В стенной нише – алебастровый светильник. Чуть слышно шипит горящее масло. Вместо кресел – большие подушки, покрытые леопардовыми шкурами, на столиках – драгоценные сосуды, золотые статуэтки и полированные ларчики.
Дверной проем бесшумно закрылся, слившись со стеной, покрытой росписью. Выступающие с царственной важностью быки, стайки гусей, тонконогие цапли, яркие бабочки, грациозная пятнистая кошка... Вереницы живых существ движутся в вечность...
Мужчина сбросил окутывающее его покрывало и показал жестом на стену.
– Как изменчивое и мимолетное сделать отвечающим идее постоянства?
– Прекрасная работа, – Тийна не могла оторвать восхищенного взора от росписи.
Верховный Жрец усмехнулся.
– Тебе нравится?
– Зачем ты звал меня? Ночью опасно выходить из храма. Боги гневаются. Кто-то принес скорпиона в святилище Изиды. Я едва избежала ужасной смерти.
Красивое лицо Сехера исказилось. Его учили обретать Силу, и, став сильным, он испытывает сильные чувства.
– Я думал, что не осталось ничего такого, с чем я не мог бы справиться...
Он медленно приблизился к женщине и остановился рядом, его одежда соприкасалась с ее платьем, и дыхания их тоже соприкасались, смешиваясь с тонким запахом курений...
– Безумством было предполагать, что я смогу справиться с моими чувствами к тебе!
Его близость повергала ее в гипнотическое состояние.
– Иногда в жизни человека наступает момент, когда он просто не может продолжать быть рабом, – Сехер взял ее за плечи и посмотрел в ее лицо. – Рабом чего бы то ни было: чужого мнения, запретов культа или сана, обычаев страны... Чего стоит жизнь, если ты проведешь ее в оковах? Неважно, сама ли ты надела их на себя или это сделали другие!
Она ощущала его жар и сдерживаемую страсть. Его ласки были то неуловимы, то властны, каждое движение рук или губ не похоже на предыдущее. Сехер легко поднял ее, опустил на мягкие, пахнущие благовониями шкуры... Он слишком хорошо знал, как доставить удовольствие женщине...
– Знаешь, иногда ночами мне снится далекая оранжевая звезда... Еще там я любил тебя. Я не боюсь показаться глупым. Сегодня я был близок к панике, – я мог снова потерять тебя. Я всегда слышал твой зов, когда смотрел на звездное небо. Иногда мне казалось, что я схожу с ума – и я прятал любовь к тебе в самой глубине сердца. Но я никогда не хотел избавиться от нее.
Его поцелуи таяли на ее губах...
– Я уже говорил тебе, что ты не женщина, – ты лунный свет... ты аромат лотоса на рассвете...
Она вдруг перестала слышать его слова, ощущая только прикосновения, наполняющие ее блаженством...
– Мне тоже снится оранжевая звезда... – шептала она. – Пирамиды на фоне неба. Красный песок под ногами, длинные лестницы, тонкие деревья... Земля намного красивее! Здесь много прохладной воды и сочной зелени, ярких цветов, звонкоголосых птиц, грациозных зверей с мягкой шерстью...
Сехер протянул руку и достал со столика золотое с лазуритом ожерелье, надел ей на шею.
– И еще здесь искусно делают украшения...
Он целовал ее обнаженную грудь, ощущая губами холодноватый металл, отводя в стороны тончайшие подвески в виде цветов и листьев и чувствуя замирание земного сердца...
– О, Тийна, ты всегда была единственной звездой, которую я искал на небесах!..
Он не замечал признаков увядания на ее лице, – он смотрел на нее глазами любви. Она для него была красива так, как только он мог видеть и понимать Красоту.
...Он продлевал свое и ее ожидание до грани забытья, бесконечно долго удерживая ее на этой грани, превращая ее тело в средоточие нестерпимого наслаждения, не позволяя ему разрешиться, слыша, как затихают ее стоны, и медленно, очень медленно переходя ту черту, за которой уже не существует ничего, что можно описать земным языком...
Глава 34
Их первая ночь была на исходе...
Верховный Жрец предусмотрел все. Он всегда принимал в расчет непредвиденное, чтобы его нельзя было застать врасплох. Теперь он отвечал не только за себя, но и за бесконечно дорогое для него существо.
Он подлил масла в потухающий светильник и присел на край ложа, любуясь утомленным лицом Тийны. Снова возникло мучительное, непреодолимое желание ласкать ее, исторгая стоны из ее уст, доходить до изысканного экстаза, достигать которого Сехер умел в совершенстве. Обучение приемам любви плотской в храме возводилось в культ, который приносил большие доходы. Жрец помогал овладевать этим искусством царственным особам, военачальникам, высокопоставленным вельможам и просто неизвестным, которые готовы были платить, и платить много.
Ни разу до тех пор, пока он не увидел Тийну, Сехер не думал о самом себе в роли любовника, давно поднявшись, как он полагал, выше земных страстей.
У нее были другие мужчины. Он узнал об этом спокойно и принял как должное. Это не имело для него значения. Он готов испить свою чашу до дна ради таких ночей, как та, что уходит...
Сехер осторожно взял руку Тийны, нежно поцеловал ее теплую ладонь. Она приоткрыла глаза и улыбнулась.
– Нам пора собираться в путь, – мягко произнес он. – Если я начну целовать тебя снова, то никакие силы не заставят меня остановиться... Поэтому прости, что не разбудил тебя этим утром со всей страстью, которую ты зажгла в моем сердце. Позволь мне заботиться о тебе, и клянусь Осирисом и всеми Богами, что не будет ни одного мгновения, когда ты пожалеешь об этом!..
...В зарослях камыша на берегу реки их ждала большая легкая лодка. Лениво текли воды Хапи... На берегу, удаляясь, темнели низкие заупокойные храмы... Прибрежные воды кишели огромными крокодилами. Их мокрые ребристые спины сверкали, посеребренные луной... Тихие всплески весел растворялись в ночной тиши. Сехер был прекрасным кормчим, и ему не нужны были помощники.
– Есть ли знания или навыки, которыми ты не владеешь?
Сехер засмеялся.
– Мудрость расширяет область предположений. Наверное, есть нечто, чего я не умею. Но нет ничего, чему я не смог бы научиться.
Ей понравился ответ.
– Ты не отличаешься скромностью, – сказала она шутя.
Тийна с удовольствием наблюдала, как ловко и уверенно он справляется с веслами, как перекатываются под блестящей кожей бугры мышц. Его тело наслаждалось ночной прохладой и работой, которую ему приходилось выполнять. Неужели это тот самый неприступный Владыка Сехер, грозный Верховный Жрец Тота, – всесильный, всемогущий, недосягаемый?..
Она пришла в смятение, вспомнив жаркий полумрак комнаты, томительные поцелуи... почувствовала, как краснеет. Заставила себя сделать несколько глубоких вдохов. Влажный воздух пах илом и рыбой.
– Я старше тебя, – сказала Тийна.
– Не думай об этом. Разве возраст существует?
Лунный свет причудливо играл на мокрых от воды веслах, на темной, масляно-блестящей воде, длинных спинах гигантских рептилий.
– Сколько здесь крокодилов!
Лодка быстро скользила, унося беглецов прочь оттуда, где они жили врозь, к новому пристанищу. Что там, впереди? От пугающей неизвестности Тийну отвлекли громкие всплески, – крокодилов волновало близкое присутствие людей.
Жрице Изиды не пристало бояться тварей земных или обитающих в воде. Богиня снабдила людей заклинаниями, против которых бессильно все летающее, бегающее, плавающее и ползающее.
– Убирайтесь прочь, о вы, что обитаете в воде, крокодилы, рыбы! Все, кто бы то ни был, неподнимайте своих обличий, о вы, обитатели глубин, крокодилы, рыбы. Не поднимайте своих обличий против того, кто на воде... Четыре Великих Бога своей магической силой защищают того, кто на воде...
Сехер видел, как она шевелит губами, произнося заклинания Изиды, и сердце его наполнялось тихим ликованием.
Рептилии рассеялись по реке, не мешая более плыть легкому суденышку. Небо медленно светлело, окрашивая розовым мутные воды.
– Нас не будут искать? – спросила она. – Особенно тебя.
– Нет. Я приказал им забыть обо мне. И о тебе тоже.
Она все еще не была уверена.
– Как! Всем забыть? И... – Тийна не осмеливалась назвать имя фараона. – Ему тоже?..
– Не бойся, я сумею защитить нас обоих.
Жрец относился к женщинам с легким презрением. Но он твердо знал, что среди них есть такие, перед которыми придется склонить и голову, и колени. Такой была его мать. Такая сидела сейчас перед ним. Он заранее готов сказать «да» на любую ее просьбу, предупредить любое ее желание, удовлетворить любой каприз...
...Они плыли день, ночь и еще два дня. Причаливали в укромных, тихих заводях, пополняли запас продуктов и снова отправлялись в путь.
Тийна почти все время спала, скрываясь от палящих лучей солнца покрывалом, натянутым подобно шатру. От воды пахло тиной. Хлопали крыльями вспугнутые стаи гусей и уток, плескалась крупная рыба...
– Не дай бездействию одолеть тебя, ибо могущество твое соизмеримо воле твоей!
Сехер, посмеиваясь, обрызгал Тийну водой, заставляя ее окончательно проснуться. Он надеялся, что новый дом, который он приобрел и переделал по своему вкусу, понравится ей.
– Что это?
Одинокое низкое здание из белого известняка было окружено полудиким садом. Чуть в отдалении на фоне ярко-синего неба виднелись хозяйственные постройки.
– Это наш новый дом! Надеюсь, я угодил тебе. Отсюда ты сможешь любоваться закатами на реке...
На берегу, у небольшого деревянного причала, хозяев встречали несколько чисто одетых мужчин и две женщины. Они помогли усталым путешественникам сойти на усыпанную песком тропинку...