Кейт
На Новый год Кейт получила приглашение от Деи на ужин и приняла его, так как Сэм в эту ночь должен был работать.
– Мы сначала поднимемся в здание сената, если ты не против? – написала ей Дея. – Внутри все еще держатся пятеро студентов. Я думаю, они замерзли. Принеси свечи и что-нибудь для них поесть.
Кейт принесла несколько пирожков с мясом и вино и повела Тома вверх по холму к университету, где Дея, Зои и небольшая группа людей собралась вокруг здания сената со свечами в руках. Они разговаривали вполголоса и передавали пакеты с едой через охранников. Потом они спустились к Дее и Зои, чтобы поесть самим.
– Я скачала анкету, – сказала Кейт Дее, помогая ей убрать со стола после ужина.
– Неужели? – удивилась Дея. – Рада это слышать. Ты собираешься заполнить ее?
– Да, – сказала Кейт. – Думаю, что да.
В девять часов она пристегнула Тома ремнями к сиденью машины и повезла домой. Она знала, что Сэм должен закончить работу в одиннадцать. Она включила компьютер, распечатала бланк и начала заполнять его. Время шло быстро, уже было половина двенадцатого, она устала, и Сэм еще не вернулся. Кейт включила телевизор и завернулась в одеяло с чашкой чая.
Она дремала, когда зазвонил телефон. Она вскочила и увидела на экране имя Ханны.
– Ханна? – удивилась Кейт, прижимая трубку к уху. – С Новым годом!
Прошло с полминуты, прежде чем Кейт смогла разобрать какие-либо слова, потому что были слышны только рыдания.
– Ханна? – тихо спросила Кейт, ожидая, когда подруга обретет дар речи.
– Лисса, – наконец произнесла Ханна.
– Что с ней?
– Лисса и Нэйтан.
– Что?
– Вместе.
– Нет, – проговорила Кейт, садясь на диван и уже окончательно просыпаясь. – Нет, Ханна, это невозможно.
– Не говори мне, что возможно, а что нет, – прошипела Ханна. – Я знаю, что это правда.
По телевизору певцы хором исполняли традиционное «Auld Lang Syne» [19], а шотландские волынщики в медвежьих шкурах играли с серьезными лицами. Она приглушила звук. В комнате было темно, горел только экран. Она молчала, чувствуя, как странный вкус наполняет ее рот.
– Ханна, – сказала она. – Я могу что-нибудь сделать для тебя? Ты хочешь ко мне приехать? Можно мне приехать к тебе? Ты у себя? Я могу приехать, посажу Тома на заднее сиденье и приеду.
– Нет. Нет.
– Есть ли поблизости кто-нибудь, кто может прийти и побыть с тобой?
Ханна чуть не выпалила «Лисса». Она действительно жила в нескольких минутах ходьбы.
– Нет, – ответила Ханна. – Ты здесь? Я могу… я могу позвонить тебе еще раз?
– Конечно, Ханна. Я здесь.
Завершив разговор, Кейт ошеломленно уставилась на экран телевизора, где люди держались за руки и танцевали. Она переживала несколько противоречивых и одинаково сильных эмоций – шок и недоверие, а также странное чувство неизбежности, которое вообще объяснить было невозможно.
Так она и сидела, пока Сэм не возвратился домой через два часа. Она не спала, но Ханна больше не звонила. Она смотрела, как он заходит, снимает пиджак и осторожно вешает его на крючок. Как достает из кармана пальто два пива.
– Мне дали их на работе, хочешь одно?
– Конечно.
Он ловко открыл их зажигалкой, передал одну Кейт и плюхнулся на диван рядом с ней. Сэм выглядел усталым, подумала она, да еще и пьяным.
– Я только что говорила с Ханной.
– А? – ответил Сэм. Его глаза были расфокусированы.
– Нэйтан изменил ей.
– Что? – теперь он смотрел на нее, разинув рот, а бутылка пива застыла на полпути ко рту. – С кем же?
– С Лиссой.
Он подался вперед:
– Ты что, шутишь?
– Нет. По крайней мере, Ханна в этом убеждена.
– Черт возьми, – сказал он, снимая кепку и проводя рукой по волосам.
На мгновение он выглядел ошеломленным, а затем неожиданно начал смеяться. Она посмотрела на него в изумлении, а потом вдруг тоже начала смеяться. Они прижимали руки ко рту, словно их могли подслушать, и тряслись от странного возбуждения, пока так же внезапно не остановились. Кейт почувствовала вину, наполняющую ее тело.
– Черт, – сказал Сэм, качая головой. – Бедная Ханна. Вот дерьмо!
Кейт поставила пиво на стол.
– Сэм, – начала она.
– Что?
– Мне очень жаль, что так вышло с Марком.
– Ну, наверное, он это заслужил. Он всегда был таким. Еще в школе.
– Они простят меня?
– Тебе не о них надо беспокоиться, – сказал Сэм. – А обо мне.
Она подошла к мужу и опустилась перед ним на колени.
– Ты простишь меня? – спросила она.
– Это зависит от обстоятельств.
Она поймала руками его ладони.
– Можно я тебя поцелую? – сказала Кейт.
Он ничего не ответил. Она приподнялась и прикоснулась губами к его губам. Он губ не отвел, но и не ответил. Затем решительно отвернулся.
– Мне нужно тебе кое-что сказать, – начал он. – Я сделал тебе предложение, потому что влюбился в тебя. И я здесь не для того, чтобы быть твоим утешительным призом, Кейт. Я хочу, чтобы меня выбрали, а не удовольствовались тем, что есть.
Он выскользнул из ее рук, встал и оставил ее там сидеть на полу.
Лисса
В новогоднее утро Лисса осталась в постели допоздна. На ней были только футболка и трусики, но одеваться она не торопилась. Ведь он приезжает, чтобы увидеть ее, и надевать что-либо необходимости не было.
Лисса вскочила, услышав стук, но, едва открыв дверь, поняла, что что-то не так.
– Она знает, – ответил Нэйтан на ее вопросительный взгляд.
Она удивленно поднесла руку ко рту.
– Входи, – пригласила она, видя как он колеблется, а потом повторила, решительно протягивая к нему руку: – Входи.
Он переступил через порог и как был, в пальто, прошел на кухню. Она включила свет и увидела, каким бледным было его лицо.
– Я ничего не говорила, – сказала Лисса.
– Я на тебя и не думал.
Они оба молчали, и тишина становилась невыносимой для обоих. Ей хотелось наполнить эту тишину желанием, действием. Она подошла к нему и взяла его за руку. Он посмотрел на ее руку, потом снова в лицо.
– Прости, – сказал он.
– За что? – спросила она, нежно закрывая ему ладонями глаза, как будто защищая их от солнца. Она чувствовала, как дрожат его веки, и выключила свет. Затем осторожно отвела ладони и провела кончиками пальцев по его щеке и шее. Его глаза оставались закрытыми, когда она встала перед ним на колени и начала расстегивать ремень.
– Что ты делаешь? – спросил он.
Его член уже обрел приличную твердость, когда она обхватила его губами и мгновение подержала его во рту неподвижно. Затем она начала двигаться, а спустя уже несколько движений он поднял ее на ноги, решительно повернул и стянул с нее трусики. Лисса почувствовала, как грубо он входит в нее, и начала задыхаться от боли. Наконец Нэйтан вышел из нее. Он взял себя в руки и отвернулся, подтягивая джинсы.
– Извини, – проговорил он. – Мне очень жаль.
Она повернулась к нему. Он все еще был в пальто. Воистину странное зрелище – он в пальто торопливо застегивает джинсы. Она чуть не рассмеялась.
– Все в порядке, – сказала она снова, натягивая трусики. Но все было не в порядке. Совсем не в порядке. – Все нормально, – повторила она.
Он застегнул ремень и поправил рубашку:
– Я ухожу. Собираюсь уехать на пару недель. Мне нужно немного свободы.
– Тебе нужно немного свободы, – повторила она за ним. Ее голос звучал странно. Ей хотелось заплакать, но она знала, что не имеет на это права. Она чувствовала, как на нее надвигается волна, которая вот-вот ее расплющит. И как потом не останется ничего, и некому будет рассказать, как это было, и что она чувствовала. Да никому и не будет интересна ее версия случившегося.
– Я не буду с тобой связываться, – пообещала она.
Он кивнул.
– Я думаю, так будет лучше.
Он протянул руку, и его ладонь на мгновение легко коснулась ее руки. Сейчас он прикасался к ней, как прикасаются к ребенку.
Лисса видела, что он хочет сделать свое расставание с ней легким, но сама она была в ярости. Он хотел спрятать концы в воду, чтобы пузырьки воздуха поднялись на поверхность и исчезли и водная гладь не выдала даже намека на произошедшее.
– Оно того не стоило, – сказала она.
– О чем ты?
– О сексе.
Она увидела шок на его лице. Он сделал шаг назад. И выражение его лица изменилось. Она задела его самолюбие. Он ждет от нее чего-то – она это видит, несмотря ни на что, он хочет, чтобы она сказала, что было хорошо. Что он был хорош.
Как же это было жалко. До чего же жалкими казались они оба.
– Лисса, – проговорил он, умоляюще протягивая руки.
– Оно того не стоило, – повторила она. – Ничего из того, что было, – произнесла она, показывая рукой на себя, на него, очерчивая вокруг них квадрат боли.
Ханна
Ей снятся сцены насилия. Лицо Лиссы, испещренное тысячью крошечных порезов. Отрубленная голова Нэйтана, кровь, заливающая ее колени. Сны не спрашивали у Ханны, хочет ли она их видеть. Они просто преследовали ее, и она бежала прочь, понимая, что спрятаться ей негде, она чувствовала, как сжимается на ее горле рука тьмы.
Когда она просыпалась, мир нехотя собирался в рассветном зареве в нечто новое. Она понимала, что это новый мир. Старый разлетелся на куски, а в новом действовали иные законы физики, иные правила.
Ночью во сне, который трудно назвать сном, она путешествует по крышам к дому Лиссы, где та лежит в своей греховной постели. Интересно, как ей спится после всего?
Ханна представляла их вместе – своего мужа и подругу, думала о соприкосновении их тел. Она думала о тайных, любимых местах на его теле, которые привыкла считать только своими. Как он прикасался к ней? Была ли это только страсть или нечто большее?
Возможно, она никогда этого не узнает. И осознание того, что она ничего не узнает о том, что он переживал и чувствовал, казалось ей более жестоким, чем само предательство.