Работник с сомнением посматривал на гостя. Видать, не совсем еще от болезни-то оправился. Мерещится ему всякое. Ну, да это дело понятное.
– Идите в дом, господин! Вас, небось, на обед ждут.
– Ты поглядывай. Если увидишь кого или что покажется, сразу сообщи мне.
– Конечно, господин. Только сейчас буря начнется. Кому в такую погоду быть-то? Букашки и те попрятались.
И правда, небо вдруг стало совершенно черным, ветер дул со страшной силой, ревел прибой, сверху сплошной стеной обрушился ливень. Рыцарь, изрядно промокший, еле успел закрыть за собой тяжелую дверь, как к ливню прибавился мокрый снег. Ну и погодка!
Он переоделся в сухую одежду и спустился в залу, где ярко горел огонь. Стол уже был накрыт к обеду. Крепко зажаренное мясо, пироги с медом, горячее красное вино – все слегка дымилось и распространяло чудесные запахи.
Занавеси на окнах опущены, прочные ставни закрыты, – слышно было, как ветер швырял в них снегом и дождем, как бесновалась и ревела снаружи непогода. Молодой человек сел лицом когню, – стакан горячего вина не согрел его. Озноб не унимался.
Тинния вошла быстрым шагом, села.
– Ты чем-то встревожена?
Она кивнула.
– Я плохо спала ночью... Решила немного прилечь, и напрасно. Вроде нет повода, а гложет что-то...
– Я ходил гулять по побережью...
– Под дождем?
– Дождя еще не было. Налить тебе вина? – Он привстал и наполнил ее бокал горячим напитком, потом налил и себе. – Никак не могу согреться.
– Не надо было ходить. Этот ветер с моря продувает насквозь.
– Мне не было холодно. Но... я должен рассказать тебе об одном странном человеке... в плаще. Я уже возвращался домой, когда увидел его прячущимся в кустах. Ни на монаха, ни на паломника он не похож. Те не стали бы скрываться. Да и повадка явно не та. Злой человек.
– Что? – Глаза Тиннии широко раскрылись. – Какой-то человек у нас, здесь?
– Не знаю. Я хотел проследить за ним, а он, видимо, заметил. И так на меня посмотрел... что мне жутко стало. У него как будто нет лица. Капюшон – и все.
Сиург, как все по-настоящему храбрые люди, свободно признавался, что есть вещи, которые вызывают у него страх. Но он никогда не давал страху взять верх над ним.
Тинния медленно бледнела. Она поставила бокал с вином на стол и уставилась на рыцаря.
– Я бросился за ним, хотел схватить... вернее, даже схватил за полу плаща. Или мне показалось,что схватил? Во всяком случае, он исчез. Не вырвался, не убежал, а именно исчез. Растворился... Фьють!.. – Он развел руками. – Вот такая чертовщина!
– Исчез? Тебе не удалось рассмотреть его? Где он может прятаться в такую бурю? Надо сказать всем работникам, чтобы взяли факелы и обыскали все – дом, амбары, конюшни... Немедленно!
Ему показалось, что у Тиннии зубы стучат от страха.
– Не думаю, что им удастся найти его. – Сиург помолчал. – Может быть, мне все это показалось. Не стоит беспокоить людей в такую непогоду. Двери закрыты, а вечером я сам обойду дом. В любом случае не бойся так! Я здесь и смогу защитить тебя. Человек в плаще хоть и странный, но ведь он только один. Нам стоит быть начеку, вот и все.
Он видел, что его слова не слишком убедили Тиннию, но напряжение немного разрядилось. Она вызвала работника и велела проверить, все ли окна и двери заперты. Оказало свое действие и вино.
За толстыми стенами неистовствовала буря, а в зале ярко пылали свечи, потрескивали дрова в очаге, приятное тепло разливалось по телу...
– Твои предки искали Грааль?
Вопрос Тиннии застал рыцаря врасплох. Во всяком случае, его мысли в данный момент были заняты совершенно другим.
– Да. Почему ты спрашиваешь?
– Интересно. Таинственная чаша, из которой пил Иисус на Тайной Вечере... Ты веришь, что она существует? Эта чаша изображена на твоем амулете, а на ней квадрат, в котором круг и треугольник.
– Я пытался разгадать этот символ, но не смог. Хотя постой... в последнее время мне кажется, что я гораздо ближе к разгадке, чем когда бы то ни было. Божественное символизируется треугольником. Триединство!
– Согласна. Две противоположности, обуславливающие игру жизни, – женское и мужское, верх и низ, зло и добро, красота и уродство, – что-то их соединяет, и это – третий принцип.
– А ты умеешь думать!
– Не ожидал? Балуюсь этим, когда скучно, – засмеялась женщина. – Что ты скажешь о четырехугольнике?
– Квадрат – это Космос. Божество сотворяет Вселенную с мириадами звезд. Это видимый мир. Понимаешь? Но я не сам до этого додумался. Однажды, когда я очень много размышлял над этим, то увидел сон. И во сне пришла мысль.
– А круг?
– Может быть, вечность...
Тинния ничего не сказала. Она сосредоточенно думала.
– Грааль... Как магическая чаша попала в Британию? Говорят, рыцарям короля Артура удалось найти ее. Это правда?
– Думаю, да. Потом она опять таинственно исчезла, и снова начались лихорадочные поиски. Мой прадед привез этот амулет с изображением чаши из крестового похода. Он попал к нему в качестве трофея.
– Тамплиеры были помешаны на поисках Святого Грааля. Чего они только не предпринимали! Они верили, что этот сосуд дарит обладателю вечную молодость и Знание.
– Я бы выбрал второе. Сага о Граале имеет тайный смысл, я уверен. Это не просто чаша.Я слышал, кельтские боги были хранителями Грааля. По легенде, если кто только посмотрит на Грааль, то облик его никогда не изменится, и он всегда будет таким, как в тот день...
– Ты тоже искал эту чашу?
– Не знаю, что я искал. Но я с удовольствием ношу амулет, тем более, что прадед велел беречь его как зеницу ока и никогда, ни при каких обстоятельствах с ним не расставаться.
Они беседовали, сидя у огня и слушая рев бури за окнами, как люди, которые встретились вновь после очень долгой разлуки.
Перед тем как ложиться спать, рыцарь обошел все закоулки дома и проверил все двери и окна.
...Они предавались сладостным ласкам под завывания ветра. Потоки дождя стекали по каменным стенам, ни одна звезда не мерцала сквозь тучи, но в комнате было тепло, горела свеча и горько пахли сушеные травы...
Тийна шла гулкими пустынными переходами храма, рельефы которого излагали историю любви Осириса и Богини Изиды, их сына Гора, побеждающего воинов тьмы. Она оглянулась – кто здесь мог быть? Нажала на известный только ей иероглиф, и плотно пригнанная часть стены бесшумно ушла внутрь и повернулась. Жрица скользнула в узкий проход. Кромешная темнота не мешала ей идти, она знала, что за поворотом появится свет.
Она вошла в святилище. Сегодня она будет разговаривать с Богиней. Не рядовая молитва, не ритуал, не заклинания будут звучать сегодня, – а вопросы. Никогда до сих пор не обращалась она к Изиде, которую чувствовала сестрой своей и матерью одновременно, с такими вопросами. Но сегодня ей нужны ответы...
Тийна закончила все приготовления и остановилась перед статуей Богини. Осторожно сняла покрывало. Глаза статуи засияли, словно приглашая к разговору.
– Давай, девочка, не бойся. Мы с тобой – одно...
Жрица понимала и любила Богиню, мудрую в правлении, верную в любви к Осирису и к людям, вечную мать жизни и всех живых. Как ей хотелось проникнуть сквозь завесу тайны, окружавшей Осириса и Изиду!.. Богиня в простой лодке из тростникового папируса поплыла на поиски своего мертвого мужа, а сына родила в боли, печали и одиночестве в болотах Дельты. Принимая обличье птицы, издавая тоскливые крики, неустанно кружила она, защищая божественного ребенка Гора от Бога зла и тьмы Сета.
Когда же младенец Гор возмужал и преисполнился Силы, мать его Изида не позволила ему уничтожить Сета, ибо без разрушения нет нового цикла...
На подножии статуи Богини вырезана надпись: «Я – все, что было, что есть и что будет, и мое покрывало не поднимал ни один человек».
– О Богиня, голос которой достиг Ладьи Миллионов Лет, дух далекой Звезды! Пусть Диск прекратит свой ход и остановится, пусть с ладьи сойдет Тот, вооруженный Великой Властью, то есть Словом, повеление которого полностью и без промедления исполняется любым богом, духом, демоном, человеком и всякой вещью, как одушевленной, так и неодушевленной, на небесах, земле и в Мире Ином. Молю тебя, обратись к его Мудрости, спроси ответа!
Богиня безмолвствовала.
– В чем смысл моего земного Пути? Что повелевает мною? Я познала бесчисленное множество вещей, но не все. Огонь любовной страсти иссушает мысли, – отдаться ли мне этому влечению, раз Боги так возжелали?
Лик статуи неуловимо изменился. Тийна ощутила, как неведомые силы словно сомкнулись в ее теле... колени подогнулись, и она медленно опустилась на устланный леопардовыми шкурами пол... Едва дымились нефритовые курильницы, полная тишина воцарилась в святилище.
– Слушай меня, не бойся, не бойся! Никакое зло не может пасть на тебя, ибо в тебе сущность того, что сотворило вещи. Ты вышла из небесных вод Нун[16], и ты не умрешь. Лишь земная оболочка уязвима... Пусть возрадуется твое сердце, и пусть сияние разольется вокруг. Боги ведут тебя, твой Ка защищает тебя, и твой образ оберегает тебя...
Какой-то шорох заставил Тийну открыть глаза. Здесь, в тайном святилище, никто не мог оказаться, ни человек, ни тварь земная. Особые поля Силы уничтожали все живое, если оно находилось в магическом пространстве более точно отведенного времени. Ей и самой пора было уходить.
Тийна поднялась было, но тут же замерла. По краю ее льняной туники медленно полз большой скорпион, его узкое и длинное заднебрюшье, увенчанное ядовитым жалом, угрожающе раскачивалось...