– Если бы ты видел, как меня тут кормят! Рулеты, круассаны, французские булочки… А еще…
– Сплошной крахмал, – перебил ее отец. – А как насчет настоящей еды, ну, хорошей яичницы с беконом? Не экономь на своем здоровье, питайся как надо, и вот увидишь, в скором времени глазенки снова заблестят!
Алекс заставила себя рассмеяться.
– Да не в еде дело, папа. Просто работа продвигается вперед слишком медленно, это меня угнетает, но есть еще…
– Когда ты собираешься домой?
Когда Кейн перестанет парить в облаках и вернется на грешную землю. Однако при нынешних темпах это произойдет не ранее конца века, грустно подумала Алекс. Вслух же ответила:
– Пап, еще не знаю когда. Если бы ты видел ту груду бумаг, что я просмотрела.
– Не придавай слишком большого значения этим бумажкам. Относись к ним как к домашнему заданию. Полагаю, что кроме них в жизни есть еще много интересного, что полезно узнать.
– Я так и стараюсь поступать.
Гас пощелкал языком.
– Тебе самой будет стыдно, Алекс, если ты не воспользуешься теми возможностями, что есть у тебя сейчас. Время уйдет – и будет поздно.
– Пап, а может, тебе надо было напялить на меня фартук и поставить к мойке мыть грязные тарелки?
– Не вижу для этого оснований. Ты ничему не сможешь научиться в жизни, если останешься посудомойкой.
Это был его обычный ответ, который звучал всякий раз, когда разговор приобретал такой оборот, хотя Алекс казалось, что на самом деле старый Гас так вовсе и не считал. Однако сама Алекс задумалась над этим весьма серьезно, когда положила трубку.
«Ты ничему не сможешь научиться в жизни, если останешься посудомойкой», – звучали в ее голове слова старого Гаса. Но он не прав, подумала Алекс. Существовало кое-что, чему можно было научиться. Хотя бы вот чему – человек может осознать, что по сравнению с мытьем отвратительных грязных тарелок меркнут и кажутся надуманными сложности, встречающиеся в иных профессиях.
Алекс вдруг подумала, а как бы это выглядело применительно к Кейну? Конечно, напряженный ритм работы в «Пенс Уитфилд» создает дополнительные трудности в работе, однако это в юридической практике неизбежно при таком большом числе и разнообразии клиентов и юридических дел. Кейн, похоже, еще не до конца понял, что в своем стремлении избавиться от прессинга теряет очень многое. И как же ей заставить этого упрямца понять, чем он жертвует, пока не стало слишком поздно…
В этот день Алекс провела в хранилище несколько часов. Она уже начала входить во вкус, разбираясь во всех перипетиях переписки между Джефри Уинтергрином и местным земельным устроителем-архитектором, который был нанят специально для того, чтобы облагородить поместье семьи Уинтергрин. На первый взгляд это была весьма желчная переписка, однако Алекс временами подмечала глубину и остроту мышления покойного Джефри. Похоже, старому чудаку нравилось это занятие. Ну, совсем как если бы он играл в шахматы по переписке, подумала Алекс. Да и по времени это занимало примерно столько же – вопрос об обустройстве парка обсуждался почти год. Но в итоге победила точка зрения Джефри… Он вообще всегда побеждал.
Алекс задержалась в хранилище чуть дольше, чем планировала. Просто ей и в самом деле стало интересно, чем же закончится эта переписка – гениальным решением или же пшиком? Когда она наконец выбралась на улицу, солнце уже садилось. По какой-то прихоти она повернулась спиной к озеру и принялась любоваться пламенеющим закатным небом. Выбрала подходящее местечко, откуда вид был лучше всего, и пошла к нему через холмы, петляя между ними только для того, чтобы доставить себе удовольствие от лицезрения заката, который действительно поразил ее буйством серебряных и розовых красок на темно-фиолетовом небе.
Еще вопрос, стоило ли это зрелище усилий, затраченных на поиск подходящего для наблюдения места и довольно трудного пути к нему, тем более что она при этом безнадежно заплутала. Блуждая в поисках обратной дороги, она вдруг обнаружила, что идет прямо по направлению к дому под названием «Инглнук».
Осознав это, Алекс была уже готова повернуть, как ей в голову пришла спасительная мысль воспользоваться случаем и заглянуть к Кейну.
«Феррари» стоял в проезде, припаркованный к стене дома. Табличка с надписью «Продается» была четко видна на заднем стекле каждому проезжающему мимо автомобилисту. Алекс взглянула на дом – все окна широко распахнуты. И это несмотря на быстро падающую температуру! Алекс не заметила горного велосипеда, скрытого распахнутой дверью черного хода, пока не подошла к нему вплотную. И в этот момент расслышала в доме приятный низкий женский голос.
Отступать некуда, да и поздно. В доме хорошо было слышно, как скрипели деревянные мостки, когда Алекс шла по ним. Она постучала в дверь и позвала:
– Кейн!
Он молча открыл ей дверь и отступил в сторону, давая пройти в кухню.
– Прошу прощения за вторжение, – начала Алекс. – Мне следовало бы предварительно позвонить вам, но дело в том, что я снова заблудилась и так вымоталась… И так рада, что… что смогу получить чашку горячего кофе…
Ее голос замер, когда она разглядела женщину подле маленького разделочного столика. Ее руки по локоть были в черной земле, так как она занималась пересадкой домашних цветов в новые горшочки. У незнакомки было приятное миловидное лицо, чуть тронутое морщинами и обрамленное седыми волосами.
– Думаю, на сегодня достаточно, – произнесла незнакомка, очищая руки от комьев налипшей земли. – Дела осталось всего на один раз. И мне нужно будет еще садовой земли, Кейн.
Я уже слышала этот голос тогда, когда дозвонилась до Кейна в первый раз, подумала Алекс.
А незнакомка вышла из кухни и отнесла пластиковый мешок с остатками земли в кабинет Кейна. Дверь скрипнула.
И этот звук был слышен в телефонную трубку, обрадовалась Алекс. Значит, Кейн тогда не лежал в постели с этой женщиной. Они просто занимались пересадкой цветов!
– Поскольку Кейн не удосужился представить нас друг другу, то почему бы нам этого не сделать самим? – предложила незнакомка, отряхивая руки. – Вы Александра Джакоби, готова в этом поклясться. А меня зовут Фиона Джеймс. Тетя Кейна была моей лучшей подругой.
Алекс протянула ей руку.
– И вы за ним ухаживаете?
– Да нет же, вовсе не за ним. Просто Тесс в гробу перевернется, если Кейн загубит ее любимые гибискусы, – ответила Фиона, кивая головой в сторону цветка с глянцевыми листьями, стоящего на столе. Алекс осторожно дотронулась до огненно-красного цветка. Казалось, он сделан из глянцевой бумаги.
– Очень красивый, – заметила Алекс. – И такой мощный.
– Хорош, – подтвердила Фиона. – Иначе бы я не решилась его пересаживать в этот сезон. Но мне пора идти, пока не стало совсем темно, Кейн. Да, не забудь приготовить еще мешок садовой земли. В следующий раз пересажу остальные.
Входная дверь слегка скрипнула, закрываясь за ней, и скоро горный велосипед пропал из виду за поворотом.
– Так вы в самом деле опять потерялись? – недоверчиво спросил Кейн.
Алекс воинственно вздернула подбородок. Она могла, конечно, немного преувеличить, но чтобы лгать?! Что он опять себе возомнил? Что она шпионит за ним?
– Ну разве не глупо все получилось? Я с легкостью могу найти дорогу в многомиллионном городе. Я никогда не терялась даже в метро Нью-Йорка. И почему в этом Дулуте мне так не везет?
Кейн чуть заметно улыбнулся.
– А вы разве сами не поняли?
– Это заколдованный город? – предположила Алекс.
– Нет, он просто воюет с вашим рациональным рассудком, Алекс.
– Вам легко говорить, – сказала Алекс, снова дотрагиваясь до гибискусов. – Цветы такие милые. Хотела бы я иметь такие у себя дома.
– А что мешает? – спросил Кейн.
– У меня нет под рукой Фионы, чтобы ухаживать за ними. Кто, например, будет их поливать, если мне придется уехать по делам на неделю? Кейн неопределенно пожал плечами.
– Ну, в жизни всегда приходится выбирать. Вы не хотите пройтись?
Алекс ответила мгновенно, без каких-либо колебаний:
– С удовольствием.
Кейн потушил в доме свет, но даже не побеспокоился хоть немного прикрыть распахнутые настежь окна. На выходе Кейн остановился и глянул на Алекс.
– Какой дорогой вы хотели бы… Впрочем, нет. Лучше я сам выберу дорогу, иначе с вами во главе экспедиции мы окажемся на другом конце континента.
Алекс заставила себя промолчать.
Тьма сгущалась, но ширина проезжей части была достаточной, чтобы они не натыкались друг на друга. Свет его фонаря и белый свитер делали Кейна хорошо видимым в ночи и таким образом заблаговременно предупреждали автомобилистов о их существовании. Какое-то время Кейн и Алекс молча брели по шоссе. Затем он произнес:
– Возможно, я вместо гибискусов заведу собаку. Зачем ему понадобилось заводить еще и собаку?
Это гораздо хуже, чем держать эти цветы. А кто будет кормить и выгуливать собаку, если Кейн окажется занят, думала Алекс.
– Для компании и чтобы любила меня. К тому же всегда рядом будет живая душа, с кем можно пообщаться.
Алекс резко остановилась.
– Если вы сейчас же не перестанете меня дразнить, то я… то я… вас укушу!
Кейн весело рассмеялся.
– А собаки к тому же не разговаривают, еще очко в их пользу.
Он указал в сторону озера.
– Смотрите, полярная гагара. Ловит рыбку на поздний ужин.
Алекс присела на дорожное ограждение и с интересом наблюдала за странной птицей. Та наклоняла голову то в одну сторону, то в другую, словно прислушиваясь к чему-то. Но вот она нырнула и скрылась под волнами озера. Время шло, и Алекс показалось, что птица никогда не вынырнет. Однако та появилась примерно в пятидесяти футах от берега, покачиваясь как поплавок на волнах.
– Кейн, – тихо спросила Алекс, – почему вы столь убеждены в том, что покойный Джефри Уинтергрин гарантировал Ралфу Уинтергрину или по крайней мере заставил его поверить в то, что ему положена определенная доля наследства?