от Луксора. Если стоять к ним лицом, ожерелье будет у правой фигуры. Ты сможешь достать его, когда захочешь. Отец сказал, что верит: только ты сможешь распорядиться им наилучшим образом. Он сказал: иншала… Сказал, что я должна положиться на тебя. И что, если я сама отправлюсь на поиски ожерелья, он проклянет меня, так как я нарушу его волю.
– Даже не знаю, – заколебался я, совершенно потрясенный услышанным. – А ты уверена, что украшение не обнаружат случайно?
Она пожала плечами:
– Иншала. И такова воля моего отца. Должна же я хоть в чем-то слушаться папу.
В тот же вечер я попросил у египетских солдат карту и отыскал на ней Луксор. Слишком далеко от Каира. Нечего было и думать о том, чтобы отлучиться из части так надолго.
– Наверное, нам придется отложить поиски, – сказал я своей принцессе во время следующей встречи.
– Иншала, – она беспечно махнула рукой и сорвала платок, прикрывавший волосы. – Иди же ко мне. Я очень соскучилась, милый. Не могла и представить, что так можно скучать. Мне кажется, я страдаю каждую минуту, когда тебя нет рядом.
Потом по привычке расцарапала мне сердце:
– У нас мало времени…
Тот израильский самолет… Он ничем не отличался от сотни других. Но когда я передавал данные, мне впервые стало страшно на этой странной, непонятной войне.
Когда я в очередной раз смог удрать в Каир, мой пацаненок-связной недоуменно пожал плечами:
– Не знаю, где она. В университете Амиры нет. Может, уехала куда-нибудь. Давай же мой бакшиш.
Опустив монету в его ладонь, я бегом помчался в штаб. Все сошлось. Тот самый самолет. Он разбомбил колонну автобусов со студентами, приняв молодежь за солдат египетской армии. В расплывшемся списке погибших значилось: Амира бинт Ахмет бин Саад Аль-Фатани…
Рана в моей груди долго не хотела затягиваться. Я до сих пор не могу понять, почему судьба сорвала нераспустившийся бутон. Мне было темно в испепеляющих прожекторах солнца до самой демобилизации. Я сам себе был совершенно не нужен. Тем более – ожерелье, пропуск в нашу общую жизнь, изрешеченную осколками израильской бомбы…»
– Вадим, я готова, – Света бросила последний придирчивый взгляд в полукруглое зеркало. – Пойдем обедать?
– Да, пошли, – растерянно пробормотал он и впервые поймал себя на мысли, что по части украшений любимой супруге все же явно отказывает чувство меры.
Карпов не заметил сверкнувшей в черных глазах притаившегося на лестнице Али обжигающей ненависти…
Высказав Паше все, что она думает о его болтливости, Лика, с трудом сдерживая слезы, отправилась в бар.
– Виски с содовой, – попросила она у официанта.
Тот неодобрительно покачал головой:
– Виски в такую-то жару!
– Это мое дело, разве нет?
– Конечно, – полненький черноглазый парень пожал плечами и хитро прищурился. – Могу вам предложить бутылку водки сейчас и свое общество вечером.
– Виски будет достаточно, – хмуро процедила Лика.
Захватив стакан с янтарной жидкостью, девушка решительным шагом покинула кондиционированный холл отеля, украшенный многочисленными изображениями Атона. И остановилась у бассейна, на дорожке, ведущей к пляжу. Находится ли именно там коварный бойфренд? Стоит ли он показательного сеанса распития виски?
Отдыхающий на шезлонге красавчик Игорь обрадованно махнул рукой, но Лика демонстративно отвернулась. Ну его к лешему. У нее сейчас не то настроение, чтобы с кем-либо общаться. Особенно с такими смазливыми парнями, при виде которых срочно требуется сеанс аутотренинга с напоминанием о своем уже почти семейном положении.
Ее почти семейное положение… Оно так высокомерно шутило над ней в кабинете начальника службы безопасности отеля!
Лика сделала большой глоток виски. Горький напиток обжег горло, а туман обиды неожиданно сделался еще более плотным и густым.
Надо же так над ней издеваться! Ах, она пишет детективы, а потому всех подозревает! А при чем тут книги?! Это был голос интуиции, предупреждавший ее о возможных неприятностях. И вот они, между прочим, случились. Виктор Попов погиб…
Стараясь держаться в тени финиковых пальм, Лика обогнула пляж и прошла через вереницу спрятанных под цветастыми зонтиками скамеек. С них звенел беззаботный смех туристов, такой раздражающий, что захотелось укрыться от него хоть где-нибудь. Пусть даже на раскаленных камнях скал за невысокой каменной оградкой с вежливым напоминанием «dangerouse».
Стакан виски, устав от транспортных пертурбаций, со звоном умер на выступающих из моря рифах, и равнодушная волна с тихим шипением съела осколки.
«Черт, какое все хрупкое, – расстроенно подумала Лика, устраиваясь на наиболее гладком камне. – Вещи, отношения, сама жизнь…»
– Ирочка, куда же вы меня тащите, – раздалось с набережной. – Здесь так жарко. Если вы хотели полюбоваться морем, мы могли остаться на тех скамьях под зонтиками!
«Профессор. Тимофей Афанасьевич Романов. Как обычно, с менеджером Ирочкой Завьяловой», – мысленно отметила Лика, внимательно прислушиваясь к разговору.
– Тимофей Афанасьевич, мне надо с вами серьезно поговорить.
– Конечно же, душа моя. Только здесь, Ирочка, так невообразимо жарко. Но вы знаете, этот жаркий сухой климат Египта идеально способствует…
– Подождите, – перебила Ира профессора. – Помните того мужчину, Виктора Попова?
– Конечно, помню. В ресторане он так настойчиво предлагал скрасить ваше одиночество, что я даже заволновался. Мне бы его годы!
– Тимофей Афанасьевич, он умер! Сначала я через окно увидела, как сотрудники отеля выносят что-то большое, прикрытое простыней. И все думала, что же это может быть. У входа в наш корпус стоял микроавтобус. А порыв ветра отогнул край простыни. Это был Виктор! Виктор Попов! Мертвый, понимаете?
– Не понимаю. Как мертвый? Что случилось?
– А так, мертвый. Мертвее не бывает! Точно не знаю, что с ним произошло, но догадываюсь. Я видела, как тот парень, который убирает в номерах, обшаривал коридор. А потом он что-то нашел и принялся топать ногой. Понимаете, через глазок номера мне было плохо видно, и тогда я вышла в коридор. Парень так смутился. Но я успела все рассмотреть. Там, на полу, лежал раздавленный скорпион!
Профессор молча уставился на Ирину.
– Тимофей Афанасьевич, я боюсь…
– Не знаю, что и сказать… Это так неожиданно. Да, укус скорпиона смертелен, но откуда насекомому взяться в нашей гостинице?
В голосе Ирочки зазвучали истеричные нотки:
– Ах, вы не понимаете! Тимофей Афанасьевич, вы же мне вчера сами рассказывали миф об этой богине. Не помню, как там ее звали.
– Да, рассказывал. О супруге Осириса Исиде. Чудесный миф, один из моих самых любимых. Мифология, кстати, очень часто ложилась в основу народных сказок. В частности, мифологический конфликт между Сетом и Гором нашел свое отражение в народной сказке о Правде и Кривде.
– Профессор! Оставьте ваши мифы! Скажите честно: это ваших рук дело? Ваша ревность зашла слишком далеко!
В ответ раздался оглушительный хохот. Романов даже закашлялся от неожиданности.
– Ирочка, – произнес он через минуту. – Мне льстит, что вы такого высокого мнения о моем темпераменте. Я не знаю, что вы хотите от меня услышать. Заявления о том, что это не я запустил в номер господина Попова скорпиона? Мне это представляется излишним. И вы только поэтому поджариваете меня на солнце?
– Хорошо, пойдемте в тень. Но, согласитесь, это очень странно.
– Согласен, – донесся до Лики голос удалявшегося профессора. – Знаете, скорпионы идеально приспособлены к пустынной среде. Им почти не нужно пить, так как жидкость они получают из насекомых, составляющих их рацион…
Дождавшись, пока звуки шагов Ирины и профессора затихнут, Лика выбралась из своего укрытия. От выпитого виски девушку слегка пошатывало, однако это совершенно ее не смущало. Подумаешь, выпила немного. Мелочи. Сейчас она разыщет похожего на сытого кота начальника службы безопасности и выложит ему все подробности подслушанного разговора.
– Вронская! Что с твоими ногами? Отбивалась от арабов?
Лика в раздражении уставилась на окликнувшую ее со скамьи Галину, а потом перевела взгляд на свои коленки. Красота: полно кровоточащих царапин.
– А, ерунда, – она махнула рукой. – Упала, с кем не бывает.
Поправив копну светлых локонов, Галина предложила:
– Пошли в бар сока выпьем. О жизни поговорим. Я с такой девушкой любопытной познакомилась, Алиной. Она…
– В другой раз мне расскажешь, хорошо? – нетерпеливо перебила Лика. – Я тороплюсь.
– Куда?
– Вот потом и объясню, – пробормотала она, стараясь не дышать на свою собеседницу.
Джамаль же совершенно не оценил проявленного рвения. Выслушав монолог Лики Вронской, он взял ее за руку и мягко попросил:
– Пожалуйста, не говорите никому о своих подозрениях. Расследование трагического случая завершено. Ваш соотечественник – жертва бандитских разборок.
– Какие разборки? Вы о чем? – Лика никак не могла поверить, что начальник службы безопасности говорит серьезно. – Наши бандиты по-другому выясняют отношения! Они просто стреляют друг в друга! А скорпион в номере – это совсем из другой оперы. Понимаете, профессор на пляже рассказывал сказку. А убийца это слышал. И решил реализовать.
– Вы слишком серьезно относитесь к сказкам.
– Зато вы ничего не хотите слушать! – почувствовав, что пол под ногами покачивается, как морские волны, Лика опустилась на диван и решительно заявила: – Надо звонить в полицию. Пусть им передадут информацию о Викторе, может, тогда удастся что-нибудь прояснить.
– Я запрещаю вам это делать! Вы что, хотите нанести вред безупречной репутации нашего отеля?
– Да какая она безупречная! Ваши постояльцы погибают.
– Господин Попов стал жертвой бандитских разборок. Я же вам говорил: у него в номере нашли винтовку.
Видимо, чтобы хоть как-то заставить замолчать разбушевавшуюся гостью, Джамаль, после недолгих колебаний, закрыл ей рот поцелуем.