– Как же я его мог накормить, если он исчез? Пропал – и все. Как сквозь землю провалился! Я и туда, и сюда, других работников позвал. Мы все его искали.
– Не нашли?
– Нет, господин, не нашли.
Они уже подошли к воротам конюшни. Старик потер слезящиеся глаза и махнул рукой.
– Видно, помру я...
Рыцарь Сиург удивился.
– Помрешь? Почему?
Конюх раздумывал, говорить ему или не говорить.
– Я потом шел через двор и опять того человека в плаще увидел. Вроде никого не было, и тут он – как из-под земли вырос. Появился... прямо перед носом. А лица-то у него и нету...
Старик быстро пробормотал слова молитвы, опасливо оглядываясь.
– Вот я и подумал, что это смерть моя... Так старухе и сказал, чтобы приготовилась.
– Ну, и куда потом этот человек подевался?
– Так... может, его и не было? – Конюх сокрушенно развел руками.
Рыцарь кивнул головой и быстро зашагал к дому.
Хозяйка в последние дни мерзла, часто сидела у горящего очага, грустила.
– Тинния!
Она повернула пышноволосую голову, привстала, шурша юбками. На ее скулах играл лихорадочный румянец.
Рыцарь подошел к ней очень близко, неся холод и запах вереска. Ему хотелось объять взглядом всю ее порывистую фигуру в вихре синих складок платья, вобрать в свое сердце каждый взмах ее ресниц...
– Тинния! – Он опустился перед ней на колени, касаясь щекой бархата ее юбки, поднял глаза, в которых стояли слезы боли и счастья... – Я знаю, кто ты и кто я! Я все вспомнил...
Воздух в зале наполнился неуловимыми шелестящими звуками, словно любовным шепотом... свечи вспыхнули и погасли...
Молодые люди не сразу услышали раздающиеся во дворе шум, крики, конское ржание и лязг оружия. Откуда-то потянуло густым черным дымом.
Рыцарь Сиург вскочил, сорвал со стены боевой топор, выглянул в окно. В ту же секунду, резко взвизгнув, стрела с горящей на конце просмоленной паклей впилась в дубовую раму. Несколько убитых, среди которых он узнал и старого конюха, лежали на мокрой, взрыхленной конскими копытами земле.
Сильный грохот подсказал ему, опытному воину, что дверь в дом взломана и теперь у нападающих считанные минуты на то, чтобы подняться по лестнице. Немногочисленные, оказавшие сопротивление слуги, скорее всего, убиты. И теперь они с Тиннией остались только вдвоем.
Громкий топот и возбужденные крики раздавались все ближе. Чувство смертельной опасности всегда придавало Сиургу хладнокровия и решимости; мимолетный страх уступил место жажде боя, закипевшей в его крови.
Огромный топор, пущенный со страшной силой недрогнувшей рукой рыцаря, с тяжелым свистом рассек воздух и, сметая все на своем пути, достиг цели. Тело ворвавшегося в двери зала воина осело, разрубленное почти до паха. Теснившиеся за ним вооруженные люди в испуге отпрянули...
– Сюда!
Обернувшись на мгновение, он позволил Тиннии увлечь себя к завешенной гобеленом стене. Ему нравилось, сидя за трапезой, любоваться этой сценой королевской охоты, – пышной и яркой, где свора гончих догоняла прекрасную тонконогую лань, а разодетые всадники, егери, трубящие в рога, слуги и оруженосцы скакали среди зеленой дубравы вслед погоне. Отшвырнув ковер, Сиург увидел отходящую в сторону панель и скользнул за Тиннией в темный проем...
Вход не успел закрыться до конца, и преследователи, с трудом протискиваясь в узкую щель, проникли в потайной коридор прежде, чем панель встала на свое место. Часть нападавших со свирепыми криками и проклятиями безуспешно пыталась штурмовать стену, которая теперь ничем не отличалась от всех остальных стен в зале. Прекрасный гобелен был изрублен и брошен в огонь.
Однако количество воинов теперь разделилось. Оставшихся в зале было больше, и они, круша все на своем пути, ринулись в другие помещения, надеясь догнать беглецов. Комнаты начали наполняться удушливым дымом от загоревшихся занавесей и деревянной отделки.
Сиург и Тинния бежали длинным внутренним коридором, слыша топот погони. Теперь молодой рыцарь по достоинству оценил и постройку дома, и извилистый коридор, полный неожиданных поворотов и глубоких ниш. В некоторых местах проход становился настолько узким, что они с Тиннией едва пробирались по одному. Все это создавало трудности преследователям, которые сильно отстали.
– Мне надо взять кое-что в моей комнате...
Она с трудом переводила дыхание. Румянец еще резче выступил на побледневшем лице.
– Это так необходимо? Нам нужно спешить. Дом наверняка окружен. И мышь не проскочит. Откуда только взялись эти люди? И что им нужно?
– Иди один, не подвергай свою жизнь опасности. Из святилища Богини есть вход в подземелье. Им давно не пользовались, но не думаю, чтобы он обсыпался. Впрочем, выбора все равно нет.
Рыцарь подумал, что, пожалуй, они еще успеют добраться и до ее комнаты, и до святилища Богини.
– Я помогу тебе. Бежим!
Знакомая дверь в комнату, где он долго и мучительно выздоравливал, проваливаясь в бред, метаясь в жару, где над ним склонялось обеспокоенное лицо женщины из его снов... разбудила в нем тоску и опустошенность. Он снова терял, и терял безвозвратно...
Маленьким ключиком, который висел на золотой цепи у нее на поясе, Тинния открыла крышку резного сундучка, достала оттуда кое-какие вещи, быстро сложила в мешочек из синего бархата. Уже собираясь уходить, стремительно вернулась, сорвала со стены арбалет и, не оборачиваясь, выскользнула в коридор.
– Торопись, сейчас они будут здесь!
Не успели молодые люди скрыться за очередным поворотом, как появились разгоряченные погонейвоины. В коридоре уже пахло дымом, и доносился зловещий гул бушующего пожара.
...Рыцарь Сиург сражался как во сне – задыхаясь в дыму, медленно отступая к заветному входу в святилище Богини. Его меч свистел, отсекая руки, разрубая головы, плечи и торсы, бешено мелькал, молниеносно отражая удары, раскалывая железные панцири, словно яичную скорлупу... Нападающие мешали друг другу в задымленной тесноте коридора, спотыкались о трупы и истекающих кровью раненых, которые усеивали путь отступления рыцаря и женщины. Пол стал скользким от крови, ее приторный запах перемешивался с клубами дыма...
Вопли и проклятия раненых, гул пожара, крики сражающихся, высекающие искры удары металла о металл, стоны, пот, заливающий глаза, перекошенные, оскаленные лица – все слилось в одну мелькающую, гудящую, дымящуюся, кровавую воронку...
Рыцарь Сиург не замечал, что уже несколько раз ранен, весь в крови, своей и чужой. Ловя ртом едкий удушливый воздух, раздирающий горло и легкие, кашляя, смаргивая стекающий на глаза пот, не чувствуя ног и рук, преодолевая слабость, головокружение и тошноту, – он своим мечом и телом защищал женщину и путь отхода. Между нею и поредевшими, яростно сражающимися воинами, которым путь к спасению отрезал пожар, – ничего и никого больше не было. Если он упадет...
Он уже не чувствовал боли, не чувствовал ничего, даже того, дышит он или нет. Густой дым заполнил коридор, и ничего не стало видно. У рыцаря не было времени думать о том, куда идти и что будет, – пульс жизни измерялся ударами меча. Сознание меркло... кровавая пелена застилала глаза, звуки отплывали вдаль... напряжение достигло своего последнего предела, и он ощутил, как мягко и невесомо опускается в небытие, наполненное тишиной и ледяным, обжигающим отравленную грудь воздухом...
Холод сковывал мышцы... ватная тишина давила на уши, дыхание улавливало сырую затхлость подземелья. Он открыл глаза, и ничего не произошло. Темнота ударила в зрачки, опалив страшной мыслью: слепота? Только не это!
Чья-то теплая рука провела по его щеке.
– Здесь темно. Где-то есть факелы, но я не могу их найти...
Он сам себе не поверил. Они живы? Как им это удалось?
– Поднимайся, – Тинния, невидимая во мраке, пыталась помочь ему сесть. Ее платье пропахло дымом и кровью. – О Господи, ты ранен!
– Так я... жив?
К нему медленно возвращались привычные ощущения и восприятия. Мир принимал свой обычный вид – проявляясь звуками, запахами, осязанием и болью. Боль постепенно заполняла каждую клеточку его измученной плоти. Сердце билось тяжелыми толчками, каждый вдох давался с трудом...
– Конечно, мы оба живы. А ты подумал, что уже в раю?
Он усмехнулся, тут же скривившись от боли.
– Для рая, пожалуй, темновато. Как мы сюда попали?
Она недоуменно молчала.
– Разве ты не помнишь?
– Нет...
Даже короткая беседа отнимала у него слишком много сил.
– Когда дым заполнил все, мы уже были почти у двери в святилище. Пока ты дрался, я открыла вход. В дыму ничего не было видно, и мы успели вовремя.
– Дьявол, я ничего не помню!
– Это не важно. Главное – мы живы и в безопасности. Твои раны глубоки, но не опасны для жизни, и кости не задеты. Я остановлю кровь. Нам нужно немного отдохнуть и идти.
– Ты тоже умеешь останавливать кровь без повязок?
Она улыбнулась в темноте, и он почувствовал ее улыбку.
– Где мой меч?
– Вот...
Она вложила ему в руку рукоятку меча, мокрую и скользкую от крови.
Рыцарь Сиург сидел, опершись о сырую земляную стену туннеля.
– Здесь есть кремни и факелы, – сказала Тинния. – Я постараюсь их найти. Ты сможешь разжечь огонь?
– Надеюсь, у меня это получится...
Силы медленно возвращались в его израненное тело. С трудом подняв руку, он проверил, на месте ли амулет. В угаре боя он напрочь забыл о нем! С усилием согнув дрожащие пальцы, он ощутил в ладони тепло золотого многоугольника, сжал чуть сильнее...