Его руки двигаются вверх-вниз по моим бокам, а затем он просовывает их под мою задницу, крепко сжимая ягодицы. Его твердость ласкает мой вход, трение о мой клитор такое приятное, что я с трудом сдерживаю стон.
Глубоко в моем животе разгорается пожар, и прежде чем он успевает распространиться по всему телу, Армани находит мой вход и глубоко проникает в меня. Его таз ударяется о мой, и я так невероятно полна, что на мгновение перестаю дышать.
— Дом, — стонет он, утыкаясь лицом в изгиб моей шеи. — Ты чувствуешься как дом, bella.
Я обвиваю его руками, и когда он снова входит в меня, выдыхаю:
— Ты тоже для меня чувствуешься как дом.
Наши рты сливаются воедино, и мои руки скользят по его плечам и мускулистой спине.
Боже, я люблю его спину. Ощущение того, как его мышцы двигаются с каждым толчком, заставляет меня сгорать от желания обладать этим мужчиной.
Затем мои ладони находят его задницу, и я чувствую, как он изгибается, наполняя меня медленными и мучительно глубокими толчками.
Боже.
Мои ноги раздвигаются так широко, как только могут. Спина выгибается, и мне приходится прикусить нижнюю губу, чтобы не издать ни звука.
Голод искажает черты лица Армани прямо перед тем, как он прижимает руку к моему плечу и начинает трахать меня как одержимый.
Трение его мужского естества, выбивающего из меня все дерьмо, заставляет меня кончить за считанные секунды. Когда мои губы приоткрываются, а мышцы напрягаются, Армани накрывает мой рот другой рукой.
Наслаждение охватывает меня, и я содрогаюсь под ним. Он берет меня еще сильнее, и вскоре он дергается на моем теле, найдя свою разрядку.
Мы вместе испытываем наслаждение, когда Армани продолжает наполнять меня, пока не теряет силы и не опускается на меня.
Затаив дыхание, мы лежим в ночной тишине, в то время как по мне пробегают мурашки.
Армани просовывает руки под меня, обнимая так, словно я его любимая подушка. Он снова утыкается лицом в изгиб моей шеи и, все еще погруженный глубоко во меня, бормочет:
— Я уйду до восхода солнца.
Я крепко обнимаю мужчину, который прокладывает себе путь к моему сердцу, и целую его в волосы.
— Спи, любовь моя.
Несколько минут спустя я чувствую, как его дыхание становится медленнее, а его тело все глубже погружается в мое.
Мои мысли заняты тем, что Армани заставляет меня чувствовать. Я никогда не встречала никого, похожего на него, и день ото дня он поражает меня.
Армани уже так дорог мне, что это лишь вопрос времени, когда я полюблю его.
_______________________________
Я просыпаюсь от ощущения, что Армани трется своим тазом о мой. Когда я открываю глаза, первые лучи солнца начинают пробиваться сквозь темноту, проникая в окно.
Его лицо все еще прижато к моей шее, и я чувствую, как он твердеет внутри меня.
Армани ни разу не вырвался и не пошевелился, пока мы спали.
Он издает тихий стон, а затем снова прижимается ко мне. От трения у меня закипает потребность, и я крепко сжимаю его мужское достоинство.
— Это так приятно, — шепчу я.
Я не получаю ответа, и Армани снова замирает.
Черт, он что, спит?
Его дыхание ровное, и я изо всех сил стараюсь не рассмеяться, потому что даже во сне он хочет меня трахнуть.
Если это не доказательство влечения, то я не знаю, что это.
Он снова прижимается ко мне, его рука перемещается к моей правой груди. Он хватается за нее, как за спасательный круг, его бедра снова двигаются.
Я сейчас умру.
Я замираю под ним, но пытаюсь приподнять задницу, чтобы потереться о него для получения столь необходимого облегчения.
Боже, ему нужно проснуться. Я сейчас сгорю.
Я пытаюсь потереться о него, но не могу много двигаться, и от этого в моей груди разгорается разочарование.
Он сонно хихикает.
— Тебе нужно, чтобы я тебя трахнул, bella?
— Нет, — бормочу я. — Перевернись на спину. — Я толкаю его за плечи, и с очередным смешком он переворачивается. Я спешу оседлать его и отчаянно скольжу по его твердости.
— Так намного лучше, — вздыхаю я, а затем начинаю скакать на нем, в поисках взрыва удовольствия, которое может дать мне только он.
Руки Армани лежат на моих бедрах, а я осыпаю поцелуями его грудь, вращая бедрами.
Мой оргазм наступает быстро, и, выгнув спину, я подпрыгиваю на его твердости, беря от него все, что хочу.
Я чувствую, как он дергается подо мной, и, открыв глаза, вижу экстаз, заливающий его лицо, его яростный взгляд, устремленный на меня.
— Такая возбужденная девочка, — мурлычет он. — Ты можешь трахать меня в любое время, когда тебе понадобится мой член.
Я опускаюсь на него сверху и признаюсь:
— Это первый раз, когда я смогла заставить себя кончить. Кажется, ты был недостающей частью.
Впервые я получила то, что хотела, не думая о ком-то другом.
Его руки обвиваются вокруг меня.
— Ты не испытывала оргазма до того, как я ел твою киску?
От его слов мои щеки вспыхивают. Мне нужно привыкнуть к его прямой манере говорить о сексе.
— Нет. — Я качаю головой, переводя дыхание. — Я никогда не могла сделать это правильно.
Ухмыляясь мне, он говорит:
— Мне нравится, что я единственный, кто может заставить тебя кончить.
— Мне тоже. — Я поднимаюсь и сползаю с кровати. — Тебе нужно идти, пока мама не застала тебя в моей постели.
Я иду в ванную и надеваю джинсы и футболку, которые положила в сумку. Когда я возвращаюсь в комнату, уже нет никаких признаков Армани. На подушке лежит один желтый цветок с запиской.
Увидимся через восемь часов, bella. Не могу дождаться, когда сделаю тебя миссис Де Сантис.
С любовью,
A.
Мое сердце тает, и я перечитываю записку пару раз. Каждый раз, когда мой взгляд останавливается на словах "С любовью", моя улыбка становится шире, а мир становится ярче, пока сердце бьется еще чаще ради мужчины моей мечты.
Глава 28
Армани
Открыв дверь для Миши и Авроры, я обнимаю своих друзей и впускаю их в свой дом.
Миша впервые видит, где я живу, и, оглядевшись, бормочет:
— Неплохо. Ты весьма неплохо устроился.
Я принимаю комплимент.
— Хотите что-нибудь выпить?
Аврора качает головой.
— Просто скажи мне, где Тиана, чтобы я могла пойти к ней.
— Мы проводим тебя к моей матери, — говорю я.
Пока мы идем по узкой улочке, Миша улыбается с довольным выражением на лице. Он смотрит на меня.
— Это то, что я представлял себе для Тианы.
— Она кажется счастливой, — признаю я. — Она не такая осторожная и пугливая, как при нашей первой встрече.
Она постепенно выходит из своей скорлупы. Этим утром, когда она получила от меня оргазм, моя грудь наполнилась гордостью. Мало-помалу она превращается из испуганной птички в сильную женщину.
— Рад это слышать, — отвечает Миша, обнимая меня за плечи. — Спасибо тебе за все, что ты для нее делаешь.
Поверь. Мне это доставляет удовольствие.
— Не за что.
— Боже мой, я люблю мосты, — вздыхает Аврора. — И балконы с цветами. Здесь красиво. — Она толкает Мишу локтем. — Может, нам стоит переехать? — Улыбаясь ему, она трется щекой о его бицепс. — Знаешь, так мы могли быть ближе к Тиане.
— Хммм. — Миша проводит пальцем по кончику ее носа, затем дразнит ее: — Ну да, это не потому, что ты только что влюбилась в Венецию.
— Да, и это тоже, — хихикает она.
Я открываю входную дверь и кричу:
— Мама.
— Mammamia. Останься здесь, piccola. — Секунду спустя из-за угла выбегает моя мама. — Ты не можешь видеть невесту.
Посмеиваясь, я указываю на Аврору.
— Я привел Аврору.
Мамин взгляд мечется между Мишей и Авророй, затем она спешит вперед и заключает Мишу в объятия.
— Наконец-то я тебя встретила.
Она целует его в обе щеки.
— Такой красивый мальчик. — Затем Аврору обнимают и целуют. — Добро пожаловать.
Мама обнимает Аврору за плечи и, увлекая ее вглубь дома, бросает через плечо:
— Вы можете идти. Закройте за собой дверь.
— Я вернусь, чтобы проведать Тиану, — говорит Миша, а затем заливается смехом.
Возвращаясь к себе, Миша хлопает меня по спине.
— Расскажи мне все.
Я поднимаю бровь, глядя на него.
— О чем?
— О Жнеце. — Еще один шлепок ударяет меня по спине. — Чертовски крут, брат.
Я пожимаю плечами.
— Я торопился вернуться к Тиане.
Его глаза изучают мое лицо, затем с его губ срывается смех.
— Ты влюбился в нее. — Он хватает меня за плечо, вынуждая остановиться посреди улицы. — Что я сказал? Хa. Я был прав. Ты по уши влюбился в мою сестру. Не так ли? — Он тычет пальцем в мой пресс. — Признай это.
Я усмехаюсь, толкая его.
— Отъебись. — Мы продолжаем идти, затем я признаю: — Да, ты прав. — Я вновь становлюсь серьезным. — Ее легко любить.
— Я знаю. — Миша обнимает меня за плечи. — Она, блять, отдаст все, что у нее есть, только чтобы быть любимой.
Когда мы подходим к моему дому, мы видим, что Алек проверяет свой телефон, стоя у входной двери.
— Йоу! — кричит Миша.
Алек вскидывает голову, затем направляется к нам. Его глаза прикованы ко мне, и Миша быстро отходит в сторону прямо перед тем, как Алек притягивает меня к себе в братские объятия.
Это длится всего мгновение, прежде чем меня отталкивают назад, и он говорит:
— Расскажи мне, как он умер.
Я кладу руку ему на плечо и встречаюсь с ним взглядом.
— Я пырнул его его же ножом для мяса и позволил ему захлебнуться в собственной крови.
В глаза Алека возвращается спокойствие.
Он нуждался в этом. Больше всего на свете.
— Пойдем, — говорит Миша, кивая в сторону дома. — Мне нужен кофе.
Мы заходим в дом, и пока я готовлю кофе, Алек берет себе один из кексов, которые испекла Тиана.
— Господи, я скучал по этому, — бормочет он с набитым ртом.