Союзница тем временем поздоровалась, изобразила уже ставший привычным лёгкий поклон и протянула для пожатия руку.
«Ну, точно феминистка! «Товарищ фея», блин».
Назло самой идее равноправия полов, Мотя щёлкнул каблуками, подхватил пальчики девицы и как только смог изящно изогнулся, чмокнув её в тыльную сторону ладони.
— Что-то ты, Матвей Петрович на Геракла совсем не похож! — Если Хей и стушевалась от такого приветствия, то по ней этого заметно не было. Взгляд у лесной феи был явно насмешливым.
— А перед кем мне тут мускулами играть? — ухмыльнулся Петрович, отметив как лицо союзницы пошло красными пятнами — все же ему удалось пробить ее невозмутимость. В кармане штанов отставного майора завибрировал смартфон наемника, и он вытащил его на свет, внимательно вглядевшись в экран. — Прошу прощения, красавица! — Мотя прижал к груди правую руку. — Меня Хозяйка зовёт, неотложные дела! Надеюсь, вечером встретимся и продолжим разговор. — Кощей развернулся и, прихватив с ближайших кустов своё оружие и гимнастёрку, бодрым шагом двинулся к Терминалу.
Хей не могла знать, что звонок не от Хозяйки, а от заранее проинструктированной Алёнки, наблюдавшей за разговором. Как только Кощей сделал условленный жест, заложив за ремень пальцы, наёмница нажала кнопку вызова. Спесь с излишне самоуверенной союзницы следовало сбивать, не давая ей перехватить инициативу.
*****
Приближаясь к орудовавшему лопатой военному пенсионеру, Хей ощутила витающее в воздухе странное напряжение.
Со дня встречи престарелый ловелас её игнорировал, что было неожиданно и довольно обидно. Чтобы напроситься на аудиенцию, пришлось даже обратиться к стоящему неподалёку полуголому блондинистому «апполончику», едва старше её самой, выряженному в штаны странного шутовского покроя и высокие сапоги.
Узнать в Ваське Пудовкине раненого бойца, с замотанным окровавленным бинтом лицом, иссечённым до костей выбитой пулями кернеситов каменной крошкой, Хей не смогла. Впрочем, ей было не до того, перед ней сейчас стояли совсем другие цели. С самого детства мать учила Хей, что девушка из старого самурайского рода Онода должна уметь манипулировать мужчинами в своих целях. Особенно «гайдзинами». Но делать это не просто так, а выбрав себе достойный объект для охоты и ясно представляя, что должно стать ее итогом. Конечно, выставлять подобные рассуждения напоказ в России категорически не рекомендовалось, действовать следовало аккуратно. Но волшебный мир — совсем другое дело и японка испытывала порой истинное наслаждение, отрабатывая навыки на своих наемниках и доводя их дисциплину и преданность до идеала. Самым смешным было то, что некоторым из них это даже нравилось. Смешным — но не удивительным! То, что гайдзины склонятся перед истинным самурайским духом и займут подобающее им подчиненное положение, было вполне естественно.
До своего появления в Системе Хей без особых проблем удавалось добиваться от мужчин желаемого. От маленьких, но приятных подарков до вполне серьёзных услуг. Добиваться прежде всего умом и работой, а не своим телом, как некоторые дурочки — подружки, хотя свою женскую привлекательность Хей, конечно использовала. Однако, возможностью стать любовницей или содержанкой у богатого и влиятельного «папика» Хей брезговала. Возможно зря — проблемы с гражданством и депортацией через влиятельного покровителя можно было бы легко решить, не связываясь с призрачным шансом Системы. Но — нет! Девушка из древнего рода Онода может быть гейшей. Но проституткой — никогда! Она — Хей Онода — Смирнова, а не кто-нибудь еще и у нее есть своя гордость!
Однако, в волшебном мире что-то изменилось. Вначале не задались отношения со Славиным…
Саша ей в принципе понравился. Не трус, в бою держался достойно. Надежный и порядочный парень, хороший товарищ, способен командовать другими. Понятно, что у него полно недостатков, но он же не японец, а на безрыбье и рак — рыба. Поэтому можно быть снисходительной и сделать парню скидку. И вообще: приходится работать с теми, кто есть, а не с теми, с кем хочется. План был не сложен: сначала закрепить дружеские отношения, затем намекнуть на нечто большее, потом попробовать слегка «прогнуть» под себя и в нужный момент должна была состояться ночь любви, показывающая Саше, какое счастье ему светит впереди. А когда парень окончательно размякнет и «поплывет», последует окончательная расстановка акцентов, фиксация подчиненного положения Славина и переход к новым отношениям. Какой бы вышел из Саши любовник — неизвестно, но доверенный и преданный слуга получился бы неплохой.
Но, как говорят в России, «не срослось». Вмешалась Надя, на вид банальная серая мышка, которая увела Славина в самый ответственный момент. И сколько бы Хей не злилась на Надю, умом она прекрасно понимала — это, прежде всего, ее недоработка. От хорошей жизни влюбленные мужики к другим женщинам не сбегают. Особенно к таким замухрышкам как Надя. Звоночек тревожный, на самом деле.
А теперь и при встрече с бывшим «привлечённым специалистом по договору», Матвеем Петровичем, тоже что-то пошло не так. И ситуация явно не торопилась меняться. Если бы его удалось приручить и заполучить себе такой шикарный трофей, то за неудачу со Славиным можно было бы не беспокоиться. Верлеса за ручного Кощея сестрички тоже похвалила бы. Но, у Хей пока ничего не получалось.
Несмотря на щёлканье каблуками перепачканных в глине сапог, изящный поклон и поцелуй протянутой руки, прямо как в одном из виденных ещё дома фильмов, вчерашней теплоты от «Кощея Петровича» не исходило. А ответ на безобидную шпильку, призванную напомнить недавний разговор, прозвучал как оплеуха. Но не успела девушка хоть что-то ответить, как бывший пенсионер попросту сбежал, прервав разговор на полуслове. «Выходит и этот Мотя меня ни во что не ставит? Но ведь вчера всё было по другому… Что такого я ему тогда сказала»?
Хей молча кивнула Петровичу, повернулась и пошла под горку к своему лагерю, радуясь тому, что сейчас никто не может видеть её сверкающие от гнева глаза и плотно сжатые губы. «Настоящие гейши в своё время останавливали мужчин одним взглядом. Я, конечно, не гейша, но поставить на место какого-то Кощея просто обязана»!
Девушка зло пнула валявшийся прямо на тропинке камешек и замерла, глядя на двоих подчиненных ей парней, умывавшихся в ручье.
Мотя не скрывал своего возраста, но жилистый Кощей, так и пышущий силой и здоровьем выглядел лучше, чем слегка заплывший жирком и склонный к полноте Боря или худощавый и долговязый Макс, избавившийся от очков, только после лечения у Верлесы.
Да любой из подручных Петровича давал сто очков вперёд студентам-недоучкам. «И где он только набрал таких красавчиков»?
При виде неизвестно чем разгневанной командирши бывшие студенты не хуже самых вышколенных солдат приняли строевую стойку, прекратив умываться и преданно пожирая её глазами.
— С сегодняшнего дня я займусь вашей физподготовкой! — не удержавшись, Хей пребольно ущипнула за живот Борю, глупо улыбнувшегося в ответ. — Разожрался в увольнительных боец, смотреть противно! Пузо подтяни! — Прикасаться к покрывавшемуся на глазах гусиной кожей Максу японка сочла излишним. «Спокойно, Хейчик», — прошептала про себя девушка, беря себя в руки. «Не срывайся на слугах, они не виноваты в твоих ошибках. Какие ни есть, но это твои люди и они пойдут с тобой в бой. Будь к ним строга, но справедлива». Хей выдавила из себя улыбку и добавила — а за поддержание чистоты хвалю! Продолжайте водные процедуры.
Речь Полессы на похоронах, транслируемая через смартфоны наемников, впечатлила даже самого Петровича. Всё получилось весьма достойно, тяжёлый гроб из морёного дуба, в который превратились обычные сосновые доски, несколько залпов из автоматов и поминки. Конечно, лучше бы водку пить по другому случаю, но хорошо хоть была под рукой. Завтра с утра Васька с вызвавшимся добровольцем должен был вернуться на Пустошь, к своему, так сказать, месту службы. «Как то подозрительно быстро бывший нарча проникся идеей стать владельцем будущего Локуса», — думал Кощей, инструктируя нарлея.
Сам Петрович хотел дождаться, пока прибудет к Терминалу вызванный из пещерного локуса Иван с подручным и идти с визитом во владения Верлесы. Потому что обещанные переходы вытрясти из Славина требовалось чем скорее, тем лучше, а в ближайшие дни Кернс нападет вряд ли.
В лагерь союзников под гору от Терминала Мотя шел в уже начавших сгущаться сумерках. Раз уж он обещал Хей вечерний разговор, то данное слово следовало сдержать.
«Передам Полессе переходы в два мира, а потом спокойно и без суеты организуем экспедицию за провиантом и непременно разносолами», — размышлял он.
Хейвстретила Кощея на удивление радушно, как будто утром ничего не произошло.
Мотя с удовольствием развалился на полу её командирской палатки, радуясь, что сообразил надеть на ноги чистые носки вместо портянок и теперь, попивая чай и ведя некоторое подобие светской беседы ни о чём, наблюдал, как лесная фея строит ему глазки.
«Чайную церемонию устроила, надо же… Ладно, чем бы дитя не тешилось…»
Кощей ощущал, что его нездоровое вожделение к Хей немного уменьшилось, что пошло на пользу объективной оценке. Девица и в самом деле была очень хороша, но все же сходить с ума не стоило.
«Почему все-таки Сашок с Надюхой»? — размышлял Петрович, улыбаясь Хей. «Неужели ему серые мыши нравятся больше нормальных девок? И куда его пассия вкладывает добавочные баллы? Давно бы могла, вложившись в интеллект, превратиться во что-нибудь типа лесной феи. Или Верлеса жмёт баллы для людей Славина? И для людей Хей тоже, даже мне обидно»! — Кощей, отхлебнув из изящной фарфоровой чашечки чая со странным вкусом, тут же открыл ID и определил по вкусу состав пойла.
«Вроде бы безвредно. Но тащить в поход чайные чашечки — никогда бы не додумался. А может и правильно, а то живём в Терминале, как дети подземелья. Похоже, для Алёнки еда из алюминиевой миски и питьё из эмалированной солдатской кружки — в порядке вещей, другой жизни она просто не видела. Можно вывезти девушку из деревни, но нельзя вывести деревню из девушки. Да и нарчи от неё недалеко ушли. В нашем мире в роли международного пугала — Северная Корея, в мире Хей — Япония, а в мире Алёнки похоже, сам Народный Союз».