При такой постановке вопроса леди Присцилле увиливать было неловко, и она нехотя кивнула.
– Скандал! – проревел полковник Хьюз. – Это немыслимо! Незаконно!
– Мы бы не допустили ни малейшего нарушения закона, – оскорбился поверенный. – В правилах наследования не оговаривается, что душеприказчик непременно должен быть мужского пола.
– Но это же подразумевается! – возмутился полковник Хьюз. – Иное никому и в голову не могло прийти!
– Это слишком умозрительно, – развел руками поверенный.
– Все, что прямо не запрещено законом, – разрешено, – вставил расхожую юридическую сентенцию инспектор и поднялся. – Благодарю, мистер Симмонс.
– Надеюсь, вы останетесь на ленч? – тоном гостеприимного хозяина предложил Родерик.
Полковник Хьюз, уже начавший было успокаиваться, снова побагровел.
Однако доктор ловко влил в него остатки микстуры, сокрушенно посмотрел на опустевший пузырек и пробормотал:
– Надо было прихватить целую бутыль…
Один только Родерик Хьюз принялся за ленч с аппетитом. Он уплетал тосты, намазывая их черносмородиновым джемом.
Полковник Хьюз сидел, подперев голову рукой и мрачно сверля взглядом оленьи рога на стене. Еда на тарелке перед ним осталась нетронута.
Гости – все до единого – явно чувствовали себя ужасно неловко. Однако между ними словно пролегла невидимая черта, разделившая их на две неравные группы. Местные жители ерзали в ожидании счастливого момента, когда можно будет сбежать домой. Приезжим деваться было некуда, им придется ждать дознания.
Родерик занял кресло покойной матери и, размахивая очередным тостом, разглагольствовал:
– Думаю, мне придется выделить деньги на ремонт дома. Не хватает еще парочки ванных и бильярдной. И пора наконец провести центральное отопление! Эти камины пожирают массу дров, а в комнатах все равно холодно.
– Это мой дом, – буркнул его отец, глядя на сына исподлобья.
Родерик почесал щеку.
– Ну да. Но я же буду наезжать сюда на уик-энды с друзьями, так что могу и раскошелиться.
Полковника Хьюза перекосило. Лицо поверенного выражало вежливое недоумение.
Местные жители кисло переглянулись. Видимо, в понимании Родерика отдых с друзьями – это развеселые пирушки, когда музыка и шум на всю округу. Веселенькая перспектива для соседей!
У викария стало такое лицо, будто он прикидывал, не заказать ли сразу бочку-другую святой воды и пару фунтов ладана. Хотя сомневаюсь, что это поможет.
– Родерик, милый, – мягко сказала леди Сибил, разрезая на дольки яблоко. – По-моему, нам стоит сменить тему.
– Поговорим о погоде? – рассмеялся он. – О, эта тема никогда не подведет! Давайте все обсудим замечательный дождь. Он так чудесно освежает, правда?
По стеклам барабанили крупные капли.
Леди Присцилла нахмурилась и стукнула об пол тростью.
– Постеснялся бы! Тело твоей матери еще не опустили в могилу.
– Да будет вам, тетя Присцилла, – поморщился Родерик, ослабил узел галстука и потер шею. – Какой смысл притворяться? Завещание-то уже зачитали.
– Но еще не утвердили, – напомнил инспектор негромко.
Родерик поднял брови.
– Думаете, где-нибудь за обивкой кресла обнаружится новое? Бросьте, такое бывает только в романах. Но, если вам будет спокойнее…
Он поерзал, демонстративно запустил руку за подушки кресла и вдруг застыл.
– Смелее, – подбодрил инспектор с насмешкой. – Покажите нам, что вы там нашли.
Родерик сказал с досадой:
– Ну и болван же я!
Он вытащил руку с зажатым в ней листком.
– Позвольте. – Инспектор ловко отобрал у него бумагу и развернул.
– Что там? – вытянул шею Родерик, пытаясь заглянуть ему через плечо.
Инспектор молча продемонстрировал всем за столом лист с надписью, составленной всего из двух фраз: «Хотите узнать кое-что интересное? Я вам расскажу!» Слова были вырезаны из газеты и наклеены на лист.
Лицо полковника Хьюза сделалось скорбным. Не завещание!
– Колонка Стива Паркинсона, – пробормотал мистер Гилмор, с интересом разглядывая записку. – По-моему, стоит снять отпечатки пальцев, старина.
– Разумеется, – отмахнулся инспектор. – Хотя сомневаюсь, что мы найдем что-то полезное. В наше время все знают об отпечатках пальцев.
– Кто такой этот Стив Паркинсон? – осведомилась леди Присцилла, глядя на записку, словно на таракана.
– Скандальный журналист из «Альбион-ньюс». – Профессор не утерпел, воспользовался случаем проявить свою осведомленность. – Он каждую статью предваряет этой фразой.
– Точно! – прищелкнул пальцами Родерик. – А я-то подумал: что-то знакомое. Значит, маму шантажировали? Вот вам и разгадка.
И вновь ожесточенно почесал шею, на которой появилась красная сыпь. Что это с ним?
На лице викария отразился ужас. Убийство, шантаж – в его тихом приходе?! Сестра успокаивающе погладила священника по плечу.
– Не думаю, мистер Хьюз, – ответил инспектор очень вежливо. Он всегда так делал, когда хотел поставить собеседника на место. – Текст больше похож на послание какого-нибудь доброхота.
– Я слышал, осторожные шантажисты часто так начинают, – возразил Родерик быстро. – Так сказать, сначала прощупывают почву, а после уж требуют денег.
– Как любопытно, – заметила леди Присцилла вполголоса. – Откуда тебе это известно?
Он махнул рукой и откусил кусочек тоста.
– Где-то слышал. Знаете, как бывает? Говорят то тут, то там.
Леди Присцилла недоверчиво покачала головой, а инспектор добавил:
– Шантажисту невыгодно убивать жертву.
– С мертвой коровы молока не надоишь! – выдал вдруг полковник Хьюз, а Леона захлопала в ладоши.
Говорить она по-прежнему не могла, зато вовсю пользовалась жестами. Таким нехитрым способом ей удавалось выражать огромный спектр эмоций. Актерское мастерство, ничего не скажешь.
Родерик нахмурился, отодвинул манжет рубашки и почесал руку – яростно, оставляя полосы от ногтей. Посмотрел на свою кожу, испещренную россыпью мелких волдырей, и удивленно сказал:
– По-моему, я заболел.
Началась суета. Доктор подскочил с места, кажется проклиная день и час, когда он вздумал заглянуть в дом Хьюзов. Лакея отослали за полотенцами и горячей водой – бог весть для чего. Полковник Хьюз вышагивал из угла в угол. Поверенный что-то вполголоса объяснял инспектору. Я разобрала только, что речь шла о том, кому достанется имущество в случае смерти Родерика. Не рановато ли его хоронят?
Доктор пощупал пульс Родерика, заглянул в зрачки, внимательно изучил покрасневшую кожу, измерил температуру. Роуз, добрая душа, ему помогала.
– Что скажете, доктор? – осведомилась леди Сибил, отламывая ложечкой кусочек пирожного.
– Нервы? – предположила леди Присцилла иронически.
– Побойтесь бога, тетя Присцилла! – возмутился Родерик.
Викарий набожно перекрестился.
Доктор неторопливо складывал в чемодан тонометр, градусник и прочие пугающие медицинские принадлежности.
– Я бы сказал, сильная аллергия. У вас раньше такое было?
– А как же. – Лицо Родерика просветлело. Очевидно, он тоже успел вообразить себя на смертном одре. – На мед!
– Мед? – странным тоном повторил инспектор и подошел к буфету. – Но сегодня его не подавали.
– Я ел только тосты с черносмородиновым джемом, – сказал Родерик быстро. – И пил чай.
– Чай я сам заваривал, – скорбным голосом проговорил дворецкий, как будто это приравнивалось к признанию в убийстве. – Черный, без сахара и молока.
– Значит, джем… – Инспектор взял баночку, понюхал и, сунув палец, лизнул. – Я не специалист, но, по-моему, тут много меда. Мистер Хьюз, вы ничего подозрительного не заметили?
– Он был слишком увлечен, – съязвил полковник Хьюз, – разглагольствуя о перестройке дома.
– Ничего такого. – Родерик бросил на отца взгляд, в котором не было ни унции сыновней любви, и украдкой почесал ладонь.
Доктор тут же принялся отмерять какую-то микстуру, бурую, как хелат железа. Родерик принял ее без возражений и выпил залпом, только поморщился.
– Но в этом джеме нет меда, сэр! – ужаснулся дворецкий, хватая воздух ртом.
– Как назло, валерьянка закончилась, – с досадой пробормотал доктор и велел: – Уильямс, налейте себе немного коньяка.
– Но…
– Назначение врача! – сурово отрезал доктор Пэйн, и дворецкий повиновался.
Дождавшись, пока в лицо слуги вернутся краски, инспектор уточнил:
– Вы сами варили этот джем?
– Наша кухарка, – кивнул дворецкий, учащенно дыша. – Мастер Родерик… Простите, молодой хозяин с самого детства его любит. Только никому бы и в голову не пришло класть в него мед. Все знают, что молодому хозяину его нельзя.
– То есть случайность исключена, – заключил инспектор. – Доктор, что произошло бы, если бы мистеру Хьюзу не оказали помощь вовремя?
– Сложно сказать. – Доктор пригладил рукой рыжеватые волосы, его конопатое лицо стало очень серьезным. – Но, судя по скорости развития аллергической реакции… Вплоть до летального исхода от отека гортани. Мистеру Хьюзу очень повезло, что у меня было при себе нужное зелье.
– Значит, в доме по-прежнему орудует отравитель? – вдруг тоненьким голоском спросила Леона. – Ну и дела!
– Ты опять говоришь! – обрадовался профессор.
Леона, морщась, потерла горло и бросила на старую ведьму опасливо-ненавидящий взгляд. Леди Присцилла лишь посмеивалась.
Инспектор вдруг хлопнул себя по коленям и поднялся.
– Кто из вас знал, – обвел он взглядом присутствующих, – об аллергии мистера Хьюза?
– Все знали, – сообщила леди Присцилла, кашлянув. – Помните, позавчера за обедом Хелен распекала нового лакея, который по ошибке подал Родерику окорок в медово-горчичной глазури?
– Да. – Инспектор почесал переносицу. – А почему вообще к столу подали такое опасное кушанье? Мне кажется, это не в характере леди Хэлкетт-Хьюз.
– Это любимое блюдо полковника Хьюза, – отмахнулась леди Присцилла. – Окорок по этому рецепту подавали на каждом званом обеде, который устраивала Хелен.