— А разве есть сомневающиеся в этом? — спросил отец Антонио.
— Даже самые близкие друзья не верят, что Гальшка станет моей.
— Неужели? — отцу Антонио надо было выведать как можно больше. — Не верить в возможности такого мужчины? — польстил он.
— Понимаете, святой отец, они говорят, что мы не пара.
— Почему? Вы же богаты!
— Утверждают, что мне нужна жена постарше.
— Не слушайте их, граф! Такому молодцу, — он продолжал льстить, — только Гальшка и нужна! Красивая, богатая, молодая!
Разошлись как лучшие друзья.
— Всегда к вашим слугам, святой отец, — откланялся Гурко.
— А я к вашим, граф, — поспешил его заверить отец Антонио.
В это время Гальшка стояла среди девушек, пришедших на бал, и стеснялась от многочисленных взглядов, которые бросали на нее не только мужчины, но и женщины. Но если первые — с восхищением, то вторые — с завистью.
Завидовать было чему. Хотя и собралось на вечер немало красавиц, которые имели десятки поклонников на балах в Кракове, Варшаве, Вильно, сравнение с Гальшкой было явно не в их пользу.
Прежде всего, из-за того, что она была значительно моложе. Но еще и потому, что молодость ее была особая. Гальшка рано повзрослела, не успев еще окончательно расстаться с детством. А это привело к тому, что в выражении лица, в легком движении рук, во всем поведении сочетались наивность и непосредственность с обаянием, которое со временем прорастет цветущей красотой, способной свети с ума любого, да и теперь не дает покоя многим. Но Гальшка еще не понимала этого. Она напоминала бутон, который сам по себе прекрасен, но главное сокрыто внутри.
Стоя у стены, она смотрела по сторонам, пытаясь найти хотя бы одно знакомое лицо, кто бы своим присутствием развеял ее одиночество. И несказанно обрадовалась, когда увидела ДЯДЮ.
— Станцуем, доченька! — предложил Константин Константинович.
Танцевать она умела. Научилась еще до того, как мать сделала ее едва не затворницей, боясь покидать одну, чтобы меньше общалась с Острожским и со всеми теми, кто, по ее мнению, плохо влияет на дочь.
А князь, не ожидая согласия, галантно взял Гальшку за руку, и они вышли на середину зала. Княжна застеснялась, закраснелась, но не успела ни слова сказать, в это мгновение заиграла музыка, а потом…
Она видела, как многие бросают взгляды в их сторону. Подумала, что причина в дяде, которого знают и уважают, восхищаются его умением хозяйствовать, но он объяснил ей:
— Видишь, как ты нравишься.
— Я? — еще больше застеснялась она.
— Конечно, ты, красавица моя.
Гальшка не знала, что и ответить. Ей, конечно, было приятно слышать такие слова из уст дяди, но подумала, что, возможно, он просто хочет поддержать ее, напомнить, что правильно сделала, придя на бал. Какой же праздник без главной виновницы торжества! А Константин Константинович, понимая, что в этот момент у нее на душе, улыбнулся, наклонился и прошептал на ухо:
— Доченька, ты вскоре услышишь не одно признание.
— Какое?
— В любви.
Она не знала, как реагировать на это, поэтому ничего не сказала, но ему не нужны были слова. Душа князя наполнилась радостью. Только молил Бога, чтобы в дальнейшем судьба ее сложилась счастливо, нашла себе надежного супруга.
Танец окончился. Князь отвел племянницу к другим девушкам.
— Не будешь скучать?
— Скучать? — Гальшку стало не узнать. Даже не верилось, что еще недавно была застенчивая и нерешительная. Вскинула на дядю свои большие глаза, в которых было столько радости, что тот сразу понял, как ей нравится здесь.
— Жалею, что раньше не ходила на балы, — призналась искренне и как-то по-детски непосредственно.
— А я тебе что говорил? Слушайся меня всегда, и у тебя все будет хорошо.
— Разве я не слушаюсь? — удивилась княжна.
— Слушаешься, доченька. А теперь, если не против, я оставлю тебя.
Гальшка только успела кивнуть в знак согласия, как зазвучала музыка, и к ней подошел один с кавалеров, приглашая на танец. А Константин Константинович пошел искать среди гостей Сангушко. В том, что Дмитрий принял его приглашение и приехал, не сомневался. Но из-за большого скопления гостей еще не встретились.
А Сангушко тут как тут.
— А ты, отец родной, хват в танцах! — он протянул Острожскому руку, после чего обнял его.
— Куда это ты запропастился? — спросил князь Константин.
— Не хотел тебя беспокоить.
— Забыл, что ты для меня словно сын родной? — Острожский сделал вид, что обиделся. — Жду тебя в любое время, а ты…
Дмитрий воспринял это серьезно, начал оправдываться:
— Как можно такое подумать? Нет у меня более близкого человека. Если что, готов прощения попросить.
— Шучу, Дима, шучу, — поспешил успокоить его Константин Константинович. — Но ты мне позарез нужен.
— Что-то случилось?
— Конечно, случилось.
— Что? — не догадывался Сангушко.
— Неужели забыл? — посмотрел на него Острожский, давая понять, что произошло нечто важное.
Дмитрий не знал, что и ответить, ибо, как не перебирал в памяти последние события, так ни на одном из них не смог остановиться, чтобы отнести его к чему-то исключительному.
Константин Константинович поспешил подсказать:
— Какой сегодня день?
— День рождения Гальшки! — уверенно ответил Сангушко.
— Об этом и хотел тебе напомнить.
— Такое не забывается!
— А помнишь, что обсуждали во время твоего предыдущего приезда в Острог?
— Столько времени прошло…
— А ты подумай, не спеши.
Однако Дмитрий, как ни пытался, так и не вспомнил.
— Ладно, — Острожский обнял его за плечи, прижал к себе: — Я тогда сказал, что мне очень хотелось бы, чтобы взял в жены Гальшку.
— Точно. А я ответил, что она еще слишком юная.
— Правильно. А теперь видел, какая она?
Поначалу Дмитрий, правда, не обратил на нее внимания, поскольку не узнал. Расспросить постеснялся. Когда же Острожский пригласил на танец, сразу понял, что это Гальшка, и следил за ней, как завороженный. Но не спешил в этом признаться крестному.
— Согласен познакомиться поближе? — спросил Константин Константинович.
Дмитрий ничего не ответил. Его молчание Острожский расценил по-своему:
— Не падай духом, крестник. Я в твои годы…
— И что же ты делал в мои годы? — поинтересовался Сангушко.
— Долго об этом, Дима, рассказывать. Но когда-нибудь, если пожелаешь, найду время. Одно скажу, я бы на твоем месте…
— Гальшку не упустил, — от души засмеялся Сангушко и успокоил его: — Отец мой, ты еще такой молодой, что позавидовать можно. Любая красавица за тобой побежит сломя голову.
— Не надо, Дима, уже давно нет пороха в пороховницах. Но мы не об этом.
Марыся, которая все время вертелась вблизи, раздавая желающим с подносов вино, поспешила к ним.
— Князь, — обратилась она к Острожскому, — не желаешь ли выпить испанского?
— А почему бы и не выпить, — согласился Константин Константинович и, в свою очередь, спросил у Сангушко: — А ты как насчет этого?
— Слишком не увлекаюсь, но с тобой, крестный, охотно.
Подав каждому по бокалу, Марыся не спешила отходить. И так подслушала уже, о чем вел князь разговор со своим гостем, но на расстоянии, хотя и малом, уловила далеко не все.
Константин Константинович не обращал внимания на ее присутствие:
— Пойми, крестник, молодое вино как хорошая женщина…
Дмитрий подхватил:
— Чем больше пьешь, тем больше хочется.
— А ты, смотрю я, ухарь!
— Пошутил я, отец.
— В каждой шутке доля истины есть, — Острожский сразу же перешел к тому, о чем только что они вели разговор: — Сам подойдешь к Гальшке или познакомить вас?
— А как это делали в твои годы? — трудно было разобрать, шутит Сангушко или говорит всерьез.
— В мои годы, Дима, без чужой помощи обходились.
— Тогда еще немножко вина для храбрости.
— Марыся, — позвал горничную Острожский — Налей молодому князю.
Она наполнила бокал едва не до краев, но Сангушко сделал только несколько глотков.
— Счастливо, — улыбнулся Константин Константинович.
Неприметно улыбнулась и Марыся. Но если Острожский желал своему крестнику успеха, то горничная радовалась, что смогла узнать имя одного из главных претендентов на роль жениха. А что Сангушко является именно им, она нисколько не сомневалась.
Глава 15
Был еще один человек, который внимательно наблюдал за разговором Дмитрия с Константином Константиновичем — верный оруженосец князя. Но если Марыся старалась прислушаться, о чем они беседуют, то Васю интересовала лишь горничная. Правда, куда больше ему нравилась Гальшка, но рассудил трезво. Княжна — не ровня ему. Даже если бы и бросила взгляд в его сторону, постарался бы отнестись спокойно. Ради Сангушко он готов был на что угодно. Даже отказаться от девушки, которая нравится.
Внимательно присмотревшись, понял, что, хотя горничной и далеко до княжны, она очень привлекательная. Поскольку Марыся все время была занята обслуживанием застолья, так и не удосужился с ней переговорить. Теперь же появилась возможность.
Не успел Сангушко направиться к Гальшке, как Вася подошел к Марысе. Она даже опешила, когда услышала от него:
— Разрешите пригласить вас на танец!
Понимая, насколько эта просьба несвоевременна, она размышляла, как поступить. Лучше отказаться, иначе князь Дмитрий исчезнет из ее поля зрения. Но, посмотрев внимательно на мужчину, поняла, что сделать это не в силах. Было в нем что-то притягательное, из-за чего не хотелось отказывать.
Вася пришел на выручку.
— Сомневаетесь, стоит ли танцевать с верным оруженосцем князя Сангушко? — спросил он, и его нахальные, затянутые легкой паволокой глаза стали еще более привлекательными.
— Вы вместе с князем Дмитрием приехали? — обрадовалась Марыся, понимая, что именно от оруженосца ей будет легко получить нужную информацию.
— Куда Сангушко — туда и я, — Вася дал понять, что его и князя водой не разлить. — А как на