— Ты знаешь, Дэнча, если бы я эту штуковину не остановила, из тебя бы каша сейчас была. — сказала Элька, взглянув на него с жалостью: — да ты в детдоме так близко к смерти не бывал как тут. Сдается мне, не все так гладко в райских кущах, Дэн.
— Неплохо. — сказала Елена Владимировна, поднимаясь с земли: — неплохо. А если так? — она вдруг исчезла и появилась прямо перед Денисом, и рука ее была выпрямлена словно… словно копье. И это копье было направлено прямо в лицо Дениса и не было ни малейшего сомнения, что это копье бы достигло своей цели, если бы Элька не схватила эту руку железной хваткой.
— Хорошо. — сказала инструктор: — защита — абсолютна. Отпусти руку, парень.
Денис хотел сказать, что он и не держит ее за руку, но вовремя спохватился. Эльку тут никто не видит, кроме Дани, а Даня, похоже выдавать их не собирается, так что лучше оставить ее существование в тайне.
— Отпусти ее. — шепнул он Эльке. Элька не ответила.
— Отпусти. — повторил он, шагнув вперед и положив руку ей на плечо. Плечо было напряженным и горячим.
— Я … их … отучу… руками махать… — процедила Элька и Денис с ужасом увидел, как ее пальцы сминают руку Елены Владимировны так, словно та сделана из пластилина.
— Стоп! Прекрати! — закричал Денис. Закричала и Елена Владимировна, она пыталась вырвать руку, ее вторая рука превратилась в плазменный факел и она била им по Эльке, по руке сжимающей ее, сминала пространство, обрушивала молнии, но все было тщетно. Хруст сминаемых костей он услышал даже сквозь крик. Потом все стихло. Когда Денис открыл глаза, Эльки уже не было. А у его ног лежала бледная девушка со шрамом на лице. Правая рука ее была невероятным образом перекручена, словно бы кто-то выжимал тряпку для мытья посуды, сквозь ткань комбинезона проступали красные пятна.
— Врач. Надо вызвать врача. — сказал Денис и повернулся к своим ровесникам, все еще стоящим в строю и смотрящим на него неверящими глазами.
— Врача! — повторил Денис и вдруг увидел как строй дрогнул. Они отшатнулись от него. Кто-то побежал за врачом, кто-то шагнул к лежащей Елене Владимировне, но большинство просто отшатнулось. Чертова Элька, подумал Денис, иногда я так тебя ненавижу.
После того, как Елену Владимировну унесли на носилках, занятия прекратили и всех оставили в библиотеке — читать про Единую Теорию Поля. Денис сидел за столом совершенно один, съежившись и ожидая чего-нибудь. Что-нибудь обязательно должно было произойти. И ничего хорошего от этого что-нибудь он не ожидал. Вот я устрою ей сегодня, думал он, устрою ей. Сломала руку преподавателю. Прямо перед всеми. А все думают, что это я сломал. Что я такой. Притворяюсь что не могу ничего, а потом раз — и сломал. Как спичку. Денис вспомнил сухой хруст выворачиваемой руки и ему стало дурно. Как она могла?
— Привет. — рядом с ним на скамейку опустилась Чиасе, та самая Снежная Королева: — как тебя зовут?
— Денис. Привалов Денис. — сказал Денис, смотря на девушку и не веря что она решила поговорить с ним.
— Дениис. — сказала она, словно пробуя имя на вкус: — а я Чиасе Хаяси. Кинетик. А ты судя по всему тоже кинетик. У тебя телекинез?
— Я не знаю. — честно признался Денис: — не знаю. Просто … так происходит и все.
— Так происходит? — повторила Чиасе и кивнула. Посмотрела вверх, поднесла палец к губам и прикусила ноготь. Посмотрела на Дениса.
— Ты не знаешь? — спросила она. Денис подумал, что общение у них выходит интересное, что она обладает какой-то своей, особой манерой разговора. Словно бы и не разговаривает с тобой, а просто говорит вслух свои мысли. Словно сама с собой.
— Не знаю. — подтвердил Денис.
— Хорошо. — кивнула Чиасе: — так бывает, ты не переживай. Все хорошо.
— Это хорошо? — удивился Денис. Он знал, что такое хорошо. Хорошо, это когда мама будит тебя с утра, и ты вдыхаешь аромат теплых оладий и чая, хорошо это когда тебе никуда не надо идти и можно валятся в кровати. А когда ты сломал руку человеку — это не хорошо. Тем более — так.
— Хорошо. — повторила Чиасе: — не переживай.
— Так. — откуда-то сбоку появилась Яна. Она выглядела как прежде, только ярко-рыжие волосы немного растрепались: — Так, Снежная Королева, брысь отсюда. Этот кадр уже занят. Мы заявку подали на участие в Игре, так что иди, ищи в другом месте.
— Занят? — Чиасе повернула свою голову и некоторое время смотрела Яне прямо в глаза.
— Именно. Занят. Я в курсе что у вашей команды с Каем проблемы, но ты даже не думай. В этом году Игры будут моими. — сказала Яна, ответив Чиасе таким же прямым взглядом.
— Хорошо. — сказала Чиасе и встала. Повернулась к Денису и кивнула ему головой: — не переживай.
Яна проследила взглядом как Чиасе отошла в сторону и села у стены, открыла какую-то книжку и погрузилась в чтение.
— Снежная Королева. Демонесса Максвелла— сказала Яна и было непонятно, то ли она восхищалась, то ли осуждала.
— Демонесса? — повторил Денис. Он словно бы попал под влияние Чиасе и сейчас сказал так, как сказала бы она, услышав что-то новое.
— Ага. Она же понижать температуру может, значит управлять движением молекул. Значит демон Максвелла. — пояснила Яна. Денис ничего не понял, но кивнул. Яна посмотрела на него и вздохнула.
— Был такой английский физик — Максвелл. — сказала она: — он и придумал демона, который может отделять быстрые молекулы от медленных. А быстрые молекулы — это тепло. Медленные, соответственно — холод. Если примитивно. Поэтому, если она умеет замораживать — значит умеет понижать скорость молекул. Правда неполноценный какой-то демон — только понижать умеет. Потому видимо больше Снежная Королева. Пфф… — фыркнула она: — показушница.
— На Снежную Королеву она больше похожа, чем на демона. — сказал Денис.
— Много ты понимаешь. Снежная Королева — персонаж западноевропейских сказок. А она азиатка. Японка, если точнее. Следовательно, она скорее Юки-онна.
— Юки-онна… — повторил Денис.
— Это персонаж из японского … а, да чего я тебе… — махнула рукой Яна: — в общем так. Ты теперь в нашей команде и в этом году я собираюсь стать чемпионом. А значит, ты тоже собираешься стать чемпионом. И точка. Не позволяй этим курицам тебе голову морочить, ты с нами, со мной и с твоей подружкой малахольной.
— Но как же …
— Не переживай. Тут эта снежная курица права, ничего тебе не будет, это же во время спарринга произошло. У тебя команда была. И ты оборонялся… ну в конце не сильно на оборону было похоже… — Яна подняла глаза к потолку и задумчиво почесала кончик носа.
— Но все равно. — продолжила она: — ничего тебе не будет и Игры никто не отменит. А значит мы будем чемпионы. У тебя же абсолютная защита. Поставим тебя в зоне тачдауна защитником. Надо бы конечно тебя подтянуть… — она скептически осмотрела Дениса: — но времени нет. И …
Тут в комнату вошла девушка в желто-черном комбинезоне защитников. Шлема на ней не было и Денис сразу же узнал это лицо — то самое, что и на плакате в комнате у Яны. Как же там ее звали? Ванда. Точно, Ванда. Девушка быстро окинула комнату взглядом, остановилась на них и легко кивнула Яне, словно бы признавая ее присутствие. Не здороваясь, не приветствуя ее, а именно признавая — ты тут есть и я тебя знаю.
— Привалов Денис. — сказала девушка по имени Ванда и ее взгляд остановился на нем: — пошли.
Денис сидел в кресле. Кресло было вполне удобным, на роликах, с регулируемой спинкой и подлокотниками, с мягким сидением, но Денис ничего этого не чувствовал. Ему было неуютно. Перед ним, на таком же кресле сидел Матвей Георгиевич и смотрел на него задумчивым взглядом. Таким взглядом смотрят на какого-нибудь диковинного жука, подумалось Денису, смотрят как раз перед тем, как насадить на булавку, приклеить ярлык на латинском — «Денисиуз Вульгарис» и положить под стекло, где рядками стоят такие же булавки с такими же ярлычками. А на булавках корчатся экспонаты. За спиной Матвея стояла Ванда в своем неизменном черно-желтом костюме и со шлемом в правой руке. Она стояла словно статуя — неподвижно, глядя в пространство, но Денису все равно было неуютно. Почему-то в присутствии Ванды он чувствовал себя неуверенно, словно в клетке с большим и сильным хищником. Пока ты двигаешься медленно и не привлекаешь внимания, не привлекаешь взгляд этих желтых глаз — ты остаешься жив. Денис подумал, что Элька, наверное, может справиться и с Вандой, она вообще справляется со всем, и в обиду его не даст. Наверное.
— Значит вот как… — сказал Матвей и задумчиво потер подбородок: — Сила у тебя есть, но управлять ей сознательно ты не можешь.
Денис покачал головой, отрицая. Силы у него не было. У него была только Элька. Вот у нее силы было — завались. Раньше он об этом не задумывался, потому что Элька всегда была рядом, вот только помощь от нее не всегда была ему на пользу. Просто он принял на веру что он — особенный, как говорила Элька. У него она есть, а у других — нет. И вообще, Дэнча, от добра добра не ищут, лучшее враг хорошего и если дать птице познать краешек мудрости человеческой, то рухнет она оземь, бездыханная, а тебе это надо? Вот то то же. Слушаться надо. Это еще Экклезиаст сказал, а ты тут сопли разводишь.
— Понимаю. — сказал Матвей: — Понимаю, но принять не могу. Видишь ли, все, что происходит с тобой и все, что в состоянии делать твое тело — это все делаешь ты. В твоем теле нет других личностей или существ, Денис. Просто… просто на определенном этапе жизни тебе пришлось нелегко. И ты был вынужден защищать себя — всеми доступными средствами. Когда это произошло? В первый раз?
— В детском доме. — сказал Денис и сглотнул. Он чувствовал, что его тело словно бы чужое, словно он отдаляется от самого себя куда-то внутрь, куда голоса и звуки окружающего мира доносятся едва-едва, откуда-то издалека. Он помнил это чувство — когда Элька в первый раз вышла из себя и все вокруг словно бы взорвалось яркими цветами. Всеми оттенками красного. Был еще фиолетовый, сизый цвет, отвратительный цвет. И запах. Запах был хуже некуда. Каждый раз с тех пор, когда на кухню детдома завозили свеженину — его начинало тошнить. Но больше всего — от кровяной ко