притягательного тела со словами:
– А ты не такой холодный, герцог, каким пытаешься казаться. И условности для тебя значат значительно меньше, чем ты думаешь. Про моральные нормы я молчу.
Ольга быстро исчезла в доме, оставив Стикура одного справляться со своими чувствами, среди которых не на последнем месте была злость на то, что его провели как последнего идиота. Этот поцелуй обнаружил в нем такие сильные эмоции, о существовании которых Стик даже не подозревал.
Барона Моколского настолько замучил творящийся в его поместье беспредел, что он уже третьи сутки не мог нормально спать и есть, изрядно ухудшилось самочувствие. Даже пришлось вызвать лекаря, который сочувственно покачал головой и дал совет спать чуть больше и прекратить пить. Это окончательно расстроило мужчину, так как заботливая жена с энтузиазмом восприняла докторские советы и вмиг лишила благоверного последней радости – спиртного. Бессонница при этом у барона так и не прошла. Он как неприкаянный метался по коридорам своего загородного дома, доводя до полуобморочного состояния запуганных слуг и постоянно натыкаясь на призрачную девушку, а та с каждым днем становилась все наглее и в ее грустных глазах появились нехорошие злые огоньки. Скот так и пропадал, то тут, то там возникали небольшие локальные пожары, и это невероятно бесило барона. В общем, он воспылал к рыжей ведьме лютой ненавистью. Даже его давным-давно пропитый и проигранный в карты мозг смог связать появление в доме ведьмы и начало череды отвратительных неприятностей. Конечно, с одной стороны, долги следовало отдавать и, вполне возможно, все злоключения были связаны именно с этим. Но барон просто не верил, что проклятая ведьма не приложила свою руку к этим неприятностям. Как бы то ни было, мерзавку необходимо было найти и как следует проучить, а если получится, и выведать что-нибудь полезное.
К счастью, у давно и активно играющего барона имелись связи в различных кругах общества, в том числе, и среди наемников. Эти ребята за умеренную плату были готовы взяться за любую, даже самую сомнительную работу.
Прежде, чем решать, что делать с проигранным в карты домом и начинать поиски законного владельца, следовало разобраться с ведьмой. А вдруг все эти неприятности подстроены специально? Может быть, ведьма и этот сопляк связаны? Так уж лучше убить одним ударом нескольких вертлюг.[8] Через ведьму выйти на сопляка, и разобраться с ним, не потеряв при этом поместье.
Эта идея так приглянулась барону, что он забыл про сердечную боль и бессонницу, кинувшись на поиски наемников. Уже к вечеру ему удалось найти две подходящие кандидатуры для этого дела. Определить, куда скрылась рыжая мерзавка, оказалось не трудно. Крестьяне из окрестных деревень заметили, в какую сторону она ушла, и были готовы этой информацией поделиться. Поздним вечером наемники отправились в указанном направлении, а уже к утру вернулись с первой информацией и требованием повысить гонорар. Дело в том, что ведьма обосновалась в старой охотничьей хижине неподалеку, но жила там не одна. Сколько людей ее окружало, узнать не получилось, подходить слишком близко было опасно, а следы на снегу дали мало информации. С ведьмой явно жили несколько мужчин. Наемники видели также отпечатки лап диких зверей, но сказать с уверенностью, что это следы именно пакостничающих в поместье тварей, не представлялось возможным. Предположительно в хижине обосновалось три-четыре человека. А для того чтобы преодолеть сопротивление троих здоровых мужчин, нужны были дополнительные люди и, соответственно, денежные средства. Барон поторговался для приличия, но требуемую сумму выдал, проводив следующим вечером на задание небольшой отряд. Впервые за много ночей барон нормально уснул, и даже призрачная эльфийка не могла потревожить сладкий сон довольного собой человека.
День выдался суматошный. Отправить в путь Анет и Дерри оказалось невероятно сложно, как и удовлетворить все их немыслимые требования. Слишком уж эти двое утомили своими придирками и абсолютно ненормальными капризами. Особенно досталось Ольге, которая помогала собраться Анет. Впрочем, девушка была этому только рада. Она чувствовала себя не очень уютно от сознания, что придется остаться в хижине с плохо знакомыми людьми, один из которых Стикур. Рядом с герцогом Оля после вчерашнего вечера чувствовала себя неуютно, а придирки подруги помогали отвлечься от нерадостных мыслей и опасений.
К счастью, с утра пораньше, пока Анет и Дерри были еще на месте, Стик спешно смотался во Влекриант решить некоторые рабочие проблемы и избавил всех от своего присутствия за завтраком и обедом. Появился он только ближе к вечеру с лошадьми и каретой. Унылый мужичок – кучер – сгорбившись сидел на козлах, и с тоской наблюдал за сборами. Казалось, ничто не прогонит из его тусклых глаз выражение безразличия к окружающему миру. Не заинтересовал кучера и эльф, который, осведомившись о погоде, фамильярно выдохнул дым сигареты в лицо собеседнику. Мужичок лишь слегка поморщился от едкого запаха и в следующую секунду вновь застыл в напряженной позе, уставившись в одну точку перед собой.
– Теперь все нормально, – улыбнулся Калларион, обращаясь к Дерри, и брезгливо сплюнул остатки зелья. – Он в отключке до завтрашнего утра. Главное, когда приедете на место, не забудь дать кучеру четкие указания, куда ему ехать дальше. Если забудешь, он останется сидеть на морозе, пока не выветрится зелье. И просто окоченеет к утру.
– Не забуду, – крикнул на бегу Дерри и скрылся за дверью хижины, собираясь поторопить Анет, которая никак не могла нарядиться. Девушки подошли к сборам тщательно и около часа копались в баулах с одеждой. Три наряда герцог уже забраковал.
– Ты с ума сошла, что ли? – вопил Стикур на Анет. – Ты хочешь себе все отморозить! Быстро надень что-нибудь приличное!
Оля, не высовываясь из дальней части избы, которую маги приспособили под кабинет, показала Стикуру язык. Конечно, герцог этого не видел, но самой девушке полегчало. Анет грустно плюхнулась на лавку и, смирившись, натянула на себя скромный походный наряд. Куртку с меховым воротником и замшевые штаны. Больше сил экспериментировать не было, еще чуть-чуть, и Дерри уедет вообще без нее. Ладно хоть у Оли был пузырек замечательных духов с легким ароматом корицы и апельсина.
Наконец-то выпроводив подругу, Оля в первый раз за день присела. В круговерти сборов она умудрилась не столкнуться с герцогом нос к носу, чему была несказанно рада. Тем более, что и сам Стик, судя по всему, не горел желанием оставаться с девушкой наедине. Оля сделала из такого поведения соответствующие выводы, и навязываться не стала. В конце концов, вчерашний поцелуй был всего лишь глупой случайностью, а значит, и отношение к нему должно быть соответствующее. В общем-то, никто ничего иного и не предлагал. Так и стоит ли заморачиваться по этому недостойному поводу? От подобных мыслей стало значительно легче, и вечером Оля была мила, невозмутима и спокойна. Правда, вежливая улыбка на непроницаемом герцогском лице все равно разозлила девушку. У Стика при виде нее не дрогнул ни один мускул, и ничто в его облике не говорило о том, что он помнит вчерашний вечер. Чтобы не смотреть на лицемерную аристократическую рожу, Ольга быстро съела причитающуюся ей кашу с мясом, ополоснула тарелки и сбежала сдаваться магам на опыты. Дир и Калларион давно порывались получше изучить изменения, произошедшие в организме девушки, но только сейчас выдалась свободная минута для исследования. Озабоченное заявление Стикура о том, что рядом с хижиной есть чьи-то незнакомые следы, просто проигнорировали, увлеченные магическим экспериментом.
Быть подопытной Ольге совершенно не понравилось, так как для начала ее опоили какой-то мутной, дурно пахнущей гадостью, а затем уложили на шкуры в углу кладовки, приспособленной магом под кабинет. Словно в наркотическом дурмане, Ольга провалялась около двух часов, а когда пришла в себя, то поняла, что не в состоянии даже поинтересоваться, как прошел эксперимент, и что Дир с Келлом смогли обнаружить. У нее только получилось пробормотать что-то неразборчивое про усталость и на негнущихся ногах уползти спать.
Карета ехала очень медленно, подпрыгивая на каждой кочке. Даже выпавший снег не смог выровнять колею, разве что скрыл самые глубокие ямы, сделав их менее опасными для колес. Короткий зимний день клонился к вечеру. Закатная дымка окутала нижнюю половину неба. Практически стемнело, а до Влекрианта оставалось несколько часов езды. Анет уже на полном серьезе думала, что, пойди они с Дерри пешком, уже давно были бы в городе. Вера в то, что ворота города к приезду молодых людей все еще будут открыты, постепенно таяла, а ночевать в карете не хотелось. Конечно, оставалась призрачная надежда договориться со стражей на воротах, но в успех верилось с трудом. Все зависело от настроения стражников и убедительности доводов Дерри.
Практически всю дорогу до Влекрианта ксари был излишне задумчив и почти постоянно молчал, лишь изредка нехотя отвечая на вопросы короткими односложными фразами. Несколько последних ночей ему снова и снова снилась Лина, она манила и завораживала, парень пытался сопротивляться затягивающему омуту ее глаз, но раз за разом сдавал позиции. Она пыталась заговорить, он сначала уходил, а потом… потом возвращался, кидаясь в горячие объятия. Все чувства, мысли, переживания и даже физические ощущения, похороненные пять лет назад, снова оказались вытянуты на поверхность и причиняли Дерри почти физическую боль. Во сне он боролся со своими страстями, пытаясь уйти прочь, и неизменно проигрывал. Просыпаясь, мучительно остро ощущал, что предает себя, и, о ужас, Анет. Все это настолько вымотало его и выбило из колеи, что ксари чувствовал себя не лучшим образом. Хуже всего было то, что он не мог объяснить, откуда взялись эти сны, как с ними бороться и что они означают.
Анет сидела, прислонившись к стенке и делала вид, будто дремлет, разглядывая из-под полуопущенных ресниц сидящего напротив в небрежной позе попутчика. В полумраке кареты можно было пялиться на Дерри безнаказанно, не опасаясь быть застуканной за этим занятием, и девушка просто пользовалась случаем, запечатлевая в памяти каждую черточку его лица: изгиб бровей, разрез глаз, ироничную усмешку губ, сильную шею, виднеющуюся в расстегнутом воротнике камзола. Смотреть, запоминать и мечтать – это все, что Анет могла себе позволить. В отличие от Оли, она не собиралась идти напролом, хоть и понимала, что, может быть, это единственный шанс добиться взаимности. Сломить его защиту, вытащить чувства на волю, заставить побороть скромность и былые печали… но на это Анет решиться не могла. Дерри, с его сильной, притягательной внешностью и холодным, неприступным взглядом в прямом смысле слова завораживал ее, делая слабее и глупее. Девушка теряла возможность нормально двигаться и связно говорить. «Может, мне опять стоит дерябнуть чего-нибудь для смелости? – думала она. – Например, самогона… нет, самогона что-то не хочется, лучше вина. Хотя, вино, скорее всего, не поможет, нужно что-то покрепче, допустим, коньяк. Правда, я его тоже не люблю, но для такой цели можно и потерпеть», – она с тоской бросила взгляд на профиль Дерри, словно выточенный из мрамора. В холодном свете лу