Он с опозданием выстроил схему автоматического огнемета. То, что мысленно окрестил «нахлобучиной», было не чем иным, как датчиком движения, который при срабатывании замыкал контакт, сигнал по проводу доставлялся в коробку, закрепленную на месте спускового крючка, который, в свою очередь, открывал клапан подачи горючей смеси, а пьезорозжиг ее воспламенял.
Гриф клял себя за неосмотрительность, скоропалительность в выводах, предвзятость к ЧД. Промедли он еще секунду, и сейчас бы корчился в пламени или уносился в глубь тоннеля ярким факелом. И тут же оправдывался обманчивостью конструкции, тусклым светом, спешкой.
Он не дополз до огнемета метра два, когда пламя стремительно истончилось и угасло, только горящие капли лениво текли с кончика брандспойта, падали на пол и образовывали огненную лужицу. Глядя с опаской и уважением на грозное оружие, сталкер медленно поднялся, зашел сбоку и только после этого позволил себе вытереть со лба пот.
Ладонь была вся мокрой и блестела в отблесках пламени. Куртка и брюки все еще жгли, но не так сильно. Огонь на стенах, полу угасал, в коридоре стремительно темнело. Гриф заозирался, только сейчас заметил, что выронил фонарь. Взглядом пробежал по пути отступления. Фонарь лежал у стены, целый и невредимый, только свет стал еще тусклей. В метре за ним коптил линолеум, потрескивали ножки от стула, синим огнем горела скатерть с рюшками.
Прежде чем вернуть себе утерянное, Гриф обошел огнемет кругом. «Хрень хренью, а палит дай боже, - думал он. - От кого это мадам оборонялась?». Он наклонился, по проводам под ствольной коробкой нашел штекер и аккуратно разъединил клеммы.
- Вот так, - проговорил он, довольный тем, что не пришлось рвать. Вспомнился Щегол, бывший связист, любитель ввернуть к месту и нет избитую присказку из прошлой жизни. «Жопа в мыле, рожа в грязи, вы откуда? - Мы из связи! Гы-гы-гы», - смеялся он, как правило, один, словно говорил ее впервые.
Гриф уже не сомневался, что «железяка» пылится здесь не так просто, и решил в дальнейшем клеммы вернуть на место. Прислушиваясь к тишине, то и дело оборачиваясь на огнемет, он направился за фонарем. Мусор тем временем разгорался.
Сталкер подобрал фонарь. После чего вознамерился растащить горящий хлам. Он наступил на широкую лакированную доску, потянулся к стулу. Почувствовал, что доска под ногой прогнулась. Гриф отступил, затем опустился на колено, сдвинул стенд с огромными цифрами 01, который лежал поверх доски.
Пола под ним не оказалось, вместо него зияла чернота. Сталкер посветил вниз. Дно трехметровой ямы было утыкано кусками арматуры. От удивления Гриф присвистнул. «Какого черта?». Посмотрел на толщину пола и удивился еще сильнее - двадцать сантиметров армированной плиты. «Взрывчаткой», - предположил сталкер. Посветил на стены, которые от взрыва непременно бы посекло. Ни сколов, ни выщерблин, лишь местами облупилась краска. «Ну, не знаю, - сдался Гриф, - может, отбойником, но точно не киркой и не ломом», - хотя уже начал сомневаться. Вспомнил черепа на тренажере и подумал, что те двое вполне могли ей помогать.
С легкостью представилось, как ЧД окончательно слетела с катушек и ночью, пока они спали, проткнула одного за другим ножом. Причин, побудивших ее совершить такое, набралось предостаточно. Одна выделялась среди прочих. Это еда. Либо она их съела сама, либо скормила мышам.
«Эта Авигайль, - сталкер вспомнил имя и уже думал о ней с уважением, - выцарапывала себе жизнь с завидным упорством. Не всякий сталкер смог бы так: жрать мышей, пить хрен знает что, долбить в бетоне волчьи ямы, варганить огнеметы и, главное, выживать в этом аду годами. Ни разу не попалась туману, ее не сожрали мутанты, скорее она их. Ни болезни, ни одиночество, ничто не могло ее сломить. Но тут пришел я…» С губ сталкера уже был готов сорваться смешок, но он удержал его. «Не надо мне о ней думать. Надо позаботиться о себе».
Гриф огляделся. «Неплохо бы сохранить ловушку». Опираясь на доску, он аккуратно подтянул стенд. За стендом пошли мелкие деревяшки, которые уже разгорелись. Сталкер вытянул их на пол и затоптал огонь. Затем доской дотянулся до линолеума и сбросил в яму. Туда же полетели горящие ножки стула. Скатерть догорела и тлела сизым дымком. С огнем было покончено, но и света стало значительно меньше.
Гриф подумал вернуться в инвентарную, но вспомнил о двери в конце коридора. Стоя у края ямы, он посветил в ту сторону. «Силенок» фонаря добить до торцевой стены едва хватало. Не медля сталкер принялся разбирать завал, не особо заботясь о сохранности маскирующего материала. Занятый делом, он не замечал, как его язык шевелится в приоткрытом рте и оглаживает обломок зуба. Сталкер оголил левый край ямы, который вплотную примыкал к стене. Судя по диаметру, дыра перегораживала коридор целиком.
С помощью доски от скамейки Гриф перебрался на другую сторону. Держа в трех метрах перед собой пятно умирающего света, он быстро шел по проходу. На бетонном полу стали попадаться листья, веточки, комья сухой земли, и чем ближе он оказывался к двери, тем отчетливее они складывались в отпечатки лап. На пороге и раме обнаружились клоки серой шерсти.
Судя по расположению петель и прилеганию полотна, дверь открывалась внутрь. При виде массивной накладки электромагнитного замка, от которого к потолку тянулся провод, дверная рукоятка и отверстие для ключа теряли свою ценность. Сталкер лучом прошелся по электрической нитке и остановился на редукторе с суставчатым коленом. К редуктору от распаячной коробки тянулся черный двухжильный провод. Неаккуратная скрутка, заизолированная черной лентой, торчала рожками.
- Надо же, - усмехнулся Гриф. - Неужели это все она? - и снова испытал сожаление по поводу смерти ЧД. Снова сокрушался по поводу утерянных знаний. «Етишкин кот, теперь придется самому искать кнопку, которая открывает эту дверь. А дверь нужная. Надо думать, через нее она заманивала мутантов, те падали в яму, подыхали, затем багром поднимала труп и отправляла на корм мышам. Снаружи должна быть камера. Тот монитор с кустами показывал этот ход. Точно. Она не стала бы постоянно держать дверь открытой. В коридор мог просочиться чертов туман. Туман», - задумался Гриф, затем обернулся, посветил фонарем в сгустившуюся темноту. Желтый болезненный свет терял силу на удалении пяти метров.
Глава 15. Гости
Он выключил осветительный прибор, закрыл глаза. Так думалось лучше. Перед внутренним взором проплыли баллоны - и те, что в комнате штабелем заслоняли всю стену, и те, что навалены в мышиной комнате. «Мутантов забирала яма, - размышлял сталкер, окруженный беспокойной темнотой, - а огнемет отпугивал туман. И там должен быть выключатель, чтобы вырубать его, когда ЧД багром доставала мертвяков, а иначе ее саму изжарило бы».
В какой-то момент представился черный пласт земли в разрезе с каменными вкраплениями, с переплетением корней, а под ним светлый квадрат тоннеля в обрамлении бетонных стен, и он - Гриф, стоит в нем жалкий и мелкий, погребенный заживо.
Сталкер включил фонарь и трусцой направился к яме. Он торопился преодолеть ее до того, как батареи окончательно издохнут. Потом уже не важно. Хотя нет, надо подсоединить провода к клеммам.
Сталкер без труда перебрался через дыру, а когда оказался рядом с огнеметом, фонарь уже не мог добить до пола. Он держал его во рту и старался соединить провод, едва угадывая в темноте свои пальцы.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Боряня согласился. Он всегда соглашался. Чаушев догадывался, что майор делится с кем надо, поэтому не скромничает ни в средствах, ни в ценах. Ми-8 обошелся начальнику институтской охраны в кругленькую сумму. До последнего дня капитан старался выявить спецов, которые полетят на нем. Ничего не получилось. Лишь в день отправки он их увидел воочию. Большого и крепкого, скорее всего, наемника, он видел впервые. Второго, очкастого, с зарождающейся плешью на темечке, не в меру упитанного, раньше встречал. Тот работал в группе Васильева.
Их посадили в ЗИЛ, присланный Боряней. В кузов погрузили пять клеток с собаками и еще три ящика с неизвестным содержимым. Чаушев хотел поехать с ними и по дороге провентилировать тему, но места в кабине для него не нашлось, а брать уазик и потом на взлетке попытаться разговорить очкастого - не вариант. По договоренности их будет ждать уже «прогретая» вертушка, чтобы сразу стартовать. На этот день у майора было намечено еще несколько полетов.
Оборотливый Боряня использовал вертолет по полной. Проверенному, надежному и платежеспособному Чаушеву удалось заполучить желаемое не сразу. И то пришлось поуговаривать. Капитан секал, дело было не только в набивании цены. Ведомственный Ми-8 в условиях малой проходимости и жуткого дефицита контрабандных грузов, как в одну, так и в другую сторону, был расписан по минутам.
Чаушев снял кепи, ребром ладони вытер взопревший лоб и с сожалением об упущенной возможности смотрел вслед удаляющемуся грузовику. Он думал, что не стоит начальнику кафедры выкатывать счет, но при случае ненавязчиво намекнет, чего ему стоила «маленькая просьба». Он продолжит свои изыскания. Интерес, вызванный загадочной командировкой, не позволит ему спокойно спать. Капитан постарается после прилета очкарика побеседовать с ним в сторонке. Если, конечно, он вернется. Зона, она, стерва такая, завсегда готова прибрать чью-нибудь душу.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Квадрат света был ему ориентиром. Гриф шел смело по темноте, зная, что обратный путь не таит опасностей. Квадрат увеличивался, и скоро сталкер свернул налево по коридору. Холодный свет флуоресцентных ламп сдул с него остатки мрака и тревог.
Сталкер резко остановился и сунул руку в карман. Еще не достав алюминиевый конверт, понял, что детектор сломался. Вспомнил, как катался по полу, уворачиваясь от пламени огнемета, не думая ни о чем, кроме как спасти свою шкуру. Пальцы ощутили на фольге что-то липкое.