Когда к «Ивам» подкатил серебристый лимузин (сегодня Чарльз предпочел его), была уже четверть второго. Впрочем, времени оставалось с запасом.
– Мэри, вы чудесно выглядите! – немедленно заявил Чарльз, смерив меня одобрительным взглядом.
Я притворилась, что поверила. Не зарделась, конечно – это было выше моих сил, – но опустила ресницы.
– Спасибо. Мы готовы, можем ехать.
Чарльз кивком поприветствовал Роуз, которая по моему примеру оделась очень скромно, и леди Присциллу в сложном густо-фиолетовом наряде.
– Леди, – сказал он с поклоном, – общество таких прекрасных дам делает мне честь.
– Льстец, – заулыбалась леди Присцилла, делая вид, будто собирается огреть его тростью.
Чарльз со смехом уклонился и поднял руки. Он, очевидно, был в прекрасном настроении.
– Сдаюсь! Нам нужно поспешить, иначе лучшие места будут заняты.
Он распахнул дверцу и протянул руку леди Присцилле.
– Только не говорите, что ваш друг-инспектор не придержит для нас скамью в первых рядах, – прищурилась старая леди, величаво принимая его помощь.
– От вас ничего не скроешь, – с показным смирением склонил голову он. – Леди, я потрясен и нокаутирован. И все же поторопиться стоит. Хотя бы для того, чтобы воочию наблюдать прибытие остальных.
– Какой умный мальчик. – Леди Присцилла одобрительно потрепала его по руке и уселась в авто.
Роуз округлила глаза. В ее понимании сорокалетний холостяк едва ли мог именоваться мальчиком, но для восьмидесятитрехлетней ведьмы его возраст был сущим пустяком.
Пресловутый дом собраний стал мне уже почти родным. При ярком солнечном свете здание выглядело еще более хмурым и неказистым.
Зато жители Дорсвуда были разодеты как на праздник. У входа прохаживались почтенные матроны с семействами, под кипарисами хихикали парочки, а чуть поодаль ушлая миссис Шилдс продавала лимонад и сладости. «Хлеба и зрелищ», как завещали нам ромеи.
Появление лимузина встретили сдержанным гулом. Под перекрестьем любопытных взглядов мне стало не по себе, а шепотки «Говорят, они…» и «Да ты что!» вызывали давний страх и острое желание спрятаться.
Я лишь распрямила плечи. Нельзя выказывать слабость. Толпа этого не прощает.
– Последний раз дознание проводили три года назад, – тихо сказал Чарльз, помогая мне выйти из авто. – Из-за местного пьяницы, который утонул в реке.
– Вот уж не знала, что вы так долго тут живете.
Он ничуть не походил на деревенского жителя, хотя старый дом принадлежал его семье чуть ли не двести лет.
– Нет, конечно. За три года тут я бы умер от тоски. Хотя в вашем обществе, Мэри, я скучать не стану.
Чарльз задержал мою ладонь в своей, и шепотки за спиной стали громче. Было что-то донельзя волнующее в том, как он флиртовал со мной на глазах у всех.
– Чарльз, вот ты где. – Голос инспектора звучал сухо.
Мистер Гилмор неохотно выпустил мою руку и повернулся к другу.
– Зачем я тебе вдруг понадобился? – поинтересовался он, растягивая слова.
Смотрелись они забавно. Чарльз Гилмор, одетый с варварской роскошью – и инспектор Баррет в скромном светло-сером костюме с неброским галстуком.
– Коронер хочет с тобой поговорить.
– О чем же? Впрочем, ладно. Пойдем. – Он улыбнулся мне и сказал нежно: – Не скучайте, Мэри. Я скоро вернусь.
Инспектор увел Чарльза, а меня подхватила под локоть Роуз.
– Ты видела? Видела? – прошептала она восторженно. – А ты говоришь, он к тебе равнодушен!
– Роуз, – сказала я с укором.
Не время и не место для таких разговоров. В толпе всегда найдутся длинные уши.
Счастье еще, что в Дорсвуде нет ни одного оборотня! (Констебль Догсли не в счет.) Вот кто расслышал бы даже писк летучей мыши или шорох мушиных лапок. Потомки темных фэйри и не на такое способны, мне ли не знать.
Роуз скорчила гримаску.
– Ладно-ладно, молчу.
По счастью, за поворотом приглушенно заурчал мотор, и к дому собраний подкатило сразу три автомобиля.
Из старомодного «крайслера» вышел полковник Хьюз, как никогда багровый и напыщенный. Он выглядел так, словно галстук передавил ему шею. За рулем спортивного авто был Родерик Хьюз, который любезно подвез леди Сибил. А в алом кабриолете прикатили профессор Фаулер и Леона Фаулер. Леди Сибил была неотразима в черном, профессор строг и как никогда прекрасен в темно-синем, а кинозвезда нарядилась в роскошное серебряное платье.
Толпа в один голос ахнула, и вовсе не от восхищения красотой дам. Общее внимание привлек синяк – чтобы не сказать фингал! – под заплывшим глазом Родерика Хьюза.
Мои губы сами собой расплылись в улыбке. Так его!
Роуз рядом ахнула и стиснула мои пальцы.
– Тетя, кто?..
Хороший вопрос. Что-то мне подсказывало, что вряд ли Родди в темноте загремел с лестницы. Похоже, он все-таки доигрался.
Роуз выглядела слишком потрясенной и радостной, чтобы это не вызвало кривотолков.
– Дорогая, – шепнула я, – давай отойдем.
Она молча кивнула, позволяя мне увлечь себя в сторону.
– Роуз, возьми себя в руки! – велела я ей на ухо. – За нами наблюдают.
Еще как наблюдают! Даже лопатки зачесались. Чудо еще, что в спине дыру не прожгли.
– Да, прости… – Она опустила голову и принялась зачем-то рыться в сумочке.
Достала платок и тут же обронила, а подошедший доктор его поднял.
– Возьмите, мисс Карпентер.
Он вложил в ее ладонь кусочек батиста. Роуз, не поднимая глаз, тихо поблагодарила.
Хм, а это еще что?.. Под моим взглядом доктор Пэйн быстро убрал руки за спину.
– Доктор, – сказала я решительно, – могу я оставить племянницу на вашем попечении? Мне нужно отлучиться.
Вышло, пожалуй, чересчур высокопарно, зато доктор воспрянул духом.
– Конечно! – заверил он с жаром. – Не беспокойтесь, я позабочусь о мисс Карпентер.
И покраснел так, что глазам стало больно…
К столику с лимонадом выстроилась небольшая очередь. Продвигалась она медленно, поскольку милейшая миссис Шилдс щедро оделяла покупателей и напитками, и порцией сплетен на десерт. Я не вмешивалась – сейчас это было мне на руку.
– Будьте добры, два стакана лимонада и две булочки с корицей, – попросила я, когда до меня дошел черед.
Миссис Шилдс слегка смутилась, но смущение ее было мимолетным, как полет мотылька.
– Видели синяк Родерика Хьюза? – выпалила она, протирая стаканы.
– Конечно, – кивнула я, вынимая из сумочки мелочь. – И поделом!
Острый носик миссис Шилдс дернулся, почуяв тайну. Она подалась вперед.
– Вы что-то об этом знаете?
– Не то чтобы… – ответила я обтекаемо. – Но одна подруга рассказала мне по секрету…
– Да-да! – подбодрила она, еле дыша от нетерпения.
– Только это тайна.
– Буду нема как могила! – заверила миссис Шилдс пылко.
Я с трудом сдержала усмешку. Театрально огляделась по сторонам и сообщила громким шепотом:
– Муж моей подруги Элизабет работает в банке.
– Ну-ну?
– Так вот, он рассказывал, что однажды у них было громкое дело. Мошенничество, вы понимаете?
– Неужели поддельный чек? – прошептала миссис Шилдс, глаза которой сияли от любопытства.
– Именно, – веско кивнула я. – Не хочу возводить на человека напраслину, но…
– Но?
– Стивен Флетчер – это тот самый муж подруги – в общем, он говорил, что дело едва удалось замять. Леди Хэлкетт-Хьюз лично умоляла начальника полиции… Вы меня понимаете?
– Леди Хэлкетт-Хьюз? – повторила она завороженно. – Значит, Родерик Хьюз подделал чек и дело едва не дошло до суда? Но зачем ему…
– Разные ходят разговоры, – ответила я уклончиво. – Другая моя подруга, Банни, рассказывала, что молодой мистер Хьюз ведет очень невоздержанный образ жизни.
И пусть каждый понимает в меру своего разумения.
Она прижала руки к груди.
– А что вам известно о…
Я торопливо оглянулась.
– Простите, меня зовет племянница.
Я ловко выхватила из рук миссис Шилдс заказанный лимонад и была такова.
Чарльз Гилмор оказался прав. Нам достались лучшие места, первый ряд напротив присяжных и коронера. Компания рядом подобралась знакомая: полковник Хьюз с сыном, викарий Миллер с сестрой, леди Сибил, профессор Фаулер с Леоной, Чарльз Гилмор и, конечно, мы с Роуз и леди Присциллой. Как будто инспектор позаботился собрать всех подозреваемых в одном месте.
В трауре были лишь леди Сибил и полковник с сыном, остальные не стали демонстрировать фальшивую скорбь и обошлись уместными скромными нарядами, а Леона Фаулер и вовсе разоделась как на праздник. Впрочем, никакой траур не мог приглушить вызывающий шарм леди Сибил, черное платье и шляпка лишь подчеркивали капризный изгиб ее губ и плавные очертания фигуры. Леона то и дело косилась на нее с завистью, которую леди Сибил игнорировала самым оскорбительным образом. Наша кинодива злилась все сильней и уже с трудом держала себя в руках. Зато Рут Миллер отчего-то выглядела усталой и, кажется, заплаканной. Неужели полковник все-таки задел ее сердце?
Коронер, худощавый мужчина с лошадиным лицом, долго рассусоливать не стал. Он очень сухо и коротко изложил суть дела, обвел присяжных внимательным взглядом и осведомился:
– Все понятно?
Если у кого-то и были вопросы, то сознаться в этом никто не рискнул.
Первым свидетелем вызвали инспектора Баррета. Он вкратце описал, кто убит, как и где. Сведения о покушениях на Родерика Хьюза инспектор попридержал.
– Есть ли у полиции основания для ареста кого-либо? – поинтересовался коронер.
– Нет, сэр! – отчеканил инспектор, вызвав гул среди зевак.
– Тишина в зале! – потребовал коронер, постучав по столу. – Иначе я прикажу очистить помещение. Спасибо, инспектор. Будьте добры, пригласите доктора Пэйна.
Доктор явился сразу, бледный и спокойный. В строгом костюме ему явно было неловко, а воротничок слегка жал. Однако держался доктор уверенно.
– Опишите, – попросил его коронер, когда с формальностями было покончено, – что вы обнаружили при осмотре леди Хэлкетт-Хьюз.