Свет от небесного огня прояснил мысли людей, пробудил их дремлющий ум, зажег в сердцах стремление к счастью. Прометей научил людей готовить на огне пищу, варить целебный сок растений, который помогает при болезнях и ранах. Избавились люди от постоянного страха смерти, научились бороться с природой, добывать и обрабатывать скрытые в недрах металлы: медь, железо, золото и серебро, делать из них полезную утварь, оружие и украшения. Люди стали строить себе жилища из дерева и камня, делать корабли, окрыленные парусами.
С гордостью смотрел Прометей, как люди становились разумными, искусными во всяком труде.
Рассерчал главный бог и послал своих верных слуг Силу и Власть схватить Прометея. Связали, привели. «Зачем же ты, такой-сякой, взял и украл у нас священный огонь и отнес людям?» — «А затем, — отвечает Прометей, — что вы без людей, как генералы без армии» — «Неправда! — закричал бог. — Моя армия — ангелы и архангелы, они и есть моя надежда и защита». — «Извините, — смело отвечает Прометей, — не будет людей, не будет и ангелов».
Сказал он эти правильные слова, да только бог не стал их слушать. Велел он вызвать святых прокуроров, и те вынесли приговор Прометею: дескать, виновен и не заслуживает снисхождения.
Суд есть суд, да еще небесный — кому пожалуешься?
И приказал главный бог казнить Прометея ужасной казнью: приковать его цепями к гранитной скале, и чтобы хищный орел — птица — клевал ему сердце и разрывал грудь. Тысячу лет солнце жгло иссохшее тело Прометея, ледяные ветры секли его колким снегом. Но Прометей вытерпел все муки, потому что страдал за добро, какое сделал людям.
На этом нашей лекции конец. Только есть в ней продолжение, есть секрет особого свойства, и я вам его открою. Тем Прометеем был шахтер. И когда приговорили его боги к зверской казни, все шахтеры поднялись и сказали богу дерзко: «Знаешь ли ты, всевышний, откуда у тебя в очаге взялся огонь? Кто его добыл и принес сюда, на Олимп, чтобы вы сидели и грелись?» — «Ну говорите, кто принес огонь?» — спрашивает главный бог. «Шахтеры! Вот кто для вас постарался и принес вам тепло. И если шахтеры захотят, то огня у вас не будет. Освобождай Прометея по собственному желанию, иначе мы лишим огня все ваши небеса».
Делать нечего: зовет бог прокуроров, надо амнистию делать Прометею. А куда денешься? Так и проголосовали.
Слушай мою лекцию, дружок, и на ус мотай, смекай, что к чему. И никогда не забывай высокие слова, какие сказал про шахтера поэт:
Когда идет шахтер навстречу,
Благоговей,
Он света нового предтеча,
Он — Прометей!
Знаешь ли ты, друг мой, как является уголь на свет божий? Заковала мать-природа черный уголек семью цепями, запрятала за семью дверями. А двери неприступные, каменные — никаким ключом не откроешь. Первый горизонт — первая дверь. Второй горизонт — вторая дверь. Еще ниже — третий горизонт, третья дверь. И так все глубже. В новых шахтах теперь уголек спрятан даже за десятью дверями — больше километра в недра земли. Вот и подумай, как взять тот уголек, как его выдать на‑гора́.
В стародавние годы уголь от забоя к стволу доставляли лошадьми. И тут я скажу так: если человек в шахте — геройство, то конь в шахте — печаль. Лошадей спускали в темные недра навсегда, спускали их молодыми да сильными, а поднимали старыми и слепыми. Но чаще всего они оставались под землей на веки вечные.
Считай, дружок, что тебе повезло, коли не видел, как спускают лошадей в шахту. Сначала ей завязывают глаза тряпкой, и она живет на конюшне несколько дней в полной темноте, как бы сказать — привыкает. А когда приближался горький час спускать лошадь под землю, ей крепко связывали ноги, чтобы она с испугу не забилась в клети и не сорвалась в ствол. Заводили лошадь в клеть с повязкой на глазах, а там четыре сигнала — и прости-прощай! Жила лошадь в подземелье, не видя белого света.
У коногонов в шахте вожжей нету: управляют лошадьми при помощи слов. Конь понимает, когда партия загружена, трогает с места и тянет длинный состав вагончиков в кромешной тьме штрека, доставляет уголь к подъему.
Лошади в шахте умные, понимают все по звукам. Дотянет лошадка до ствола партию вагонов, а перед разминовкой коногон громко скомандует: «Примись!» — и конь отскакивает в сторону. Тормозной отцепляет на ходу барок с крюком, и вагончики сами подкатываются к подъемной клети. Бывали случаи, когда дурной коногон разгонит партию перед самым стволом, и конь не успевает отскочить. Вагоны сталкивают лошадь в ствол и сами за ней туда падают.
Насмотрелся я на этих бедолаг, не дай бог...
Однако слушай дальше. Это у нас была присказка, а сказка только начинается.
Жил у нас на руднике лихой коногон по имени Яша Резаный. У него был конь по кличке Тарас. Поверишь или нет, а такой дружбы, какая была между ними, и среди людей не встречал. Яша не давал в обиду своего коня, жалел его, кормил с руки. Тарас любил лапшу. Девчата-откатчицы приносили ему в шахту борщ в судочке, и он борщ уплетал с аппетитом. Очень умный был конь, представь себе — считать умел. Бывало, прицепят к партии лишний вагончик, вместо шести — семь. Тарас дернет с места, и по стуку вагончиков пересчитает их. Если вагончик лишний, хоть проси его, хоть лупи — не стронется с места: отцепляй седьмой вагон, и все тут. А когда наступает час обеда, он зубами легонько берет Яшу за рукав и тянет, пошли, мол, пора отдохнуть. Яша засмеется, обнимет за шею друга, и они рядышком идут на конюшню.
Если, бывало, захворает Тарас, слезы у коня из глаз, трудно ему, а сказать не может. Яша сам впрягался, и они вместе тянули партию. В такие дни Яша оставался в шахте, был вместе с конем. А когда, случалось, сам коногон заболеет, Тарас места себе не на ходил, всех шахтеров в штреке обнюхает, ищет своего сердечного друга... В старые времена был праздник — день святого Фрола, это был праздник лошадей. В этот день ни один хозяин не заставлял работать лошадь. Их вели в церковь, поп выходил и окроплял их святой водой. В этот день лошадей купали, кормили овсом, в гривы заплетали разноцветные ленточки. Только шахтерских лошадей, конечно, забывали. Один Яша соблюдал закон. Тарас его будто чувствовал праздник, был веселым. Яша с поверхности приносил в шахту цветы и убирал ими сбрую Тараса. Шахтеры смеялись над коногоном, да только напрасно...
Однажды случилась в шахте беда. Не выдержало крепление в штреке, и кровля рухнула. Тарас партию не довез, попал под обвал. И погиб конь шахтерский. Яша кинулся разгребать завал, да куда там: шахтеры кричат: «Уйди, самого придавит!»
Заплакал Яша с горя, да что поделаешь. Разобрали породу только через три дня, откопали Тараса, но поздно. Героем погиб конь. Закручинился, затосковал Яша-коногон, ходил будто потерянный. И все чудилось ему: ржет его конь в дальних выработках, зовет хозяина.
Люди сочувствовали коногону, предлагали ему других лошадей. Отказывался. «Если, — говорит, — погиб мой Тарас, то и мне без него жизни нету...»
Как-то раз во сне или наяву предстал перед Яшей его любимый конь Тарас, тряхнул золотой гривой и говорит: «Не горюй, Яша, не печалься. Работали мы с тобой дружно, а теперь я своего железного брата тебе пришлю. Пойди на то место, где мы с тобой со смертью встретились, и найдешь там мою подкову, Возьми ее и кинь в огонь. Явится тебе мой железный брат, люби его и меня, Тараса, вспоминай».
Сказал он эти загадочные слова и пропал. Помчался Яша к тому месту, где был завал, смотрит: лежит подкова. Он сразу узнал ее, потому что сам ковал. Смотрит Яша и диву дается: если привиделся ему конь, то почему предсказание с подковой сбылось? Однако поднял подкову, завернул ее в тряпку и сунул за пазуху. Кончилась смена, выехал на‑гора́ и подался в степь. Там разжег костер, бросил в огонь подкову и ждет, что дальше будет... И тут слышит натурально человеческий голос: «Спускайся поутру в шахту, и возле ствола будет тебя ожидать мой железный брат».
Верит Яша и не верит. Однако же дождался утреннего гудка и бегом на шахту. В первую же клеть вошел, спустился под землю. Вышел на рудничном дворе — так называется в шахте околоствольная выработка — смотрит, а прямо перед ним стоит на рельсах конь не конь, а диковинная машина. С виду похожа на вагонетку, только с крышей, а спереди электрический глаз так и светит, так и слепит — смотреть прямо невозможно. Подходит Яша к той чудо-машине, а руки сами собой тянутся к разным колесикам да рычагам в той машине. Удивляется Яша: почему так легко управляет он тем железным конем, как будто всю жизнь на нем ездил? А конь бежит по рельсам, только гул в штреке раздается. И не шесть вагончиков тянет, как Тарас, а двадцать шесть!
Вот так, друг мой, появился на шахте железный конь, и шахтеры назвали его электровозом. Теперь их по всему Донбассу сотни тысяч. А тот был первый.
На этом точка. Слушайте и смекайте. Кто подумает, что это детская сказка, нехай думает. А мы рассудим по-своему: не всякая быль есть сказка, но всякая сказка — быль.
Дело было в девятьсот грозном и славном пятом году. Отыскался один отчаянно смелый шахтер. Был он в округе верховодом, ничего на свете не боялся и сказал: «Пойду к царю, пойду побалакаю с ним по душам», — и, как водится, обушок под полой спрятал.
Друзья смеялись, отговаривали: «Да тебя царские вельможи на сто верст к царю не допустят». — «Ничего, — отвечает, — мы, шахтеры, сквозь камень идем, а сквозь эту шушеру мне пройти ничего не составляет».
Ну, как уж там он добрался до царя, какую смекалку применил, а только явился перед самим императором и самодержцем всея Руси: «Что же ты и куда смотришь, — говорит он царю, — погляди, как дико живут углекопы, как они страдают от беспросветного буржуйского гнета. Проснись, а то мы тебя вместе с троном выкинем на мусорную свалку истории».