Впрочем, профессора это не волновало. Все свое внимание, все обаяние он обрушил на Роуз, которой принес корзину редких фруктов и чудесные орхидеи. Цветы, к слову, были в горшке – еще один плюс в копилку профессора. Роуз терпеть не могла мертвые цветы, ей было их жалко до слез. Издержки происхождения, ничего не попишешь.
– Дорогая мисс Карпентер, – говорил он, легко и словно невзначай взяв ее руки в свои. – Вы даже представить не можете, какую радость доставило мне знакомство с вами! Вы редкая девушка, такая красивая и талантливая!
Надо же, а у Хьюзов он особой склонности к Роуз не проявлял.
– Спасибо. – Она залилась краской и потупилась.
Роуз грелась в лучах красноречия профессора, млела под его пламенными взорами. Доктору оставалось лишь сжимать кулаки в бессильном гневе.
Не зря ведь говорят, что женщина любит ушами. А профессор заливался соловьем, прекрасный и сияющий, словно какое-нибудь языческое божество. Забавные истории перемежались цветистыми комплиментами, рассказы о дальних странах – робкой надеждой, что когда-нибудь «дорогая мисс Карпентер» увидит их собственными глазами.
Атака была стремительной, как авианалет, и столь же сокрушительной. И пусть за красивыми словами была пустота, Роуз их яркость заворожила.
Всего через полчаса беседы – точнее было бы назвать это монологом – Роуз уже завороженно смотрела на профессора Фаулера и разрешала ему звать себя по имени.
– Дорогая Роуз, – спохватился он, поднося к губам ее руку. – Как ни жаль покидать вас, но я должен.
– Еще немного… – расстроилась она.
– Дорогая, – я взяла племянницу за плечи, – у нас еще куча дел. Леди Присцилла…
Имя пациентки вырвало Роуз из транса.
– В самом деле! – пролепетала она, вскакивая. – Как я могла забыть?
Профессор немедленно высказался в духе, что красивой девушке позволительна некоторая забывчивость, а сам он в присутствии Роуз не вспоминает ни о чем. Роуз краснела и трепетала ресницами, бессознательно, но упоенно флиртуя.
– Окажите мне честь, – сказал профессор на прощанье, – согласитесь на небольшую прогулку. Я узнал, что тут неподалеку есть древний холм фэйри. Так, ничего особенного, он давно разграблен. И все же вам может быть любопытно.
Роуз, чистая душа, захлопала в ладоши. Но после моего неодобрительного покашливания тут же сникла.
– Боюсь, я не…
Профессор не дал ей договорить. Схватил за руки, нежно пожал и заверил горячо:
– Вам не о чем волноваться! Моя сестра отправится с нами, так что все будет очень прилично. Если хотите, можем взять вашу тетю.
Последнее было предложено без особого энтузиазма.
– У меня слишком много работы, – сдержанно отказалась я. – Но ты, дорогая, можешь идти, если хочешь.
– Сегодня в два пополудни. Мы как раз успеем вернуться к пятичасовому чаю. Молю вас, дорогая Роуз, не отказывайтесь! Скажите «да».
Прозвучало с таким жаром, словно он уже сложил к ногам Роуз свои руку, сердце и кошелек в придачу.
– Д-да, конечно, – согласилась она с запинкой и опустила долу заблестевшие глазки.
А я перехватила устремленный на Роуз горький взгляд доктора Пэйна. Так-так-так!
Доктор тут же отвернулся, с преувеличенным энтузиазмом изучая все ту же чахлую клумбу (сегодня же выкопаю эти тюльпаны!).
– Ваша племянница пользуется популярностью, – прошептал мне на ухо инспектор Баррет, который, разумеется, тоже все заметил.
Я промолчала. Что тут скажешь?
Роуз упорхнула провожать новоявленного поклонника, доктор поплелся за ними.
Инспектор проводил их взглядом и прокомментировал не очень-то одобрительно:
– Чертовски обаятельный тип!
Леди Присцилла возлежала на подушках, а шелковое одеяло было откинуто к ногам. Вид у старой дамы был если не цветущий, то вполне жизнерадостный, разве что желтоватый цвет кожи подкачал. Морщинистое лицо обрамлял белоснежный кружевной чепец – где только откопали этот раритет? На плечах поверх ночной сорочки накинута нежнейшая пуховая шаль. На коленях – неоконченное вязание. Словно не грозная ведьма, повелевающая призраками, а чья-нибудь милейшая старая тетушка.
Если подумать, это напоминало сказку о Красной Шапочке. Там тоже под видом милой бабушки прятался кровожадный волк.
Когда я вошла, леди Присцилла как раз поставила на колени поднос с завтраком, подняла с тарелки серебряную крышку…
– Фу! – хором сказали мы.
Старая дама, забыв о подобающей леди сдержанности, скривилась и тронула склизкую разваренную массу кончиком ложки. Выражение лица у нее было как у принца, которого принуждают целовать жабу.
– А я-то думала, что давно миновали дни, когда мне приходилось глотать червяков, – проворчала она, переставляя поднос на прикроватный столик. – Садитесь уже.
– Тяжелые были времена? – посочувствовала я, присев на придвинутый к постели стул.
Не знала, что ей доводилось голодать.
– Магия, – поморщилась леди Присцилла, машинально крутя на пальце ведьминское кольцо. – У некоторых ритуалов, знаете ли, весьма странные условия.
– Жалеете? – спросила я и спохватилась: – Простите. Это не мое дело.
Взгляд темных проницательных глаз остановился на мне.
– Милая моя, это как жалеть, что у тебя две руки или черные волосы. Но избавиться от всех этих ограничений хоть на старости лет – большое облегчение.
Интересно, почему леди Присцилла провела на службе короне не положенные законом десять лет, а полвека или даже больше?
– Зато вам не пришлось бы глотать пилюли и микстуры. – Я кивнула на батарею баночек на столе. – Вы могли бы сами приготовить зелье.
Леди Присцилла от души рассмеялась и потрепала меня по руке, как маленькую.
– Милая моя, я не тороплюсь на тот свет. Мои таланты в зельеварении… Короче говоря, я умею варить только страшные яды. Но об этом – молчок!
И подмигнула мне.
Сдается, она меня разыгрывала.
Леди Присцилла поняла мое недоверие, вздохнула и покачала головой.
– Вы отлично разбираетесь в цветах, ведь так?
– Неплохо, – уточнила я осторожно.
– А если бы я предложила вам вырастить… ну, скажем, кроликов?
От неожиданности я рассмеялась.
– Кроликов?
– Кроликов, – подтвердила она серьезно. – Или коров. Сумели бы вы подоить корову, как миссис Порридж или мисс Карвел? Коровы ведь тоже живые, ничуть не хуже лютиков или маргариток.
Леди Присцилла выждала немного, давая мне представить это в красках, и продолжила серьезно:
– Я сумею расспросить дух шпиона, наслать мор или отравить колодцы во всей округе, если на то будет королевская воля, но целительство… Тут я бессильна. Даже с банальным насморком не совладаю.
– Все-все! – подняла руки я. – Сдаюсь. Раздобыть вам бульона?
– Вы необыкновенно добры, моя милая! – сказала она с чувством.
После бульона с ржаным сухариком леди Присцилла пришла в благодушное настроение и с моим предложением согласилась тут же.
Лишь величественно махнула рукой:
– Если вы считаете, что так будет лучше, – действуйте!
– Я могу сходить в деревню прямо сегодня, – предложила я, решив ковать железо, пока горячо. – И прихватить Роуз с собой…
Леди Присцилла тут же выразила живейшую поддержку. Нетрудно ведь догадаться, чьей идеей было пичкать ее овсянкой!
Роуз, милостиво отпущенная до конца дня, поначалу не слишком обрадовалась неожиданному выходному.
– Вдруг леди Присцилле станет плохо? – упиралась она.
– За ней присмотрит Сисси. Верно?
Горничная с энтузиазмом закивала. К леди Присцилле она относилась с почти собачьей преданностью и была только рада возможности подежурить у ее постели.
– Доктор сказал, что с леди Присциллой уже все хорошо, – зашла я с другой стороны. – Ведь так?
– Да, но…
– Теперь ей нужен только покой. Так что не упрямься и надевай шляпку. Твоей старой тетушке нужна помощь.
Может, покряхтеть для достоверности? Увы, до ревматизма мне еще лет двадцать, никак не меньше.
– Скажешь тоже, – надула губы Роуз, но покорно поплелась переодеваться.
Впрочем, стоило нам выйти за ворота «Ив», как она повеселела и залюбовалась полевыми цветами. Дорога шла вдоль фермерских земель, так что маргаритки росли на обочине в изобилии.
Я некоторое время задумчиво смотрела на Роуз, которая явно уклонялась от неизбежного разговора по душам. Боится, что я стану подтрунивать над ее новой сердечной склонностью? Вот еще! Я не настолько глупа, чтобы так откровенно настроить Роуз против себя.
Поэтому заговорила я совсем о другом:
– Знаешь, дорогая, ты права.
Роуз вздрогнула и обернулась.
– В чем, тетя?
– Я тоже очень волнуюсь о леди Присцилле, – сказала я, приняв самый хмурый вид, на который была способна в этот солнечный день. – По-моему, она слишком часто болеет.
Роуз широко раскрыла глаза.
– Что ты хочешь сказать?
Я поджала губы и запустила пробный шар:
– Этот доктор Пэйн… Признаюсь, он не внушает мне доверия. Быть может, стоит пригласить другого врача?
– Что? – встрепенулась Роуз, становясь похожей на кошку, защищающую котенка. – Тетя Мэри, что за глупости? Кто тебе такого наговорил? Доктор Пэйн – компетентный и опытный врач!
– Я слышала, у него не очень-то обширная практика, – заметила я с сомнением. – Очевидно, пациенты не слишком ему доверяют.
Никогда не была хорошей актрисой, но Роуз в своей неиспорченности приняла любительский спектакль за чистую монету.
Она густо покраснела от негодования, трогательно сжала кулачки и приподнялась на цыпочки.
– Это потому, что он еще молод! И к тому же приезжий, понимаешь? Тут все считают, что врач должен знать пациентов с пеленок. Меня ведь тоже всерьез не воспринимают! Хотя я – дипломированная медицинская сестра. Но доктора Пэйна еще оценят по достоинству, я уверена!
Эту тираду она выдала на одном дыхании. Это обнадеживало. Если Роуз с таким жаром его защищает, то он явно ей не безразличен.
Я изобразила колебания.
– Согласна, в Дорсвуде не доверяют чужакам. Значит, доктор Пэйн тебе нравится?