Тем временем сталкер вытащил из ножен на поясе мертвого охранника клинок и осторожно стал подниматься по стремянке. Калина почувствовал неладное, обернулся:
- Эй, дубина, ты куда лезешь? - сказал он, щурясь от света, которым Гриф целил ему в глаза. - Слезь, Малой, сейчас грохнемся, - он попытался лягнуть сталкера. Гриф увернулся, схватил его за куртку и рывком сдернул вниз.
- Ёп, - только и успел сказать бывший электрик, падая в безвременье. Сталкер перерезал ему горло.
- Не стой истуканом, - зашептал Гриф Алексею, - шмонай Малого. Бери все...
- Калина? Че возишься? - басил Толян откуда-то из коридора. - Автомат включать?
- Ща, - отозвался Гриф, пародируя Калину.
- Все, идем, Ява, держись рядом, - Гриф погасил фонарь, выглянул в коридор. Переждал, пока мимо прогромыхает махновец с включенным налобником, затем выскользнул из карцера. Алексей держался за силуэтом, мелькающим на фоне лучей, и суетно пихал по карманам запасной магазин для «гадюки», смятую впопыхах пачку сигарет, дозиметр, гайки.
Они шли на выход. Это Алексей понял сразу, конфигурация комплекса была ему знакома. На середине коридора, там, где он переходил в небольшой холл, Гриф замедлил шаг, включил фонарь и посветил на дверь справа. Затем уверенно подошел к ней, повернул ручку. Дверь оказалась запертой. Гриф огляделся, погасил свет и снова вернулся на маршрут. Смешавшись с махновцами, сталкеры покинули здание.
Ночь окутала беглецов мраком и тишиной. Той мертвой, которая царит над голодными землями. Алексей не услышал воя, тявканья, отголосков выстрелов и поначалу смутился.
Гриф свернул налево, дошел до угла, снова поворот. Оказавшись между БТРом и стеной, остановился, убрал фонарь в карман. Затем ухватился за поручень, поставил ногу на подножку и рывком взлетел на транспортер. По тихому скрипу петель Алексей понял, что Гриф открыл люк.
- Ява, лезь сюда, - шепотом позвал Гриф.
Когда Алексей вскарабкался на броню, то сталкера не увидел. Тот спустился на сиденье механика-водителя, закрыл над собой люк и откинул крышку соседнего. После чего включил фонарь и лучом рыскал по приборной панели, пробуждая затертые временем знания.
Ориентируясь на светлый круг люка, Алексей забрался внутрь, взялся за рукоятку и потянул крышку, намереваясь ее закрыть. Она прошла половину пути и упруго остановилась. Алексей с недоумением посмотрел вверх. В тусклом отблеске от фонаря он увидел на краю металлического диска пальцы. В следующую секунду крышка плавно, но сильно пошла вверх. В образовавшуюся щель с опаской вплыла часть головы и один глаз.
- Гриф, - зашептал некто.
Алексей дернул ручку, но противодействующая сила оказалась могущественнее. Люк только качнулся туда-сюда.
- Ты кто? - за спиной Алексея зло шипел Гриф и целил автоматом в щель.
- Не стреляй. Это я, Пистон. Я с вами хочу.
Гриф мгновение колебался, затем опустил «кобру»: - Залазь.
Пистон не спешил, он порывисто зашептал вновь: - Я могу бэтером управлять. И потом, если не договоримся, я уйду.
- Да лезь уже, - проскрежетал Гриф. Алексею сказал: - Пусти его.
Алексей отпустил ручку и отодвинулся на сиденье. Через секунду в отверстие просунулись ноги, а затем и весь наемник оказался внутри бронемашины. Он левой рукой прижимал к груди вещмешок, а в правой держал LR-300. Пистон подозрительно и напряженно смотрел то на Грифа, то на Алексея.
- Не бздехай, жить будешь, - успокоил наемника сталкер, - садись за руль.
Гриф переместился на сиденье командира. Алексей тем временем перебрался назад и смотрел в триплекс. Ничего не было видно. Электрику все еще не починили, слепые прожектора тускло поблескивали отражателями.
- Посвети сюда, - попросил Пистон Грифа, усаживаясь на месте механика-водителя, - я так, не очень. Всего несколько раз ездил, - он сконфуженно улыбнулся суровому лицу справа.
- Высадишь ворота и шпарь по колее, - говорил Гриф бесстрастно, так, словно не слышал признания наемника. - Там в одном месте карусель метров через пятнадцать трамплин. Знаешь, наверное. Объезжай справа.
- Знаю, - наемник защелкал тумблерами, зажглась панель управления. Затем вдавил красную кнопку, над ней вспыхнула контрольная лампочка. - Стартанем сразу, - голос у Пистона стал сухим, напряженным, - без прогрева.
- Давай уже, - Гриф пристально наблюдал за его действиями. Пистон вдавил другую кнопку. Натужно, рывками стартер закрутил маховик. Постепенно с паузами двигатель стал схватывать. Затем все чаще, дольше, и скоро заработал самостоятельно, набирая обороты. Пистон отпустил кнопку. Он ждал еще секунд пять, а когда на громкий рокот дизеля из корпуса посыпали махновцы, опустил ручной тормоз, включил фары, дернул рычаг переключения скоростей, вдавил педаль акселератора. БТР дернулся и покатился прямо на людей. Лицо наемника скривилось в мстительной, злой гримасе.
- Вот вам, шакалье облезлое, за Жеку, - скрежетал он. БТР немного подбросило, словно наехал на кочку, - за Чека, - наемник подработал рулевым колесом вправо. Раздался истошный вопль. Затрещали автоматы, - за Бертолета, - защелкали по броне пули. Машина взревела, рванулась вперед, снесла ворота, с дребезгом прокатила по створе и как дикий зверь, вырвавшийся на свободу, неудержимо устремилась в темноту ночи, выбрасывая напоследок густое облако выхлопа.
На неровностях машину подбрасывало и переваливало. Жесткая подвеска едва сглаживала неровности. Желтые круги света прыгали по сухой траве, вырывая из темноты колесный след. Узкую колею «батона» Пистон старался пропускать под днищем. Он скинул обороты и был готов в любой момент отвернуть от аномалии.
- Ява, глянь по ящикам, сколько боекомплекта? - Гриф обернулся, посмотрел на патронные ящики, прикрепленные к правому борту. Затем развернулся в другую сторону, взглянул на башенную установку, окинул салон в целом. «Да, уж, - подумал он, глядя на пустующие крепежи, - малость распатроненный».
- Шмальни по этим уродам с башни, - крикнул Пистон Алексею, не отрываясь от дороги.
- Никуда он шмалять не будет, - веско сказал Гриф. Пистон быстро взглянул на него, затем вновь вернулся к смотровому люку.
- Ящик, Ява, вот этот, что слева, открой.
Машину раскачивало из стороны в сторону, любое действие приходилось корректировать и цепляться за выступы, коих в салоне было предостаточно. Алексей отстегнул замки, поднял крышку.
- Здесь лента для большого пулемета, - сказал он, рассматривая поблескивающие в полумраке крупнокалиберные патроны.
- Понял, - Гриф кивнул.
- Ява, - позвал он спустя некоторое время, - проползи по скамейке, открой верхний люк, посмотри назад.
Согнувшись под низким потолком, придерживаясь за трубу, на которую были накручены гофрированные противогазные шланги, Алексей стал пробираться в десантный отсек.
- Не на чем им гнаться, - проговорил Пистон, поняв, с какой целью Гриф послал парня. - Уазик на ремонте. После твоего кувырка его только и чинили. Сделаем, день-другой покатаемся, потом он на нас.---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
В институтских архивах Чаушев не нашел мало-мальски стоящей информации. Из разговора с подозрительным, обремененным подпиской о неразглашении младшим научным сотрудником Сошиным, обильно смачивая его «Чивасом», с горем пополам удалось выяснить следующее. Проект засекретили четыре года назад после неудачных испытаний. «Нарвал», по сути, спутниковая программа смежников из какого-то НИИ по агрессивным средам. Их НИИВР на едином концепте ядерной силовой установки разрабатывал три типа механизмов: гусеничный, шагающий и летательный.
- Все очень, очень секретно, - Сошин гнулся к уху капитана, обдавая щеку теплым дыханием и перегаром, шептал: - Новые технологии. Понимаешь, сверхновые, - через толстенные линзы очков классический задрот и ботаник таращился на капитана покрасневшими глазами. - Искусственный интеллект, квантовая механика, пластиковая электроника, микро-нанотехнологии, и все это замешано на артефактах. Каково, а?!
Он смотрел, не моргая, на Чаушева и ждал чего-то. Потом вдруг засуетился, заморгал, завертел головой по сторонам, встал и, скомканно попрощавшись, пошел к выходу, все ускоряя шаг. А за несколько метров до входной двери и вовсе побежал из буфета.
На них не обратили внимание. Редкие посетители коротали тоскливый вечер в неуютном помещении с прилавком, зарешеченными окнами, стенами, оббитыми вагонкой, и пыльными шарами-люстрами под беленым потолком.
Капитан смотрел ему вслед и сожалел. Уже после первого стакана и пятиминутного общения он понял, знает Сошин очень немногое, а деньги, уплаченные за дорогущий виски, потрачены впустую.
Он смотрел рассеянным, остекленевшим взглядом в зарешеченное окно, поверх бетонного забора на темное хмурое небо и допивал спиртное, когда к нему подсел Шарапкин. В приличном подпитии тот, хотя и старался делать вид, что оказался здесь не так просто и к капитану у него серьезный разговор, не мог скрыть своего алчущего взгляда на бутылку. Разговор не клеился, Чаушев ему не наливал, и прапорщик из кожи лез вон, чтобы заинтересовать начальника. И ему таки это удалось.
- …Два дня назад чё было, - начал очередную попытку пьяненький Шарапкин. - Я под «медовым шафэ»… - Чаушев представил, как тот, пьяный в дрыбаган и, очень вероятно, обмоченный (в подобном виде он его встречал как-то), - …лежал на природе (-коей мог оказаться сорняк у забора) и лицезрел (- то есть таращился тупым расфокусированным взглядом), как на задок из «головного хауса» вынесли клетку. Из нее выпустили облезлую сявку, а из пузыря, прифигаченного к ошейнику, брызгала красная краска. На фига это надо, я не врубился. Зато дворнягу гоняли по внутреннему двору как сидорову козу, свистели, кидали бульники, - при чем здесь «зато» капитан не понял, но выяснять не стал. Прапорщик продолжал: - Она носилась и от страха выла. Когда краска закончилась, ее того, изловили, отстегнули ошейник и впихнули обратно. Во-о-от, - протянул Шарапкин и в очередной раз уставился на невзятую вершину. На этот раз горлышко наклонилось, и в еще невысохший стакан Сошина с приятным бульканьем вылилось немного янтарной жидкости. Они выпили не чокаясь.