсем немного, в счет содержания за следующий месяц, а она заупрямилась. Вот я и решил ее проучить. Но это же не означает, что я всерьез собирался жениться на какой-то там медсестре!
Из груди Роуз вырвался прерывистый вздох. Я нашла ее руку и крепко сжала.
Инспектор откинулся в кресле.
– А что до самой мисс Карпентер? Вы не опасаетесь суда из-за нарушения обещания жениться?
Родерик развязно ухмыльнулся.
– Ничего такого я ей не обещал. Согласитесь, я ведь не обязан отвечать за то, что девушка себе напридумывала?
– Что же, – похолодевшим тоном произнес инспектор. – Это приводит нас к другому мотиву.
– Какому же? Вы не возражаете, если я закурю?
Он чиркнул спичкой, не дожидаясь разрешения.
– У вас были долги, мистер Хьюз. И, как вы сами признали, на этой почве у вас возникла ссора.
– Хотите сказать, что я укокошил старушку-мать ради наследства? – развязным тоном спросил Родерик после паузы. – Ерунда. Я ведь ее единственный сын. Она бы подулась немного и заплатила. Так всегда бывало.
– Вы можете быть свободны, мистер Хьюз. – Инспектор помолчал и уточнил с нажимом: – Пока свободны.
Родерик хмыкнул, затушил окурок и, насвистывая, вышел из комнаты.
Я обняла Роуз за дрожащие плечи и повела к инспектору.
– Вот же… – Он выдохнул и потер лоб. – Простите, мисс Карпентер, что вам пришлось это услышать.
– Спасибо, инспектор, – дрожащим голосом выговорила Роуз. – Я… рада, что это услышала. Прошу меня извинить.
Вырвала руку и выбежала прочь.
– Дорогая! – Я дернулась ей вслед, но инспектор взял меня за локоть.
Пальцы у него были жесткими, зато голос звучал мягко:
– Оставьте, ей нужно это пережить. Я сожалею.
– Спасибо.
Я прикрыла глаза. Бедная, бедная Роуз.
Роуз заперлась у себя.
Вечером ко мне постучалась встревоженная горничная.
– Прошу прощения, мисс. Я принесла обед для мисс Карпентер, но она не открывает.
Я молча отстранила горничную и побарабанила в соседнюю дверь.
– Роуз, с тобой все в порядке? Отвечай, иначе я принесу запасной ключ!
Это подействовало.
– Со мной все хорошо, тетя Мэри. – Голос Роуз был слабым, но вполне отчетливым. – Я просто хочу побыть одна.
– Тебе нужно поесть.
– Я не хочу, – так же слабо и безразлично ответила она.
– Роуз, нужно поесть, – сказала я, выделяя каждое слово.
Тихий вздох.
– Хорошо.
Дверь распахнулась, и я жадно всмотрелась в ее лицо. Немного осунулась, глаза заплаканные, но и только.
– Со мной все в порядке, – отрывисто сказала она. – Прости, я хочу побыть одна.
Забрала поднос и захлопнула дверь.
Я оглянулась на горничную. Надеюсь, она не станет болтать? Роуз и так придется нелегко.
– Я никому не скажу, мисс. – Она шмыгнула носом и заявила с непонятным ожесточением: – Я вообще с ними не разговариваю. Они все, все рады, что хозяйки больше нет!
Закрыла лицо руками и горько разрыдалась.
Мгновение я помедлила, потом обняла ее за плечи.
– Хватит плакать… как тебя зовут?
Она была старше меня на добрый десяток лет. Но я – почти леди, а она – служанка. Как ни крути, сословные различия все еще кое-что значат.
– Лиззи. – Она шмыгнула носом. – Лиззи Боггарт, мисс. Я личная горничная… была горничной хозяйки. – Ее простоватое лицо некрасиво скривилось. Вот-вот опять разрыдается. – А что до того, что леди хотела сменить меня на другую горничную, – ну, чтоб волосы умела по-модному укладывать и все такое, так это неправда! Леди бы никогда так не поступила.
Она прижала мокрый насквозь платок к носу.
– Вот что, Лиззи. – Я говорила ласково, как с больным ребенком. – Принеси мне обед, будь добра. И чтобы побольше чаю со сладостями. Ты меня поняла?
– Да, мисс. – Не улыбка – тень ее мелькнула на заплаканном лице. – Я все поняла.
Лиззи оказалась расторопной. Четверть часа спустя мы пили чай и уплетали пирожные. Поначалу она оглядывалась на запертую дверь, после осмелела. И взахлеб рассказывала о хозяйке, а мне этого и надо было.
– Не ладили? Да что вы такое говорите, мисс! – Лиззи была так возмущена, что даже отложила пирожное. – Да у нее с хозяином прямо второй медовый месяц был! Бедная леди сама мне говорила…
И душераздирающе всхлипнула.
Глаза у Лиззи были на мокром месте. Она оплакивала свою не очень-то добрую госпожу так искренне! Поневоле закрадывалась мысль, что даже в спесивой леди ХХХ можно было отыскать что-то хорошее. Преданность слуг