ованного рабочего, к которому он привык, не предлагая ему взять на себя хоть какую-то часть риска, благодаря которому столь высокий уровень жизни стал возможным.
Кроме того, такая субсидия, финансируемая за счет налогов, которые в основном платят бедные, будет представлять собой принудительный трансферт от бедных неквалифицированных работников богатым квалифицированным.
Теперь рассмотрим ситуацию, которая на первый взгляд представляется материализацией протекционистского кошмара. Допустим, что существует одна страна, которая превосходит другие по производительности во всех отраслях. Предположим, что Япония (жупел ILGWU) может производить все, причем более эффективно, чем Америка, — не только флаги, бейсбольные перчатки, радио, телевизоры, автомобили и записывающие устройства, а все. Будет ли в таком случае действительным утверждение ILGWU о том, что нам необходимо насильственно ограничить торговлю?
Ответ заключается в следующем. Обосновать ограничение торговли между двумя взрослыми индивидами, действующими по добровольному согласию, либо нациями, состоящими из таких индивидов, нельзя ничем. Если одна из сторон в торговле сочтет ее вредной для себя, она не станет в ней участвовать, и запрет будет не нужен. А если обе стороны согласны на торговлю, то какое право будет у третьей стороны запрещать ее? Запрет будет эквивалентен отрицанию того, что одна или обе стороны являются взрослыми, и обращению с ними как с несовершеннолетними, не имеющими ни разумения, ни права вступать в контрактные обязательства.
Несмотря на все подобные моральные аргументы, протекционисты все равно стремятся запретить торговлю — на том основании, что если этого не сделать, произойдет катастрофа. Попробуем проследить ситуацию, которая сложится между США и Японией при кошмарных условиях, описанных выше.
Предположим, что Япония будет экспортировать товары и услуги, ничего не импортируя из США. Это принесет процветание японской промышленности и депрессию — нашей. В итоге Япония будет удовлетворять все наши потребности и, поскольку не будет никакого экспорта, чтобы уравновесить это, американская промышленность со скрипом остановится. Безработица приобретет масштабы эпидемии, и наступит полная зависимость от Японии.
Подобный сценарий выглядит несколько абсурдно, и все же история протекционизма в США и успех кампании ILGWU показывают, что такие кошмары имеют большее влияние, чем можно было себе представить. Вероятно, этот кошмарный сон весьма распространен потому, что легче сжаться от ужаса, чем встретить его лицом к лицу.
При размышлении об этом возникает вопрос: чем же американцы будут платить за японские товары. Золото использовать они не могут (как и другой драгоценный металл), потому что золото само по себе является товаром. Если бы американцы оплачивали импорт золотом, то это фактически означало бы экспорт золота. Это сдерживало бы сокращение количества рабочих мест, вызванное импортом, и мы вернулись бы к исходной ситуации. Американцы могли бы потерять рабочие места на радио и телевидении, но найти их в золотодобыче. Экономика США в таком случае напоминала бы экономику Южной Африки, которая оплачивает свой импорт в основном за счет экспорта золота.
Единственным альтернативным средством платежа были бы американские доллары. Но зачем они японцам? Есть три варианта: они могли бы возвращать их нам в оплату нашего экспорта в Японию, сохранять их или тратить на продукцию третьих стран. Если бы Япония выбрала последний вариант, то ее торговые партнеры столкнулись бы с тем же самым выбором: потратить доллары в США, сохранить или потратить в других странах — и так далее для тех стран, с которыми они торгуют. Разделив весь мир на две части — США и все остальные, мы увидим, что три варианта сводятся к двум: выпускаемые нами бумажные деньги либо возвращаются к нам в оплату наших товаров, либо нет.
Предположим, что происходит «наихудшее», — деньги не возвращаются в страну для стимулирования нашего экспорта. Но это не только не будет катастрофой, вопреки заявлениям протекционистов, но и станет ничем не ограниченной благодатью! Бумажные доллары, отправляемые нами за границу, будут просто ничего не стоящей бумагой. И нам даже не придется тратить много бумаги — можно просто печатать доллары с большим количеством нулей. Таким образом, в кошмаре для ILGWU Япония будет направлять нам продукцию своей индустрии, а мы будем отправлять им зеленые бумажки с большим количеством нулей. Это будет пример подарка в чистом виде. Если иностранцы откажутся пользоваться своими долларами, то это будет означать огромный подарок Соединенным Штатам. Мы получим продукцию, а они получат ничего не стоящую бумагу!
В отличие от фантазий ILGWU и других протекционистских групп, получатели крупных подарков обычно не страдают от невысказанных мучений. Израиль в течение многих лет получал репарации от Германии, а также подарки от США без каких-либо вредных последствий. Страна-получатель не обязана прекращать собственное производство. Потребности любого народа бесконечны. Если японцы выдадут по «Тойоте» каждому жителю США, те скоро захотят две, три и много «Тойот».
Очевидно, Японии (или любой другой стране) нет никакого смысла проявлять такое самопожертвование, чтобы хотя бы пытаться насытить все потребности американского народа без соответствующей компенсации. Крах национальной промышленности произойдет, только если Япония успешно справится с этой невыполнимой задачей, потому что тогда у всех будет все что угодно.
В этом воображаемом случае крах национальной промышленности следует приветствовать, а не порицать. Люди в США прекратят производство, только если почувствуют, что у них достаточно материальных благ и что их будет достаточно в будущем. Такая ситуация нисколько не ужасна, более того, американцы будут приветствовать ее как максимальное приближение к Утопии.
Конечно, в реальности Япония и остальные страны не удовлетворятся возможностью накапливать доллары, отдаваемые нами в оплату их продукции. Как только долларовые остатки окажутся выше избранного ими уровня, они начнут возвращать доллары, стимулируя экспортное производство в США. Они могут покупать американские товары и тем самым напрямую стимулировать американский экспорт. Или же они потребуют золота за свои доллары (атакуют доллар), чем вызовут необходимость Девальвации, которая сделает американский экспорт более конкурентоспособным на мировых рынках. В любом случае доллары вернутся в США, а наша национальная экспортная промышленность получит стимулирование. Потеря рабочих мест из-за импорта будет сбалансирована увеличением их количества в других отраслях — точно так же, как в случае с Вермонтом и Флоридой.
Зачем японцам торговать со страной, производство которой менее эффективно, чем их собственное? Из-за разницы между абсолютными и сравнительными преимуществами. Торговля между двумя сторонами (странами, штатами, городами, кварталами, улицами или индивидами) происходит не в соответствии с их абсолютной способностью к производству, а в соответствии с относительной способностью.
Классический пример — лучший адвокат в городе, который одновременно лучше всех печатает на машинке. Этот человек обладает абсолютным преимуществом над своей секретаршей в предоставлении и юридических, и машинописных услуг. Тем не менее юрист примет решение специализироваться в профессии, где он обладает сравнительным преимуществом, — в праве.
Предположим, что он в сто раз лучший юрист, чем секретарша, но лишь вдвое лучший — как машинистка. Для него выгоднее заниматься юриспруденцией и нанять машинистку (т.е. торговать с ней). У секретарши есть сравнительное преимущество в машинописи: ее эффективность в праве составляет лишь 1 процент уровня ее нанимателя, но в машинописи она достигает половины его уровня. Она сможет заработать себе на жизнь путем торговли, даже если она хуже владеет обоими навыками.
Таким образом, неважно, какую ситуацию мы себе вообразим, пусть даже самую экстремальную, — все равно протекционистская аргументация оказывается неадекватной.
Однако вследствие эмоциональной силы этого призыва импортеры долгое время подвергались поношениям. За их упорство в выполнении задачи, полезной по своей сути, импортеров следует рассматривать как великих благодетелей, каковыми они и являются.
24. Посредник
Говорят, что посредники — это эксплуататоры, причем даже худшие, чем другие искатели прибыли, предоставляющие хоть какие-то услуги. Посредник считается абсолютно непроизводительным звеном. Он покупает продукт, произведенный кем-то другим, и перепродает по более высокой цене, не добавив к нему вообще ничего, кроме издержек для потребителя. Если бы посредников не было, товары и услуги стоили бы дешевле без снижения объема и качества.
Хотя эта концепция популярна и весьма распространена, она неверна. Она указывает на потрясающее непонимание экономической функции посредников, которые в действительности предоставляют услугу. Если их убрать, вся организация производства впадет в хаос. Товаров и услуг будет не хватать, а может, и не станет вообще. Количество денег, которое надо будет потратить для их приобретения, резко возрастет.
Процесс производства типичного товара включает в себя сырье, которое необходимо собрать и обработать. Надо также приобрести оборудование и другое оснащение, используемые в производстве, установить и наладить их, ремонтировать в процессе эксплуатации и т.д. Когда появляется готовый продукт, его необходимо застраховать, транспортировать и проследить за его перемещением. Готовую продукцию надо рекламировать и продавать. Требуются учет и юридическая поддержка, управление финансами.
Производство и потребление нашего типичного товара можно изобразить так: